Не жалея ни о чем - Ш. У. Фарнсуорт

в заднюю часть, а затем по лестнице.

— Спасибо. — Я бросаю взгляд на Куинн. — Я сейчас вернусь.

Она кивает и улыбается. Ее самообладание не дрогнуло за весь вечер, даже когда я достаточно долго стоял на тротуаре, чтобы не заметить Арло Хэтуэя за нашим столиком. У нас был короткий разговор, когда он уходил, но не тот, который мог бы привести к налаживанию контактов. И мне даже все равно.

Инструкции Гарретта точны. Мужской туалет — первая дверь после кухонь.

Но я не захожу внутрь. Я прислоняюсь к стене сразу за входом и закрываю глаза, пытаясь успокоить свои мысли и восстановить некоторое равновесие. Сегодняшний вечер должен был быть посвящен Куинн. Тому, чтобы узнать ее получше и определить, как мы могли бы работать как пара.

Но мои мысли полны Ханной. И я хотел бы винить во всем ее звонок, но она была там задолго до того, как зазвонил мой телефон. Я думал, что чем больше времени пройдет с тех пор, как я видел ее, говорил с ней, трахал ее, тем легче это будет. Вместо этого это боль, которая становится все сильнее, как будто игнорирование ее только усугубляет ситуацию.

Я вытаскиваю свой телефон из кармана и набираю ее номер, глядя на лампы дневного света и слушая, как он звонит.

Звон.

И звон.

— Привет, вы позвонили Ханне Гарнер. Я недоступна…

Пробормотав проклятие, я заканчиваю разговор. Кто, черт возьми, знает, что бы я оставил на голосовой почте. И мне не у кого спросить совета, как справиться с этой ситуацией. Гарретт думает, что я встречаюсь с Куинн. Крю понятия не имеет, что я когда-либо встречался с Ханной. Скарлетт сосредоточена на том, чтобы помочь мне развестись. Помимо этого, список людей, с которыми я регулярно общаюсь, в основном деловые партнеры. Им могло быть либо наплевать на мою личную жизнь, либо они продали бы меня таблоидам.

После нескольких разочарованных выдохов я возвращаюсь наверх. К счастью, ужин подходит к концу. Гарретт настаивает на том, чтобы разделить счет, и тогда Сиенна и Куинн берут свои куртки из гардероба.

Я глубоко дышу, как только мы оказываемся снаружи.

Сначала это одна вспышка. Затем две, четыре, десять.

Гарретт хлопает меня рукой по спине, затем наклоняется ближе.

— Извини за это, чувак. Сиенна хочет вызвать хоть какой-то интерес перед свадьбой. Идем, мы вас, ребята, подвезем.

Я сразу понимаю, и это резко снижает мое и без того низкое мнение о Сиенне. Она дочь ведущего новостей и светской львицы, которая работала организатором свадеб после окончания колледжа. Не так уж и важно, но папарацци не стали бы здесь появляться. Я, с другой стороны? Я редко выхожу на улицу, и я никогда ради показа.

В нашу сторону посыпаются вопросы, спрашивают Куинн, как ее зовут. Интересуются встречаемся ли мы. Кричат не женат ли я.

Я стискиваю зубы и кладу руку на поясницу Куинн, ведя ее через хаос к машине.

Я ожидаю некоторого недоверия или неуверенности, как только мы окажемся внутри автомобиля, тонированные стекла загораживают мигающие лампочки. Куинн выглядит такой же собранной, как и весь вечер. И это должно обнадеживать. Признак того, что кто-то хорошо подходит для того, чтобы взять на себя бремя быть Кенсингтон. Но меня беспокоит, что я не могу видеть без маски. Что я не могу сказать, является ли что-то искренним или притворным. Превосходная ли она актриса или просто менее цинична, чем я.

В моих глазах все еще мелькают пятна, когда машина отъезжает от бордюра.

— Вот на что похож Нью-Йорк? — Спрашивает Куинн, переводя взгляд с нас троих.

Сиенна смеется.

— Иногда, — говорю я.

Но все, о чем я могу думать, это то, что я надеюсь, Ханна этого не увидит.

И это пугает меня больше, чем все остальное, что произошло сегодня вечером. Это не то, о чем я должен беспокоиться, и все, что меня, кажется, волнует.

ГЛАВА 19

ХАННА

— Как ты думаешь, Ханна? — Спрашивает Тайлер.

Я отвожу взгляд от белых линий и цифр, нарисованных на траве.

— Звучит здорово, — отвечаю я, понятия не имея, с чем соглашаюсь.

Я проделала весь этот тур на автопилоте, позволяя Тайлеру задавать вопросы и вести беседу. Я пожалела, что вообще приехала, зная, что это было для того, чтобы угодить моему отцу и в какой-то мере доказать, что я изменилась с тех пор, как была здесь в последний раз. И в основном, из-за Оливера. Однако избегать трудного разговора с моим отцом об архитектурной школе и быть где-нибудь рядом с моим мужем — ужасные причины быть здесь. Это только еще больше ослепит моего отца, а после моего катастрофического звонка Оливеру мне не следовало бы даже случайно сталкиваться с ним на улице.

Тайлер весь такой деловой, когда мы возвращаемся к боковому входу на стадион.

— Спасибо, что встретился с нами, Дэвид.

— Конечно. Всегда приятно.

Тайлер пожимает руку Дэвиду Прескотту, генеральному менеджеру «Нью-Йорк Иглз». Я тоже. Дэвид более профессионален, чем Роберт Деймон, он вежливо кивает мне и ничего больше.

Наконец-то мы уезжаем. Фальшивая улыбка, которую я носила весь день, исчезает, как только мы садимся в машину. Я сбрасываю каблуки и наклоняюсь, чтобы потереть ступни, пока машина катит по огромной пустой парковке. Стадион был построен для размещения семидесяти тысяч человек и окружен асфальтом. Водителю требуется двадцать минут, чтобы выехать на шоссе и направиться обратно в сторону Манхэттена.

— Хочешь поужинать? — Спрашивает меня Тайлер, закрывая свой ноутбук и убирая его, когда в поле зрения появляется линия небоскребов.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Я не могу сказать, является ли это просьбой коллеги или это может быть истолковано как свидание. И в любом случае, я слишком опустошена и рассеяна, чтобы ужин звучал привлекательно. Я бы предпочла заказать еду на вынос и бездельничать в пижаме. Но я также не хочу обижать Тайлера.

— Я не очень хорошо себя чувствую. Думаю, я просто лягу