Сердце вдребезги, или Месть - холодное блюдо - Юлия Шилова

– Джек, нам еще рано думать о смерти, – быстропроизнесла я и сняла трубку.

В трубке раздался голос нашей домработницы, которая в спешкеповедала мне о том, что Майкл стал чувствовать себя еще хуже. Повесив трубку, япобледнела и кинулась к своему пальто.

– Ника, что случилось?

– Майклу совсем плохо. Вызвали «скорую». Извини.

– Тебя отвезти?

– Я сама.

– Обязательно позвони и сообщи, как Майкл.

– Хорошо.

Я не помню, как неслась домой и на какой скорости ехала.Майкл всегда настаивал, чтобы меня возил водитель, потому что мое лихачествовсегда его настораживало и огорчало. Я отказалась от водителя и пообещала вестисебя за рулем как можно более благоразумно. Но сейчас был совсем не тот момент.Я действительно переживала за Майкла и знала, что в самые трудные минуты егожизни я должна быть рядом. Когда я вбежала в дом, то увидела его на полугостиной в окружении домработницы и врачей. Лицо Майкла было искажено. Одинглаз закрыт, а другой открыт, но смотрел он куда-то мимо меня.

Не снимая пальто, я попыталась растолкать сидящих рядом сним врачей и закричала:

– Майкл? Майкл, ты жив?!

– Вы нам мешаете, – холодно ответил доктор,вводивший Майклу какой-то раствор.

– Но я его жена!

– Не кричите мне в ухо. Я это понял. Вы мешаете мнеработать. Если я делаю человеку укол, значит, он жив.

Отсутствие у американцев эмоциональности всегда меняубивало, и все же я старалась принимать это как данность, но на этот раз несмогла сдержаться и зарыдала в голос.

– Я вас умоляю, спасите его. Я вас умоляю! Что с ним?

– Инсульт.

– Что?

– У него инсульт. И даже если он выживет, по всейвероятности, станет калекой.

Майкл пытался что-то сказать, но не мог, вместо словполучались какие-то бессвязные звуки. Его лицо было сильно перекошено, и отэтого я еще больше ощущала надвигающийся на меня ужас.

Одна из записей в дневнике

Дорогой и любимый дневник, здравствуй! Божьими молитвамиМайкл остался жив. Приговор врачей был слишком беспощадным. Мой муж никогда несможет встать, говорить и даже меня обнять. Но я достойно это приняла и,несмотря на все прогнозы врачей, надеюсь на лучшее. Я не хочу верить, что Майклнавсегда останется беспомощным.

Я верю, что придет время, и он обязательно зашевелит рукойили ногой, да что там зашевелит… Мы с ним обязательно станцуем. И ничегострашного, что он молчит. Ему не нужно говорить, потому что я смогу всепрочитать в его глазах. А его глаза… Глаза постоянно молят меня, чтобы язабрала у него жизнь и прекратила его мучения. Но я не могу. Я не могу сделатьэто, пока верю в его выздоровление. Не могу…

Врачи хотели забрать его в закрытый санаторий, но я несмогла его отдать. Зачем, ведь у него есть дом. Майклом занимаются сиделки, а япо-прежнему варюсь в бизнесе. Теперь у меня тройная нагрузка, потому что весьбизнес на мне. Когда у меня появляется свободная минутка, я сразу лечу домой,сажаю Майкла в инвалидное кресло и рассказываю ему о наших бизнес-идеях. Я раскрываюперед ним нашу газету и хвастаюсь тиражом. Затем читаю ее от корки до корки ирассказываю Майклу, что зачастую в нашей газете появляются настолько свежиеновости, что их еще нет в других. Или рисую ему различные схемы, чтобы показатьрейтинг наших сигарет, и рассказываю о наших новых технологиях, которые вотчаянных и многочасовых спорах мы выработали с Джеком.

Хотя Майкл с трудом произносит даже звуки, я чувствую, чтоон улыбается. И пусть это не видно, но я это чувствую. А сегодня я подписаладокументы на покупку еще нескольких довольно крупных газет и одного кабельноготелеканала. И все это я купила на полученную прибыль. Приехав домой, яразложила документы веером перед Майклом и восторженно рассказала ему о том,что теперь у нас есть собственный телеканал, а это значит, что уже забит каменьв основание нашей бизнес-империи. В этот момент по щеке Майкла скатилась скупаяслеза, и я знаю, что это от гордости за меня.

Я всегда была сильной. Я плачу только ночью, когда Майклспит. Плачу оттого, что угасает человек, который стал для меня родным икоторому я очень сильно обязана в этой жизни. Все мои начинания имели успех.Компания мужа растет на глазах. Я подписываю бумагу за бумагой, создаваясобственную империю, но при этом я все же теряю своего мужа. Несмотря на всемои успехи, я его теряю.

Дорогой дневник! И все же, несмотря ни на что, я верю влучшее. Я стала еще более сильной. Я уже не та наивная девушка, так необдуманновыскочившая за сочинского бизнесмена замуж. Я стала сильной зрелой женщиной ине хочу оглядываться назад. Я хочу идти только вперед. Тысячи людей отходятпосле инсульта. Встают, начинают говорить и учиться жить заново. Никто невправе давать свои прогнозы. Жизнь распорядится так, как считает нужным.Главное – вера в лучшее и любовь. Я в состоянии дать это Майклу.

* * *

Этой ночью Майкл умер. Я проснулась, а он уже умер. Я вдругпоняла, что обнимаю холодное тело. Я не стала кричать, биться в истерике.Поцеловав его в лоб, я погладила его седые волосы и прошептала:

– Ты решил, что так будет лучше? Быть может, ты прав.Но мне будет очень тебя не хватать. Очень… Я так и не родила тебе детей,которых ты так хотел. Прости, дорогой. Я говорила тебе, что не могу иметьдетей, но ты мне не верил. Ты всегда надеялся на лучшее, впрочем, как и я. Яобязательно накажу того человека, который сотворил со мной подобное. Я навела онем справки. На сегодняшний день он самый крупный бизнесмен в Сочи. Он слишкомвысоко взлетел, а это значит, ему больнее будет падать. Я все устрою. Не переживай.Ты же знаешь, что у меня все получится. А ты отдыхай. Отдыхай. Я знаю, как тыуставал в последнее время. Устать можно не только физически, но и морально. Иэта усталость довольно сильная. Так страшно все знать, все видеть, всепонимать, но при этом ничего не уметь сказать и хоть что-то сделать. Прощай. Явсегда буду благодарна тебе. Всегда…

Я мужественно вынесла похороны и глазами, полными слез,смотрела, как гроб опускают в землю. Рядом со мной стоял Джек и старался какмог поддержать меня в столь трудный момент жизни. Когда похороны закончились, явсе никак не могла уйти с кладбища и еще долгое время всматривалась в портретМайкла. Я вспоминала… Я вспоминала, как мы познакомились и кем я была тогда. Иподумала о том, сколько мы прожили и кем я стала. Я смотрела в его благородноелицо и улыбалась. Нам было что вспомнить, и у нас было много общих тайн. Мыбыли настолько друг к другу привязаны, что даже день не могли прожить друг бездруга.