Синий мопс счастья - Дарья Донцова

– У вас пломбы везде стоят? Кариеса нет?

Я пригорюнилась.

– Давно пора сходить к стоматологу,только пока не болит, не очень хочется в кресло к дантисту садиться.

– Мне еще ни разу не попался человек, укоторого рот в порядке, – улыбнулась Зинаида Марковна, – поэтому я иговорила про зубы, очень наглядно получается, ну, смотрим.

Врач уверенно принялась двигать мышку по коврику.

– Глядите на экран, – велела она.

На мониторе возникло изображение черепа.

– Это мой? – вздрогнула я.

– Да, – кивнула доктор, – а вотнаши зубки. И что мы имеем? Ага, спереди, слева у нас штифт. Справа отсутствуеткоренной, вот здесь пломбы, тут сильный кариес, а там три коронки. Верно?

– Ничего себе! Абсолютно точно, –изумилась я. – Как вы такое проделали?

– Объяснила же, дело в излучении.Здоровые зубы окрашены в синий цвет, больные в красный, ну а штифт светитсяжелтым, он неживой. Хотите, весь ваш организм проверим? Всего за триста рублей?Неужели такую ерундовую сумму за точнейшую информацию о своем здоровье жалко?

– Нет, конечно, – пробормотала я,рассматривая мерцающую разноцветными пятнами челюсть. – Но почему этадиагностика широко не применяется в России? Первый раз о такой слышу.

Зинаида Марковна ткнула пальцем в бумажку,висевшую на стене.

– У нас имеется лицензия. Просто всеновое с трудом пробивает себе дорогу. Наши медики привыкли действовать постаринке: анализы, осмотры, постукивания, выслушивания. Масса узкихспециалистов, каждый знает лишь свой участок. Стоит только зайти в поликлинику,как вас загоняют по кабинетам. Гастроэнтеролог смотрит желудок, пульмонолог –легкие, хирург – кости, окулист – глаза… Никто не лечит больного целиком,каждый занимается лишь «своими» органами. А что получается, когда дитявоспитывают семь нянек? И потом, если аппараты Вернера разместить повсеместно,толпа врачей станет не нужна, хватит одного у компьютера. Машина ведь еще ирекомендации дает, вот видите, сбоку лента вылезла. Тут написано, какие зубыбольны, есть рекомендации по лечению. Естественно, нас дальше метро не пускают,но умные люди давно поняли, что к чему! Знаете, какие ко мне личности ходят! Жаль,не могу назвать известные всей стране фамилии, потому что связана врачебнойтайной. Так как?

– Давайте попробуем.

– Ну и правильно. Снимайте сапожки,становитесь босыми ногами на коврик, берите датчики и смотрите на экран. Синийфон – здоровье, красный – неблагополучие, желтый… Ну его мы не увидим, он лишьв ужасающих случаях возникает. Начали.

Компьютер тихо загудел. На мониторе появилисьабсолютно синие ступни, голени, колени, потом низ живота…

– Вы совершенно здоровая женщина, –восхитилась Зинаида Марковна и сглазила меня.

На уровне желудка замерцало нежно-розовоепятнышко. Компьютер чавкнул, сбоку вылезла бумажка.

– Ерунда, – констатировалаврач, – небольшой гастрит, он сейчас у всех поголовно. Едим на ходу,всухомятку, часто всякую дрянь, отсюда и результат. Вам рекомендуется купитьодно лекарство. Попьете и забудете о неприятностях. Едем дальше.

Грудь, руки, шея – все, появившееся на экране,мерцало синим светом.

– Лошадиное здоровье, – обрадованнозаявила Зинаида Марковна, – даже мастопатии нет, это уж совсемудивительно.

И тут появилась голова, вся желтая, пугающеяркая.

Зинаида Марковна икнула, я похолодела.

– Это что?

– Ну… э… да! Ну… э… Однако!

– Мой мозг не в порядке?

– Ну… э… как бы…

– Говорите диагноз!

– Ну… Кстати, у вас там железных пластиннет? – оживилась доктор.

– Где? – попятилась я.

– В голове.

– Нет.

– А… а… Тогда… ну…

– Что со мной?!!

– Давайте еще раз попробуем информациювывести?

– Хорошо.

Изображение исчезло для того, чтобы черезмгновение вновь возникнуть на экране. Желтый цвет стал еще пронзительней. Ястала всматриваться в рисунок. По краям он имел интенсивно оранжевую окраску, ксередине она делалась чуть спокойней.

– Да, – крякнула ЗинаидаМарковна. – Да так да! Прямо да! Да, и только! Да, и нечего сказать! Да, ивсе! Да, офигеть!

Компьютер хрюкнул, из стоящего рядом ящикавыскочил листок. Зинаида Марковна потянулась к нему, но я ловко опередила ее,схватила противно шуршащую бумажку и впилась в нее взглядом. «Полное поражениеголовного мозга. Лечение отсутствует». Я уставилась на ряд точек, шедших вконце. У бедной машины не хватило слов, чтобы определить мое состояниездоровья, несчастный компьютер, наверное, до сих пор не сталкивался с такимиобреченными на скорую смерть больными, оттого и выдал строки из одних точек.

– Что теперь со мной будет? –прошептала я, комкая листочек с диагнозом.

Зинаида Марковна схватила бумажную салфетку,быстро вытерла выступивший на лбу пот и заблеяла:

– Ну… подумаешь, ерунда. Вы прямо сейчас,не раздумывая, рулите в онкоцентр. Всякое бывает.

– С опухолью мозга можно жить?

– Ну… э… вам сделают операцию, станетекак новенькая. И потом, вполне вероятно, что она доброкачественная.

– И что тогда?

– Сделают операцию, станете какновенькая, – словно заезженная пластинка, повторила врач.

Внезапно у меня пропал страх. Так, теперьпонятно, что увидела на УЗИ Соня, отчего она пришла в ужас. Не каждый докторспособен заявить человеку прямо в глаза: «Вы обречены». Вот и «узистка» несумела произнести роковую фразу.

Впрочем, скорей всего и Зинаида Марковна сталабы пудрить мне мозги, просто я сама все увидела на компьютере.

– Немедленно скажите, сколько живетчеловек в подобном состоянии, – налетела я на сидевшую с самым растеряннымвидом тетку.

– Ну…

– Говорите, у меня дети. И потом, я имею кое-какиеценности, квартиру, дачу, коллекцию картин, надо успеть составить завещание.

– Ну… прогноз строить трудно, –замямлила врач, – наш организм имеет скрытые резервы…

– Сколько? Точно! Месяц, два, год?