Нежеланная дочь - Татьяна Фомина

Я смотрю вслед Полине, женщине которую любил и которую предал. Да именно предал. Струсил. Не смог справиться со своим страхом.

Да, я был молод. Мы оба были молоды. Но именно я оказался не готов к тому испытанию, которое решила преподнести нам судьба. Мне было двадцать четыре, и тогда мне казалось, что ребенок, который может родиться с патологией поставит крест на всем: на моей жизни, карьере, будущем. Я не представлял как буду возвращаться домой… к нему. И мне казалось, что аборт — самый лучший выход из данной ситуации. Но Полина думала иначе. Ее решение сохранить беременность, выбило почву из-под ног. Я не знал, что мне делать. Мне нужно было время, чтобы подумать и… свыкнуться с этой мыслью. Время, чтобы принять это.

Мать попросила помочь своей подруге. Гришины месяц назад переехали, и потребовалось расставить по местам мебель. Хозяйке было не под силу справиться с этим самой: мужа недавно выписали из больницы. Я даже не подумал, что для этого можно нанять специальных рабочих. Это сейчас я понимаю, что для Александры Филипповны это была совершенно не проблема, но тогда мне и в голову это не пришло. Для меня это возможность побыть одному. Без Полины. Видеть, как исчезает надежда в ее глазах, было сложно. И я согласился.

С Гришиной Евгенией мы были знакомы, даже одно время общались, но что-то не срослось, и я даже думать забыл о ней. Женя очень обрадовалась моему приезду. Она изменилась: из угловатой девушки превратилась в настоящую красавицу. Евгения увлеченно рассказывала о своих планах, мечтах, желаниях. Я слушал и искренне завидовал, что они у нее есть.

И сам не понял, как тоже рассказал ей все. О своей семье, о беременности жены, о патологии плода. И о том, что Полина собирается оставить ребенка. Евгения меня выслушала, поняла и искренне посочувствовала. Мне стало легко, и я собирался вернуться домой. Хороший ужин и приятная компания оттеснили на задний план все проблемы. А утром я проснулся в одной постели с Евгенией.

Так стыдно мне еще не было. Я не собирался изменять Полине.

«Костя, ничего страшного не произошло, — успокаивала меня Женя. — Мужчинам иногда нужно отвлечься. Тебя это ни к чему не обязывает».

Но возвращаться домой было совестно. Я был готов провалиться под землю, но только чтобы Полина не узнала об измене…, и я снова остался у Евгении.

Чуть позже я узнал, что Полина сама ушла из дома. Мама не особо любила ее, и была довольна, что я, наконец, обратил внимание на достойную девушку. Мать радовалась, что у меня будет нормальная семья, карьера и здоровые дети.

То, что предлагала Александра Филипповна казалось нереальной сказкой, о которой я даже не мог мечтать. Евгения была рядом и ни во что не вмешивалась. У меня хватило сил отказаться от перспективного предложения, которого больше могло и не быть. Но я собирался вернуться к жене. Однако мама добила меня известием, что Полина сделала аборт и подала на развод.

— Костя, не будь дураком! Ты ей даром не нужен, раз она так легко все решила! — повторяла одно и то же мама.

— Мама, мне нужно поговорить с Полиной.

— О чем там можно разговаривать?! Костя, очнись!

Я и сам хотел очнуться, но раз за разом откладывал разговор.

Евгения стояла у окна.

— Женя, что-то случилось? — спросил, вставая рядом. Я решил, что сегодня вернусь домой и поговорю с Полиной.

— Нет. Все нормально, — сказала она с легкой, мечтательной улыбкой на губах.

— Правда? — переспросил, вглядываясь в ее светящееся лицо.

Женя закусила губу и, не скрывая своих чувств, закивала. Я искренне радовался, что она живет полной жизнью и идет навстречу своим мечтам.

— Правда. — Она не касаясь, провела пальцем возле моего лица. — Костя, я беременна, — выдохнула Евгения.

Развод, беременность Евгении, новая должность вычеркнули из моей жизни Полину. И лишь спустя одиннадцать лет я увидел ее снова. Повзрослевшую, уверенную, успешную женщину. Женщину, которая растила мою дочь. Я не могу описать, что почувствовал, когда девочка, ворвавшаяся в кабинет, назвала ее мамой. Понимание того, что произошло, раскаяние и слишком позднее сожаление — это лишь ничтожная часть того, что я ощущал. Я своими глазами видел то, чего лишил себя сам: счастья. Именно счастьем светилась семья Полины. Но мне в ней не было места.

Практически все время я был занят. Новая должность не оставляла свободного времени ни на что, и я, наверное, был даже рад этому. Потому что приходя в свою большую, новую квартиру, не слышал ничего, кроме вечных упреков и жалоб. И как же мне стало тесно там, к чему я так стремился. Я задыхался и тянулся за каждым свежим глотком воздуха, стараясь увидеть свою дочь и, как бы это странно не звучало, бывшую жену.

Я с восхищением смотрел на нее и не мог налюбоваться. Сильная, независимая, недоступная. Она стала мои наваждением. Я готов отдать все, чтобы только быть с ней рядом. Только вот самой Полине я был совершенно не нужен.

Развод с Евгенией дал крохотную надежду, что еще не все потеряно. Я не видел большой любви Полины с ее мужем, и мне захотелось напомнить ей о том времени, когда мы были вместе. Но, кажется, именно этим я только все испортил. Сам. А потом узнал от сына, что Полина беременна. Дарина сразу же поделилась радостной новостью, что у нее будет братик или сестричка, с Филиппом. Это могло означать только одно: Сергей ни за что не оставит свою жену. Потому что таких женщин не бросают.

На улице еще ночь. Вдыхаю теплый июньский воздух, но не могу избавиться от чувства холодной пустоты. Она пробирает меня до костей, вымораживая изнутри. Сейчас мои попытки вернуть Полину кажутся мне такими жалкими и… бессмысленными. Я сам лишил себя счастья, сделав неправильный выбор, и больше не стану вмешиваться. Пусть Полина будет счастлива. По-настоящему счастлива.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Она беременна? — рядом раздается женский голос, но я не спешу поворачиваться, наблюдая, как Сергей помогает сесть в такси своей жене и… моей дочери.

— Как ты узнала? — спрашиваю у Евгении, но продолжаю смотреть, как таксист пытается развернуться.

— Просто предположила.

— Вот как?

На самом деле по фигуре Полины ничего не заметно. Удлиненная серебристая гипюровая накидка скрывала едва выступающий животик и была похожа на крылья. Крылья ангела.