Шелест. Гимназист - Константин Георгиевич Калбанов

ничего, как только дойдёт до дела, куда всё и денется. Проверено.

Шагах в двухстах от нас опрокинутая карета. Слуги и охрана перебиты, девушка, судя по одеянию, из благородных, укрылась за лошадью и ударила «Огненным шаром» по одному из нападавших, который уже практически добежал до неё. Попала удачно, бедолаге разворотило грудь, он только ногами взбрыкнул, правда, заряд у плетения так себе, похоже, совсем ещё юная особа, ну или бесталанная, как я.

Нападавших оставалось семеро, двое из которых были одарёнными. Ну а кто ещё-то, коль скоро метнули в засевшую за трупом лошади по «Копью», которые осыпались по её «Щиту» беспомощными огненными всполохами. Следом полетел «Шар», но она сумела увернуться от медлительного плетения, которое пролетело мимо и на пределе дистанции рвануло в воздухе, издав громкий хлопок. Однозначно прошла и взрывная волна, только она никому не навредила.

Но главное не это, а то, что если судить по дальности атаки, у нападающих получается шестой ранг. Значит, ближе, чем на полтораста, а лучше двести шагов к ним приближаться не стоит. В смысле мне-то по барабану, я быстрее их расковыряю, чем они мой амулет в тысячу люм. А вот Илья никакой защиты не имеет.

— Значит так, Дымок, прячешься за меня и перезаряжаешь ружья.

— Я…

— Заткнись и делай, — резко одёрнул я его.

Не хватало ещё выслушивать его пререкания и заверения о том, что он готов драться, не щадя живота своего. На мне защита, и стреляю я гораздо лучше него, а здесь мазать никак нельзя. Очень надеюсь, что на этой парочке нет амулетов, иначе придётся кисло.

Пока я одёргивал Дымка, девушка успела подстрелить из пистолета ещё одного храбреца, ринувшегося на неё. Не убила, а лишь ранила в ногу, но из боя вывела однозначно. Вон катается по траве, позабыв от боли обо всём на свете.

Отстрелявшиеся одарённые начали обходить её по флангам, лишая возможности использовать укрытие. Лошадь, конечно, не идеальный вариант, но её туше вполне по силам в значительной мере погасить мощь боевого плетения. Значит, и по «Панцирю» прилетит ослабленный удар.

Когда я наконец вскочил на ноги, чтобы вмешаться, девушка так же поднялась во весь рост и побежала со шпагой на перевес в сторону одарённого, заходившего справа. Либо глупость и отвага, либо она знает, что делает.

— Мария⁈ — не удержался я от восклицания, узнав в девушке великую княжну.

Как там было в «Гусарской балладе» — «три тысячи чертей, свиданье, как в романе»? Ну, до свидания ещё далеко, но провалиться мне на этом месте, если это не невероятное стечение обстоятельств. Ну или судьба, если хотите.

Я вскинул ружьё и прицелился в одарённого, которого сейчас атаковала Долгорукова. Очень может быть, что у неё в руках не простой клинок, но и её противник выхватил шпагу, а у него ранг всяко выше, и значит, есть преимущество в усиливающих пассивных плетениях. На ней наверняка имеется амулет «Кольчуга», но ни одно плетение или амулет не способны защитить от безоружных ударов. И в этом у неизвестного наверняка преимущество.

У колесцового замка и закрытой полки есть неоспоримое преимущество перед батарейным замком. Можно не щуриться и не отворачиваться, опасаясь получить крупинку несгоревшего пороха в глаз. Сколько людей вот из-за такой мелочи лишились зрения. После первого выстрела я и не подумал прикрывать веко, вместо этого подправил прицел, сбившийся из-за отдачи, и выстрелил вновь, целясь уже сквозь белёсую дымную завесу.

Первая пуля достигла противника ещё до того, как до дерущихся донёсся звук выстрела. Вторая прилетела, едва отгремел выстрел. Неизвестный рухнул, как подрубленный, а великая княжна остановилась, в растерянности осматриваясь по сторонам. Она настолько была удивлена, что пропустила сначала «Копьё», а следом и медлительный «Шар», осыпавшиеся по ней огненными всполохами.

— Ружьё, — передавая назад разряженную двустволку, приказал я.

Дымок без лишних слов передал мне оружие. Однако не успел я прицелиться во второго одарённого, как ощутил пару лёгких тычков в живот и бедро, а рядом прожужжали ещё две пули. Оставшиеся простецы успели перезарядить фузеи и выстрелили в меня. А молодцы, сволочи, метко бьют! На дистанции в полтораста шагов попасть в человека из гладкоствола, да ещё и круглой пулей, это уметь надо.

