Нежеланная дочь - Татьяна Фомина

Я немного сожалею, что сегодня у Сережи не получилось отпроситься с работы, потому что на плечах папы Ангелина может сидеть сколько угодно. И нам придется обойтись без него.

Поправляю последний локон Дарины и подхожу к детской кроватке.

— Ну? Кто пойдет к сестренке в школу? — поднимаю на руки свою пышечку. — Да, детка, папа поторопился назвать тебя балеринкой!

У Дарины вибрирует телефон, и я замечаю, как поспешно она снимает блокировку. На ее лице расцветает улыбка, и дочь, закусив нижнюю губу, печатает ответ. Дара изменилась. Слишком часто я ловлю ее мечтательный взгляд, когда она не видит, что за ней наблюдают. Не говоря уже о том, что с телефоном она почти не расстается. Это началось еще летом, сразу после палаточного лагеря, в который дочь ездила на второй сезон.

Первое время я думала, что она переписывается с Филиппом. Ведь увидеться они смогут теперь не скоро. Но Дарина сказала, что телефон Филиппу выдают только вечером и всего на час. И только в том случае, если выполнены все задания и нет замечаний. А если он что-то не успел, то сначала нужно доделать. И только потом можно будет позвонить, если, конечно, останется время. Фил может только звонить, в интернет выхода у него нет. Ему даже пришлось специально купить кнопочный телефон, который дети считали раритетом.

Я переодеваю Ангелину, поглядывая на Дару. Она даже со стула забыла встать, настолько увлеклась. Вспоминаю слова Сережи: «Кажется, у нашей дочи кто-то появился». И я все больше и больше в этом убеждаюсь.

— Дарина, — зову ее.

— А? — Дара даже глаза не подняла.

— Как зовут, скажешь? — как бы между прочим задаю вопрос, натягивая на пухлые ножки младшей дочери голубые колготки.

— А? — Даринка отрывается от телефона и смотрит на меня, рассеянно хлопая ресницами — Ну, мама! — возмущается дочь, когда до нее доходит смысл того, что я спросила.

— Я папе не скажу. Обещаю. — Знаю, что Сережа обязательно будет ее дразнить. — Так, как?

Несколько секунд вижу колебание на лице дочери.

— Ну нет, мам. — Дочь виновато смотрит на меня. — Прости.

Хм. Интересно. Значит, все-таки Сережа прав. Кажется кто-то у нас влюбился.

— Он тебе нравится? — Я даже не смотрю на дочь, полностью «сосредоточившись» на застегивании пуговок на кофточке Гели.

— Очень, — звучит чистый и искренней ответ.

— А ты ему? — поднимаю взгляд на старшую дочь, пытаясь понять кто мог занять ее сердце. И почему-то никто из мальчиков ее класса на ум не приходит.

— Не знаю, — вздыхает Дарина и пожимает плечами.

Вспоминаю себя в этом возрасте. Какими же юными и беззаботными мы были тогда. И мне очень хочется, чтобы у нее все было хорошо.

Вместо цветов дети идут с воздушными шарами, наполненными гелием. Нашей маленькой обезьянке тоже пришлось привязать гелиевый шарик на ручку коляски, иначе Ангелина ни в какую не хотела отдавать шарики сестре.

После дождя на улице все блестит в ярких лучах солнца. Природа словно провела генеральную уборку перед началом учебного года, смыв всю летнюю пыль. Я стараюсь медленнее катить коляску и уже жалею, что накинула плащ. На улице тепло. А через час, чувствую, будет даже жарко.

Как же красиво, когда к школе идут нарядные дети. Кто с цветами, а кто с шарами, как и мы. Ощущение праздника поднимает настроение. Из динамиков школы играет музыка, и такой привычный детский шум вызывает легкую ностальгию. Как же быстро летит время. Ведь совсем недавно я вела дочь в первый класс, а сейчас она уже выпускница. Еще немного и ее младшая сестра также пойдет в школу, будет носиться на переменах и с замиранием ждать результатов контрольных. Жизнь не стоит на месте. Она бежит в припрыжку, перепрыгивая через лужи, балансируя идет по бордюру и танцует в современном ритме.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я стою немного в стороне, чтобы на Ангелину не падало солнце. Слушая напутственную речь Громовой невольно улыбаюсь. Вроде бы ничего нового не звучит, но слова кажутся совсем не такими. Воздушные шары, пестревшие на линейке, взмываются в небо.

— Дяй, дяй, дяй! — Ангелинка требует шарики, улетевшие ввысь.

Отвязываю шарик от коляски, протягивая его своей крошке. Ангелина хватает веревочку цепкими пальчиками.

— Ангелина будет отпускать шарик?

— Дя!

Маленькие пальчики разжимаются, и одинокий шарик летит догонять другие, ставшие уже совсем маленькими.

— Дяй! — требует шарик дочка.

— А все. Шарик улетел, — объясняю, что теперь его уже никак не поймаешь.

— Дяй! — обиженно сопит моя крошка и тянет ручку в небо. — Дяй!

— Держи, — раздается рядом.

Я поворачиваюсь. Костя протягивает моей дочери ярко-синий воздушный шар на веревочке. Ангелина распахивает глаза и хватает желанную игрушку.

— Спасибо, — отвечаю вместо Гели.

— С началом учебного года, Полина, — поздравляет Лебедев.

— Спасибо. И тебя тоже. Как Филипп?

— Ну, — тянет Костя. — Привыкает потихоньку. На их построения родителей не пускают. Я решил прийти сюда.

— Вот как? — искренне удивляюсь. Ведь теперь его в школе ничего не держит.

— Громова непрозрачно намекнула, что надо обсудить кое-какие вопросы, — словно прочитав мои мысли, отвечает Костя.

Честно говоря я не видела, когда он успел подъехать, только сейчас заметив его машину за воротами школы.

Мы стоим и молча смотрим, как дети заходят в здание.

— Расти хорошо и догоняй сестренку, — с улыбкой говорит он Ангелине, когда последний класс начинает подниматься по ступенькам. — До свидания, Полина! — И, не дожидаясь моего ответа, Лебедев широкими шагами идет в сторону крыльца.

— ы! — показывает на него Ангелина.

— Дядя ушел. И нам пора домой.

— ы-ы-ы!

— Нет, моя хорошая, Дарина придет потом, когда Геля поспит.

Только сейчас замечаю, что руки затекли. Сажу дочку в коляску, привязываю шарик, и мы едем домой.

Дарина