Не жалея ни о чем - Ш. У. Фарнсуорт

Рози издает пффттт.

— Мне нравится перемена погоды. И я не удивлена, что ты не подала заявление здесь, но почему ты не подал заявление ни в одну школу в Нью-Йорке? Ты хотела пожить там некоторое время.

Так и есть. Я рассматривала Нью-Йорк как необходимые перемены, способ испытать что-то новое и непохожее. И это было ново и непохоже. Но я также была поражена масштабом и загрязнённостью этого города. Прошло почти два года с тех пор, как я в нем побывала. Я выбрала стабильность, среди семьи и знакомых.

— Нет. Нью-Йорк не для меня.

Я въезжаю на подъездную дорожку к дому моих родителей впервые с тех пор, как приехала сюда с Оливером. Я готова к приступу сентиментальности, который был постоянным спутником на прошлой неделе.

— Я ужинаю у своих родителей. Я позвоню тебе в эти выходные, чтобы мы могли поговоришь, хорошо?

— Хорошо. Передай от меня привет Дину и Синтии.

— Конечно. Пока, Рози.

— Пока!

Мы вешаем трубку, и я выхожу из машины. Несмотря на более низкую температуру, зелень вокруг дома моего детства расцветает благодаря дождю. Лимонное дерево слева от главной дорожки начинает цвести, на ветвях появляются первые зачатки плодов.

Входная дверь не заперта, поэтому я захожу внутрь, направляясь на кухню.

Моя мама стоит у стола и режет помидоры.

— Привет, милая.

— Привет, мам. — Я подхожу и целую ее в щеку, стащив ломтик красного фрукта с разделочной доски. — Папа сказал, что скоро будет дома.

— Я уверена, что он сам поверил в это. Вино?

— Конечно, спасибо.

Моя мама достает бутылку белого вина из холодильника и наливает мне бокал

— Эдди или Рейчел приедут?

— Нет, Эдди и Эйприл ужинают у ее родителей, а у Рейчел сегодня книжный клуб.

— О, верно.

— Она была на совещании по планированию поездки этим летом, когда я позвонила ей ранее.

— Все ещё выбирают между Китаем и Аргентиной?

— Я думаю, что Греция сейчас главный фаворит.

— Вау. — Я взбалтываю вино в бокале, затем делаю глоток. Оно сухое, с легким цветочным и цитрусовым привкусом. — Вино прекрасно.

— Да? Сьюзен принесла его с овощами. Оно с виноградника в Напе.

Я киваю, затем делаю еще глоток.

— Я еду в Нью-Йорк в понедельник. С одним из наших агентов.

— Правда? Прекрасно. — Мама продолжает нарезать, периодически бросая помидоры в миску. Я жду. — Как думаешь, сможешь увидеться с Оливером?

Я краду еще кусочек из миски.

— Сомневаюсь. Он очень занят.

— Он был не слишком занят, чтобы пелететь через всю страну.

— Ты заставила меня спросить его, мама. Он чувствовал себя обязанным.

Она качает головой, на ее лице появляется легкая улыбка.

— По моему опыту, мужчины не делают ничего такого, чего бы им не хотелось. Он прилетел сюда ради тебя, Ханна.

— Могу я помочь с нарезкой?

Она оценивает смену темы очередным покачиванием головы, но идет и берет вторую разделочную доску и нож. Она пододвигает ко мне и то, и другое вместе с двумя огурцами.

Это блюдо было моим любимым с детства. Это относительно простое блюдо, всего лишь помидоры, огурцы и запеченная курица, заправленные оливковым маслом, тимьяном, солью, перцем и уксусом, а затем посыпанные оливками и фетой. Но сколько бы раз я ни пыталась приготовить его сама, вкус у него никогда не будет таким, как тогда, когда я ем его здесь.

К тому времени, как мой отец возвращается домой, мы уже все нарезали, и курица уже в духовке. Он целует мою маму, а затем достает пиво из холодильника — домашняя привычка, от которой меня всегда передергивало.

Отчасти потому, что они мои родители, но также и потому, что спокойная предсказуемость показалась мне скучной. Это полная противоположность неопределенности первого поцелуя. Тот момент предвкушения, когда ты не уверена, каким он будет. Годы поцелуев с одним и тем же человеком кажутся скучными и заурядными. Но в этом тоже есть свой комфорт, пока моя мама бедрами отгоняет моего отца с дороги, чтобы закончить приправлять овощи.

— Хочешь поиграть? — спрашивает он, поворачиваясь ко мне.

— Всегда, — отвечаю я, следуя за ним через французские двери на задний двор.

Крокет готов к игре, как обычно.

— Тайлер сказал, что ты решила поехать с ним, — говорит мой отец, выстраивая свой первый удар.

— Он попросил меня поехать, и не было причин, по которым я могла ему отказать, — отвечаю я, наблюдая, как его мяч пролетает через первые две калитки. Удивительно, но он пропускает третий.

— У Тайлера неплохой состав потенциальных клиентов. Сможешь поднабраться опыта.

— Да. Он упомянул, что ты порекомендовал меня.

Мой мяч пролетает через первую калитку, но затем отскакивает от второй, останавливаясь на месте.

Мой папа не занимает свое место. Он изучает меня.

— Эта поездка необязательна, Ханна. Если Тайлер сказал иное…

— Ничего такого. Все в порядке. Я поеду.

Я с нетерпением жду этого. И боюсь одновременно. Это всего лишь одна из многих вещей, к которым я испытываю сложные чувства в данный момент.

— Ты давно общалась с Оливером?

— Папа, — предупреждаю я.

— Что, я не могу спросить о своем зяте?

Я крепче сжимаю рукоятку молотка.

— Бывшем зяте.

— Я видел достаточно разводящихся пар, чтобы знать, что это происходит не так быстро, милая.

— То, что это неофициально, не означает, что этого не происходит.

— Лучше не отвечать на импульсивное решение другим импульсивным решением, Ханна. У нас есть офис в Нью-Йорке.

Я отвожу взгляд от поля, вместо этого смотрю на растения, заполняющие клумбы.

— Я думала, ты его возненавидишь. Мама настояла, чтобы я спросила его. Я никогда не думала, что он приедет, и была уверена, что ты согласишься, что развод — это лучшее решение.

— Оставаться ли тебе в браке — это полностью твое решение, Ханна. Оливер оказался не тем, кого