Мария, наконец, сообразила, что происходит, и побежала в сторону второго одарённого, который так же выхватил шпагу и выкрикнул команду оставшейся четвёрке. Те сразу же бросились в мою сторону, стремясь свести всё к рукопашной. А как ещё их понять, коль скоро они на бегу выхватывали клинки.

— Дымок, держись позади, — напомнил я молочному брату, вскидывая ружьё.

Я успел выстрелить, прежде чем Долгорукова добежала до одарённого, но тот, скорее всего ориентируясь по дымам из стволов, сумел дважды избежать попаданий стреловидных пуль. Ну что тут скажешь, плетения усиления в действии. Ловкость и реакция выше всяческих похвал, так как успеть среагировать в доли секунды, это, я вам скажу, уметь надо. Однозначно не бесталанный одарённый.

Долгорукова сошлась с противником, и тот вновь заставил меня уважительно крякнуть. Уворачиваться от выстрелов и одновременно вести бой с великой княжной непростая задача, поэтому он пошёл по другому пути, выставив между нами Марию.

Пока стрелял в одарённого, успели приблизиться его люди. Я выронил ружьё и рванул из кобур пистолеты. Сдвинул полозки предохранителей, одновременно вскидывая оружие. Четыре выстрела отзвучали скороговоркой, и все четверо повалились в траву. Ну а что такого-то? Стреляю я хорошо, бояться пальбы или прилетевших плетений мне нечего, а потому отработал, как на стрельбище. Всё же великое дело эти амулеты.

— Дымок, пистолеты, — роняя разряженные в траву, приказал я.

Тот без лишних слов сунул мне в руки свои заряженные двустволки, и я сорвался с места, успев крикнуть за спину:

— Не приближайся ближе, чем на двести шагов!

Одарённый, без сомнения, ловкий и умелый боец, но и Марию не в дровах нашли. Недаром с ней занимались лучшие учителя, ну и за прошедший год в корпусе она успела чему-то научиться. Держалась Долгорукова не просто достойно, но ещё умудрялась и переходить в контратаки, а может, противник просто затягивал поединок, прикрываясь ею. Не успел я пробежать и трёх десятков шагов, как он взорвался каскадом ударов и выпадов, завершив атаку ударом ноги в грудь. Вернее, даже толчком, опрокинувшим её навзничь. Три стремительных шага, и подъём его стопы влетел ей в голову, опрокинув на правый бок и заставив замереть без движения.

— С-сука, порву! — непроизвольно вырвалось у меня из глотки.

Одарённый не стал торопиться добивать великую княжну, которая как минимум без сознания и сейчас опасности не представляет. А вот я совсем другое дело, похоже, ему не понравилось, как я парой выстрелов положил его товарища. Мне бы точно не понравилось.

Неизвестный ударил в меня «Копьём». Наверняка его удивило то, что оно осыпалось по мне всполохами, не причинив вреда. Я даже с шага не сбился. И в то же время разогнался настолько, что ни о каком маневрировании не могло быть и речи. Как не медлителен сорвавшийся с его руки «Шар», он прилетел точнёхонько в меня. Хотя и с таким же нулевым результатом.

Зато Силы в эти самые мощные плетения было влито неслабо. Я уже чувствовал свой амулет, а потому видел, как его заряд просел почти на десятую часть. Нет, понятно, что для моего камня это не фатально, но ведь всё познаётся в сравнении, потому что в моём камне тысяча люм. Не будь на мне столь мощного «Панциря», и мне уже пришёл бы конец.

Не в силах остановиться так, чтобы не сверзиться, я вскинул пистолеты, к чему противник отнёсся совершенно спокойно, выставив для встречи свою шпагу. Напрасно. Эти длинноствольные красавцы стреляют вовсе не свинцовыми шариками и находятся в руках отличного стрелка. Вот если бы он опять стал уворачиваться или, наплевав на гордость, побежал, используя преимущество в плетениях усиления, тогда совсем другое дело. А так…

Четыре выстрела прозвучали автоматной очередью. Рукояти пистолетов увесисто толкнули в ладони, а мой несостоявшийся противник переломился в поясе, упал на колени и завалился набок. Занавес.

Я попытался остановиться, проехался подошвами сапог по траве и, выметнув их вперёд и вверх, грохнулся оземь, серьёзно приложившись плечами. Будь у меня плетение «Ловкости», и возможно, всё вышло бы иначе. Однако из меня одарённый, как из свиньи балерина, но нет худа без добра, «Панцирь» сработал штатно и погасил удар, так что обошлось лишь дезориентацией.

Едва поднялся на ноги, как сзади грохнул выстрел. Я обернулся сначала в сторону Дымка, потом глянул вправо и увидел едва уловимое движение