Неудача в наследство - Светлана Романюк

Именно по этой причине их Знаки может любой желающий разглядеть, а не только видящий.

Знак на груди Настасьи, вернее его остаточный след, указывал на то, что его тоже видящий активировал, причём делал это ступенчато-фрагментарно, то есть каждый символ или группу символов в нём отдельно активировал. Трактовать такой Знак было гораздо сложнее, многое зависело от конкретно выбранной последовательности активации и даже от длительности интервалов между ступенями. Элемента видимости в нём не было, по этой причине никто из близких Настасьи разглядеть Знак не мог и, скорее всего, даже о его наличии и не подозревал.

Знак на щеке тоже из ступенчато-фрагментарных, вот только зажгли его активатором, и, скорее всего, делал это простой человек. Именно поэтому ему линии и черточки рисовать пришлось. Чтобы самому не запутаться и не сбиться. Линии потом смыли, но Знак остался. И в отличие от того, что на груди, этот знак ещё пылает, ещё работает.

И вот этот Знак, на щеке пылающий, — это было очень хорошо! Нет, для Настасьи и в целом — очень плохо, конечно, но для Славки — очень хорошо! Безликие силу чуяли, видели, не так, как видящие, разумеется, но видели, а вот использовать не могли. Даже активаторы в их руках не работали. Значит, к случившемуся зверству Славка отношения никакого не имел, и это, считай, доказанный факт. Михаил попросил Анну написать ещё один экземпляр заключения, специально для Фёдора Николаевича, а сам направился на почтамт. Дорога до которого за размышлениями промелькнула незаметно.

В главном зале расположилось шумное семейство, по всей видимости из мелкого купечества. Дюжий краснолицый отец выговаривал что-то своей дородной супруге, оба не обращали внимания на горластых отпрысков, рассредоточившихся по всему помещению. Тщедушный служащий почтамта поглядывал на них с высокомерным неодобрением.

— Послание в Моштиград отправить требуется, — Михаил постарался привлечь его внимание к собственной персоне. — Срочно!

— Всенепременнейше! — встрепенулся работник и подтянул к себе книгу регистрации.

Узрев адрес на конверте, человечек заметно струхнул, но взял себя в руки и понимающим тоном уточнил:

— Малую печать тоже будем ставить?

— И малую, и особую, — подтвердил Михаил, вытаскивая из внутреннего кармана три активатора.

Служащий затрепетал с удвоенной силою и пролепетал что-то насчёт того, что малую печать он второй раз за неделю ставит, а особую и вовсе — впервые со времени открытия станции. Видать, времена неспокойные настали. Михаил мог бы поспорить с логичностью цепочки рассуждений, приведшей к такому выводу, но не с самим утверждением. Несмотря на забрезжившую надежду на скорое вызволение друга, на душе действительно было тревожно.

Глава 52. Рокировка

— Ба-а-арин… Ба-а-арин… — назойливым бараном блеял из-за двери Степан.

Михаил с трудом разлепил глаза. За окном висела серая непроглядная муть. Который час? Начало четвёртого? Назвать это время утром язык не повернулся бы даже у самого оптимистично настроенного жаворонка. А поскольку Михаил к ним абсолютно точно не относился, то он и пробовать не стал озвучивать столь чудовищную ложь, а честно простонал:

— Какого черта? Три часа ночи!!!

Он отодвинул подушку, под которую засунул голову, пытаясь, видимо, спрятаться от шума.

— Михаил Николаевич, простите, Шестиликой ради, — заклекотал Степан. Голос его завибрировал с удвоенной силой и стал гораздо выше, напоминая уже не навязчивого барана, а истеричного петуха. — К вам гость! Андрей Дмитриевич встречи ожидают…

Михаил вскочил с постели, схватил висевший на спинке стула халат, шагнул к двери и рывком распахнул её. Степан, до сей поры ведший разговоры сквозь замочную скважину, едва не боднул его в живот, представ пред барином в полусогнутом виде.

— Куда ж вы с босыми ногами-то? Пол холодный. Застудитесь, — запричитал слуга, в очередной раз сменив тональность.

Михаил пошевелил пальцами на ногах. Холодно не было, но обуться и правда не помешало бы. Он отступил на шаг, и Степан наконец-то разогнулся. Встретился с Михаилом взглядом и икнул.

— Гостя где разместил?

— В гостино… ик мало… ик, — попытался ответить стремительно бледнеющий Степан.

— Хорошо, сейчас спущусь. Ты пока кофе туда, что ли, подай…

Степан испарился с подозрительным проворством. Михаил покачал головой, взглянул в зеркало и сам едва не вздрогнул. Чёрные волосы клочьями торчали в разных направлениях, придавая владельцу непокорной копны вид зловещий и даже демонический. Проклюнувшаяся щетина ярко синела на бледном лице, хорошо гармонируя с кругами под глазами. Вызывающе алели хаотично расположенные отпечатки-полосы, оставленные наволочкой. Михаил горько вздохнул и без особого энтузиазма постарался привести себя в порядок. Частично ему это даже удалось, поскольку спустя десять минут он предстал перед другом невыспавшимся, угрюмым, встревоженным, но всё-таки человеком, а не нечистью.

Андрей стоял у камина, разглядывал коллекцию фарфора и выглядел немногим лучше хозяина дома.

— Прости, не вышло, — прогудел он вместо приветствия, понурив голову.

— За что простить? — не понял Михаил. Голова категорически отказывалась окончательно просыпаться.

Приятель свёл брови и протянул руку к фарфоровым статуэткам на полке. Выбранная им козочка белоснежностью и неподвижностью напоминала ту самую козу, что приятели видели в лесу, на месте преступления. Андрей стал крутить фигурку совершенно бездумно, вряд ли осознавая, что оказалось в его руках и с какой целью. Из кулака то и дело показывалась маленькая, слегка удивлённая керамическая мордочка.

— Вячеслава Павловича я не вызволил, — с горечью в голосе признался гость. — Даже увидеть его не дали… Даже весточку передать не вышло!

Возмущённый голос взлетел, кулак сжался. Что-то хрупнуло. Андрей расправил ладонь и с удивлением уставился на лежащую на ней козу. Фарфоровые копытца не выдержали эмоциональной нагрузки и треснули, статуэтка развалилась на две части: коза — отдельно, опорная площадка с травой — отдельно.

— Прости, — смущённый гость ссыпал осколки на полочку и вновь извинился, но не уточнил, за что именно, то ли за неудачу с судьёй, то ли за неловкость с козой.

Михаил лишь рукой досадливо махнул и усадил приятеля в кресло.

— Пустое. Я, признаться, и ожидал чего-то подобного, — буркнул он, утешая друга. — Фёдор Николаевич так просто не сдастся. Но у меня… у нас аргумент появился новый, пока тебя не было.

Андрей поднял на собеседника полный надежды взгляд.

— Заключение видящего — это вам не муха! Так просто не отмахнёшься!

— Видящего? Ты где взял-то… — начал Андрей, но осёкся, увидев, как приятель покрутил ладонью, на которой по-прежнему красовался знак пари. — Девятиликого мне под мышку! Как