Последняя рукопись - Франк Тилье

Эстафету принял Вадим:

– Психологический профиль Джинсона – нарцисс, который с самого начала хвалится своими подвигами. Может быть, признание в убийстве вашей дочери всего лишь польстило его ego и в то же время поставило его перед новой неразрешимой логической задачей: кто вместо него взял на себя дерзость отправить родителям прядь волос?

– А кто отправил эту прядь?

– Мы не знаем, но совершенно очевидно, что это зацепка для серьезного расследования. Кто-то наверняка в курсе методов Джинсона. Если в свое время и произошла утечка информации, история про пятьсот двенадцать волосков все же не стала достоянием широкой публики. Отправитель, возможно, человек, который в тот или иной момент получил доступ к досье и решил сделать вам больно.

Чтобы не взорваться, не сознаться, что она удерживает в глубине грязного помещения человека, которого они ищут, Лин снова представила себе дочь, ее улыбку, как на той последней фотографии, которую Сара отправила перед похищением. Опять заговорил второй сыщик, чем вывел ее из тягостного молчания:

– Лионская бригада со своей стороны взяла дело в свои руки. Мы надеемся, что через несколько дней сможем допросить Джинсона.

Снова наступила долгая тишина, каждый по-своему пытался оценить ситуацию. Вик размышлял о Путешественнике, о его лжи, о шахматной партии – той, «Бессмертной». Позволят ли ему новые сведения проникнуть в тайну, влезть в голову этого психа?

Лин не поднимала от пола глаз, похожих на два неподвижных мокрых камешка. А Жюлиан вполголоса, как во время бдения над покойником, предложил полицейским кофе, черного и крепкого. Они согласились.

Между двумя глотками Вадим сказал:

– Мы понимаем, до какой степени это трудно. Но вы хотя бы знаете. И сможете начать траурные мероприятия.

Лин покачала головой:

– Никакого траура не будет, пока вы не поймаете всех виновных. Пока моя дочь не будет отомщена.

Лейтенант кивнул, он понимал. Колен в разговоре не участвовал, он размышлял. Вдруг он резко вытащил свой блокнот, перелистал его и пристально посмотрел на коллег из Гренобля:

– Вы говорили о непредвиденном и неизвестном обстоятельстве, с которого, по вашим словам, все началось в прошлый понедельник. Можете уточнить?

Вик поставил чашку на блюдце. Взглянув краем глаза на напарника, он решил, что имеет право сбросить кое-какую информацию.

– Убийца получил… как бы это сказать… получил по телефону приказ от пресловутого Мориарти. Приказ звучал как очень срочный. Именно он спровоцировал смерть Сары, а затем транспортировку ее тела в автомобиле. Когда предполагаемый убийца заливал бензин, его машину угнали, и после погони она оказалась в руках полиции. Это и запустило наше расследование.

Колен покачал головой:

– В таком случае у нас есть настоящий совпадающий идентификационный признак. На следующий день, во вторник, кто-то на дамбе совершил жестокое нападение на Жюлиана, обыскал его дом и уничтожил все результаты поисков, которые он вел в связи с исчезновением Сары. Во вторник или, возможно, все в тот же понедельник Жюлиана заперли в багажнике его собственной машины, мы пока не знаем где. Пойдемте посмотрим…

Он повел их в подвал, открыл багажник внедорожника и указал на прикрытое ковром отделение для запаски.

– Здесь Жюлиан прятал шапку, как две капли воды похожую на ту, что была на голове его дочери в день похищения. А здесь… – он указал на надпись на жестяной поверхности, – он кровью написал «ЖИВА». И в тот момент Сара определенно была жива. Спустя четыре года после исчезновения, хотя все думали, что она мертва, это слово было правдой. – Он обернулся к Жюлиану: – ТЫ говорил правду. А что, если ты и есть пресловутый спусковой механизм?

От его вопроса все впали в ступор, и Вик – в первую очередь. Неужели Жюлиан Морган, человек без памяти, был своего рода предохранителем между этими двумя делами? Неужели именно он запустил обмен эсэмэс между Мориарти и Доктором Ватсоном и все, что затем последовало?

Стоявший напротив него Жюлиан провел ладонью по голове. Если бы он мог вырвать себе волосы, он бы это сделал.

– Я чувствую себя абсолютно беспомощным, узником собственной памяти, я связан по рукам и ногам. Я ХОЧУ помочь вам, но не могу. Воспоминания возвращаются, но совсем не те. Я вспоминаю какую-то ерунду про плавающую черепаху, но не знаю, где нашел шапку и зачем ломал себе ногти, чтобы это написать. Мне очень жаль.

Вик, обладающий феноменальной памятью, представлял себе его беду. Конечно же, лучше иметь переизбыток воспоминаний, чем не иметь их вообще. Без воспоминаний нет прошлого, а без прошлого сама жизнь пролетает как комета.

Вадим повернулся к Лин:

– Шапка, о которой мы говорим, похожа на ту, что была у вашей дочери, или это она и есть?

Лин ни секунды не колебалась:

– Это она и есть. Даже если в ней обнаружили черный волос, не принадлежащий Саре, я уверена, что это ее шапка. Вполне возможно, что ее носил кто-то другой. Эту шапку связала Сарина бабушка, второй такой нет. Я абсолютно уверена.

Вадим кивнул и обратился к Жюлиану:

– В таком случае вполне вероятно, что вы видели свою дочь живой. Что после всех этих лет вы оказались лучше нас и нашли ее своими силами. Что какой-то человек тем или иным способом напал на вас, жестоко избил, запер в багажнике вашего автомобиля и привез сюда. К чему нападавшему на вас такой сложный и рискованный трюк? Не знаю. Я хочу сказать, ему проще было бы вас убить и сделать так, чтобы вы исчезли. Нет, ему было важно, чтобы вы остались живы… Значит, предположение лейтенанта Бершерона не лишено оснований: возможно, вы запалили фитиль, который поджег все остальное и стал причиной того, что сегодня мы здесь.

Лин молчала, уткнувшись лицом в ладони. Низко опустив голову, Жюлиан принялся мерить шагами комнату.

– Выходит, я ее нашел… Мне удалось найти свою дочь…

Вадим кивнул:

– Вот почему так важно хорошенько поразмыслить, попытаться вспомнить и понять, что заставило вас действовать подобным образом. Это главное. Если у вас нет никаких воспоминаний о поездке в горы, возможно, вы сохранили чек с пункта уплаты дорожной пошлины или с заправки на автотрассе, где были в минувшие выходные? Материальные доказательства, которые подтвердили бы, что в определенный день и час, например между пятницей и понедельником, вы ездили в коммуну Дром.

Дром… Именно там Джордано нашел шапку. У Лин было такое ощущение, будто она получила апперкот. Она сглотнула и спросила, стараясь сохранять спокойствие:

– Вы говорите, Дром? А куда именно?

Вадим переглянулся с Виком, он не хотел рассказывать слишком много, но его напарник кивнул: в их интересах было скинуть какую-нибудь информацию в надежде, что взамен они смогут получить новые сведения.