Железная скорлупа - Алексей Игнатушин

Мечники брезгливо отвернулись, пикинеры пожали плечами, один ответил:

— Давайте сами, стрелометы. Мы устали, нужен отдых.

Стрелок ухмыльнулся, склонился над девушкой. Хелия завизжала, забрыкалась, но сильные руки сжали ей запястья до хруста, от удара по лицу свет померк.

— Давно такой красоты не видал, — протянул стрелок задумчиво.

Но тут вдалеке запел охотничий рог, солдаты похватали оружие, заскрипели луками. Раздалась дробь копыт — к реке подъехала группа всадников. Впереди скакал Педивер с мрачным, недовольным лицом. Барон осмотрел картину боя, прокричал:

— Прекратить! Забираем их в замок.

Мечник указал на изрубленного рыцаря:

— И его?

— И его, — процедил барон. — Перевяжите скорее. Надеюсь, не подохнет по дороге.

Инконню завис в черной бездне. От тела остались одни глаза, немигающий взгляд напитан кромешной тьмой. Однотонность раздражала, вгоняя в уныние. Рыцарь попытался шевельнуться, но с холодным ужасом отметил бесплодность попытки. Гул нарастал… оглушительно хлопнуло, и Инконню с жалким вскриком растворился среди бархатной ночи.

От вспышки света Инконню захлопал ресницами, с трудом сфокусировал взгляд на мутном пятне. Проявилось мужское лицо, несколько удивленное. Мужчина, заметив взгляд рыцаря, отступил. В руках держал тряпицы, когда-то белые, а теперь сочащиеся густыми багровыми каплями.

Мужчина отбросил тряпки, послышался плеск воды. Инконню увидел в вымытых руках склянку, его губ коснулся твердый холодный край.

— Попейте, — сказал мужчина ласково.

Рыцарь покорно проглотил безвкусное пойло.

— Он еще жив? — раздался в темноте голос, смутно знакомый.

— Как видите, барон.

— Черт возьми! Похоже, идет на поправку. Ты просто волшебник!

— Вряд ли, сэр. Просто очень крепкий организм.

— Хм… Хватит ему здесь лежать. Сегодня перенесем.

— Но он слаб.

— Подохнет — не велика печаль.

Инконню проснулся, ощутил истому тела. Глаза держал закрытыми, ноздрями осторожно потягивая затхлый воздух. Мышцы устало гудели. Тело жег зуд.

Треск.

Инконню повел носом, уловил запах гари.

«Факелы и жаровня, полная рубиновых углей».

Догадка принесла приступ детской радости, Инконню улыбнулся, разлепляя веки. Перед глазами появился темный каменный свод, размытый огненными бликами, камни темные, щели полны зеленой плесени.

Осторожно повертел головой, движение принесло звенящий гул. В каменных стенах, чадно горя, торчали факелы, вбитые крючья и кольца, с одного свисал кусок ржавой цепи.

Инконню оглядел ложе: деревянный пыточный стол с шерстяной подстилкой, на торцах запоры для рук и ног. В дальнем углу жаровня.

Рубашка и брэ не спасали от подвального холода. На теле мерно пульсировали раны.

«Зачем?..» — попытался размышлять рыцарь, но поток грубых эмоций от запоздало пережитого страха расколол мысли, закружил их бессвязным вихрем.

«Хелия! Где Хелия?!»

По телу прошла судорога, сердце участило бой.

«Ничего не понимаю! Боже, надеюсь, с ней все в порядке!»

Скрежет, хлопок, звук шагов. Инконню бешено завращал глазами. Из темного проема в стене вышли двое: одного, опрятно одетого с сумкой в руках, рыцарь смутно припомнил, второй — нечесаный мужлан в грязной одежде, — хмуро осмотрев Инконню, оскалил кривой частокол желтых подгнивших зубов.

— Вижу, пришли в себя, — сказал доктор несколько удивленно и раскрыл сумку.

Инконню молчал, меряя холодным взглядом косматого палача. Лекарь проследил за дуэлью взглядов, поморщился, встал меж ними.

— Зовите меня Тарквином. Можете задавать вопросы, если терзаетесь любопытством.

Рыцарь легко кивнул, сказал, наблюдая за действиям доктора:

— Я сэр Инконню. Скажите, Тарквин, где я?

Палач глумливо хмыкнул, но доктор посмотрел на него сердито, и мужик, пожав плечами, зашурудил угли жаровни раскаленными прутами.

— В замке барона Педивера, — ответил Тарквин и тут же выставил руку, упреждая вопрос рыцаря: — Прошу, молчите, мне нет дела до тайн барона. Я вас лечу, но не более.

Инконню уловил во взгляде лекаря испуг, сердито выдохнул, на лекарства посмотрел подозрительно:

— Что это?

— То, что поможет выжить, — сказал Тарквин мягко, как ребенку. — Должен признать, впервые вижу такое быстрое выздоровление. Просто поразительно! На вас не было живого места, и вот, за полторы недели, одни рубцы.

— Где леди Хелия? — перебил рыцарь.

Тарквин замялся. Палач, перестав греметь прутьями, наградил докторишку угрожающим взглядом.

— Я не могу говорить, — промямлил Тарквин. — Запрещено.

— Тогда убирайтесь, я не приму лечения, пока не узнаю о судьбе леди Хелии!

Доктор растерянно развел руками:

— Но как же?.. Вам необходимо…

— Убирайтесь! — процедил Инконню.

Губы Тарквина задрожали. Палач ухмыльнулся, повел плечами. Над Инконню нависла фигура в грязной одежде, рыцарь попытался соскочить со стола, но палач небрежно приложил мосластый кулак к его челюсти, и Инконню закатил глаза и обмяк.

— Ты что сделал? — спросил доктор дрожащим голосом.

Палач пожал плечами:

— Гхосподин лехарь, втирайте мази, и пошли.

Тарквин загремел склянками.

— Плесни водицей, остолоп! Долго еще ждать?

— Сей мих, барон.

Щеки горели. Инконню открыл глаза и тут же зажмурился. На лицо упала вонючая волна, схлынула, оставив мерзкое ощущение. Рыцарь задергался, звякая кандалами.

— Он очнулся, барон, — раздался холодный голос.

— Поглядим, — заметил Педивер флегматично.

Над рыцарем нависли двое. Инконню узнал барона, на второго уставился с недоумением. Статный мужчина с волевым лицом, отмеченным печатью надменности и жестокости, криво усмехнулся.

— Солдаты выбили из него память, барон, он вас не узнает, — сказал холодно.

Педивер отмахнулся:

— Ничего, Эжен, будет время напомнить.

Барон и подручный гнусно усмехнулись. Инконню прохрипел:

— Почему?

Лицо Педивера омрачилось.

— Благодарите мою женушку, сэр Инконню, — буркнул он нехотя. — Ее влияние на меня велико. Пока. Странная женщина — велела сохранить ваши жизни, но даже не заикнулась, чтобы отпустил.