Высота одиночества - Татьяна Минаева

— Я знаю, что он был твоим опекуном, — внезапно сказал Крылов.

Пальцы Ринаты так и застыли на его коже.

— Откуда? — подала она голос, пытаясь скрыть внезапно охватившее ее волнение.

— Фёдорова навела справки, рассказала мне. Прости.

— Не стоит лезть в мою жизнь, — жестко сказала Рината и отодвинулась от Игоря. Села и посмотрела на него. — Не нужно копаться в моем грязном белье, Игорь. Не отмоешься потом. А Бердников… — Она опустила глаза на свои пальцы, сжимающие чашечки коленей. Закусила губу и снова устремила взгляд на Игоря: — Да, действительно, он был моим опекуном. Но после Олимпиады в Ванкувере вернул в детский дом. Скажу больше — он мог официально стать моим… отцом. Всего одно условие — он должен был быть женат. Ты, наверное, знаешь, что у него с Богославской был роман.

— Слышал.

— Так вот. Он предложил ей выйти за него замуж и удочерить меня. Но она отказалась.

— Рината Бердникова… — словно пробуя на вкус, протянул Игорь и тут же поморщился.

— Это все, что тебе нужно знать, Игорь. Больше не надо рыться в моем прошлом, пожалуйста. Я хочу отпустить все, что меня связывает с этими людьми и больше никогда их не видеть.

— Иди сюда, — он протянул руки, и Рината без раздумий вновь окунулась в него, крепко сжала его, прерывисто вздохнула, прогоняя подступающий к горлу ком. — Я тебе обещаю, что больше не буду пытаться выяснить, что тебя связывает с ними. Сама расскажешь. Если посчитаешь нужным. — добавил он, прекрасно понимая, что Рината Ипатова, скорее всего, никогда этого не сделает.

Костюм к произвольной программе еще не был готов. Серебристая ткань, которая понравилась Ринате, не пришла из Франции, и она вынуждена была выходить на прокат в черном тренировочном платье. Руки и шея были закрыты, а подол немного скошен. Оно не имело украшений, но Игорь понимал, что его партнерша в этом тесно обтягивающем точеную фигурку платье и плотных черных колготках выглядит прекраснее, чем если бы она вся была обсыпана камнями Сваровски. То ли сказывалось влияние выходного дня, то ли и до сочинцев дошли слухи, что в турнире принимают участие знаменитые спортсмены, но на лед Рина и Игорь выходили уже под овации гораздо большего количества зрителей, чем накануне. С правой стороны, сразу за судьями, на трибуне был заполнен весь нижний ярус.

Музыку для произвольной программы «Адажио» они выбрали не случайно. После яркой и страстной короткой хотелось предстать перед зрителями в совершенно других образах, нежность и грусть, расставание, невозможность исправить что-либо… Каждый акцент благодаря Новикову был отработан уже до автоматизма. В конце, ведомые мелодией, сразу после заключительного вращения они разъехались, Игорь поймал Ринату за ногу, подтянул к себе, обхватил за талию, а она, выгибаясь, расправила руки. Глядя, как тяжело вздымается ее грудь, он с силой зажмурился, выбрасывая из памяти их вчерашнее купание в Черном море. Дождавшись последних аккордов музыки, Рината выпрямилась. Взгляды их скрестились. По её загадочной улыбке он догадался, что и у неё мысли далеко не о только что удачно завершившемся прокате. А стоило бы думать именно о нем. Игорь взял Ринату за руку, и они поклонились единственной заполненной трибуне, а затем поехали к бортику, где, уже поджидая их, стоял Николай Петрович и сжимал в руках чехлы. Он был доволен, широко улыбался и не пытался скрыть своей радости. Сегодняшний прокат получился даже чище и эмоциональнее, чем вчерашнее танго. Рина и Игорь исполнили сложнейший каскад тройной лутц-тройной тулуп, который, так же, как и тройной аксель, в мировой практике никто никогда из парников не прыгал. Помимо этого, они сделали сольный лутц, так что баллы должны были получить хорошие.

В ожидании оценок они делились впечатлениями от проката. Ринате показалось, что она недокрутила тулуп в каскаде, но Николай Петрович уверенно заявил, что все было в полном порядке.

— Прыжки сегодня идеальны, — хлопнул себя по коленям Савченко, с надеждой всматриваясь в еще пустой монитор. Ему хотелось, чтобы прокат Рины и Игоря судьи оценили по достоинству, чтобы его ребята получили запас энергии, толчок к дальнейшему движению вверх. Гораздо проще карабкаться на вершину, когда на середине пути удается сделать глоток воды. И этот старт — тот самый глоток воды для них на пути к Олимпиаде.

— «Рината Ипатова и Игорь Крылов за произвольную программу набирают сто тридцать пять целых и сорок сотых балла. Общая сумма за две программы двести четыре целых и сорок три сотых балла. Это первое место. Поздравляем победителей!»

— Как у нас за ночь подросли компоненты, — ухмыльнулась Рината, цепким взглядом смотря в монитор с оценками. — Видимо, надо нам почаще гулять по набережной, — в пол-оборота повернулась она к улыбающемуся Игорю.

— Дальше — больше. — Крылов накинул на нее олимпийку и облегченно вздохнул. Если она улыбается, значит, они точно на верном пути.

Этот день с самого начала был странным. Игорь еще утром почувствовал необъяснимое напряжение, повисшее в воздухе. И вроде было все как всегда. С утра они с Ринатой позавтракали, а после отправились на каток. Тренировка тоже прошла в обычном режиме. Только Рина вела себя как-то иначе. Не улыбалась, не смеялась над его шутками и сама не отпускала в его сторону ставшие уже привычными едкие колкости. Она просто молча выполняла план, а вечером и вовсе заявила, что ей нужно уехать по делам. На вопрос, по каким, она только отмахнулась. Собрала свои вещи, всучила ему спортивную сумку с коньками и ушла.

Игорь приехал домой, приготовил ужин, помыл посуду, посмотрел телевизор. А Ринаты все не было. Её мобильник разговаривал с ним противным женским голосом, твердившим, что телефон абонента выключен. Он старался не поддаваться панике даже тогда, когда стрелка на часах приблизилась к одиннадцати вечера. Уговаривал себя тем, что Рината просто где-то задержалась, а телефон у неё элементарно разрядился. Однако, когда мобильный в очередной раз не захотел связывать его с Риной, самовнушение все-таки начало давать сбои. Набросив на себя ветровку, Крылов натянул ботинки, сгреб с тумбы ключи и выскочил на лестничную площадку. Он еще и сам толком не знал, что будет делать, но делать что-то было необходимо. Ждать и догонять — хуже всего на свете, но, выбирая между тем и другим, он бы отдал предпочтение погоне. Это, по крайней мере, хоть какое-то действие.

Стоило ему выйти на площадку, как почти сразу же двери лифта открылись, выпуская Новикова, держащего под руки его партнершу. Сказать, что та была в невменяемом состоянии — ничего не сказать. Глаза её были закрыты, волосы свисали спутанными патлами, от чего она казалась похожей на мертвую готическую принцессу. Щеки горели каким-то нездоровым румянцем, губы приоткрылись, а руки болтались, словно плети. Почувствовав, что она оседает на пол, Артём перехватил ее, и голова Рины мотнулась в сторону.

— Что случилось?! — воскликнул Игорь, подлетая к парочке.

— Слушай, забери её уже, — из последних сил прохрипел Новиков. — Она жуть какая тяжелая. И как ты её в поддержки тягаешь?