Семена прошлого - Вирджиния Клео Эндрюс

Мелоди сидела на низкой скамеечке возле камина в зале и выглядела несчастной. Когда я пригляделась к ней, я поняла, что ее скрутила боль.

— С тобой все в порядке, Мелоди? — спросила я. Она кивнула в знак того, что у нее все хорошо, — а я легкомысленно приняла это за правду. Крис расспросил ее, но она отвечала, что все в порядке. Она бросила на Барта умоляющий взгляд, но он не заметил. Мелоди направилась к лестнице наверх. В своей бесцветной и бесформенной одежде она, казалось, постарела с июля на десять лет. Джори, который всегда пристально следил за Мелоди, повернулся вслед за ней с тоской в глазах, которая нарушала весь его покой. Гирлянда соскользнула с его колен и вклинилась между креслом и его колесом, но он не заметил, лишь сидел со сжатыми кулаками, будто хотел сразиться с судьбой и отомстить ей за то, что у него было отобрано его ловкое, чудесное тело, а затем и любимая женщина.

По пути Крис остановился, чтобы дружески похлопать Джори по спине:

— Ты неплохо выглядишь. О Мелоди не волнуйся. Для женщины в последней трети беременности характерно пребывать в раздражении и мрачном настроении. И ты бы пребывал в таком настроении, если бы носил много месяцев столь огромный дополнительный вес.

— Да, но если бы она хотя бы разговаривала со мной изредка, — пожаловался Джори, — или смотрела на меня… Она даже с Бартом теперь не общается.

Я взглянула на него с тревогой. Может быть, он все знает? Я думаю, что сейчас отношения Мелоди и Барта прекратились из-за приближающихся родов, значит, Джори мог знать об этом раньше. Ведь именно то, что они уже не могут быть любовниками, отразилось так неблагоприятно на состоянии Мелоди. Я попыталась прочесть ответ в глазах Джори, но он опустил взгляд и сделал вид, что разбирает со вниманием гирлянду.

Как-то давно мы с Крисом установили традицию: в канун Рождества открывать один подарок. Когда стемнело, мы с Крисом уселись в нашем самом уютном салоне, чтобы выпить вместе шампанского. Мы сдвинули бокалы:

— За то, чтобы каждый новый день мы встречали вместе, — сказал Крис с выражением любви и счастья в глазах.

Я повторила тост. Крис вручил мне мой «особый» подарок. Я открыла маленькую коробочку и увидела в ней грушевидный бриллиант величиной в два карата на красивой золотой цепочке.

— И не смей возражать или говорить, что не любишь драгоценности, — поспешно проговорил Крис. Но я не возражала: я немо смотрела на кулон, который отражал все цвета радуги. — Наша мать никогда не носила таких вещей. Я хотел было подарить тебе «оперное» жемчужное ожерелье вроде того, что было у нее. Такое ожерелье и элегантно, и не бросается в глаза. Но зная, что для тебя значит «как у нее», я оставил мысль о жемчугах и купил вот это. Этот бриллиант в форме слезы, Кэти, и пусть он символизирует все слезы, которые я выплакал бы, если… если бы ты не позволила мне любить тебя.

Мои глаза наполнились слезами: меня переполняли одновременно и чувство вины за то, что мы с ним вместе; и ошеломляющая радость за то, что мы вместе; и скорбь по поводу еще многих предстоящих нам сложностей из-за того, что мы вместе.

Я молча протянула ему свой «особенный» подарок: сапфировое кольцо на указательный палец. Он рассмеялся, сказал, что это слишком пышный для него подарок, но кольцо очень красиво.

Как только мы обменялись подарками, неожиданно в комнату вторглись Мелоди, Джори и Барт. Джори, увидев блеск в наших глазах, улыбнулся. Барт, наоборот, нахмурился. Мелоди погрузилась в глубокое кресло и, казалось, растворилась в нем. Прибежала Синди в ярко-красном свитере и таких же брюках; она громко звенела колокольчиками. И, наконец, вошел Джоэл и встал, скрестив руки на груди. Он выглядел как мрачный судья, взирающий на порочных, непослушных детей.

Джори первый ответил на призыв Синди, подняв свой бокал шампанского высоко и торжественно:

— Возрадуемся кануну Рождества! Пусть мама и папа всегда глядят друг другу в глаза так же, как в эту ночь — с любовью и нежностью, с состраданием и пониманием. И пусть я найду такую же любовь в глазах своей жены… когда-нибудь.

Он открыто обращался к Мелоди перед лицом нас всех, он молил ее и призывал. К сожалению, вызов был не лучшим средством разрешения этой конфронтации. Мелоди только еще больше сжалась в тугой клубок нервов и отказывалась встретиться с ним взглядом. Она внимательно глядела на огонь в камине. Надежда, зажегшаяся было в глазах Джори, погасла. Его плечи опустились; он развернул свое кресло так, чтобы не видеть Мелоди. Он поставил бокал, не выпив, и стал смотреть в огонь так же пристально, как жена, будто надеясь рассмотреть там что-то, что она видит.

В отдаленном темном углу улыбался Джоэл.

Синди старалась быть веселой. Барт поддался той же мрачности, что, казалось, источала Мелоди, как серый туман.

Идея собрать нашу семью и весело встретить Рождество, кажется, провалилась. Барт теперь не желал даже глядеть на Мелоди — настолько она была бесформенна со своим огромным животом. Он начал мерить шагами комнату, поглядывая на подарки, лежащие под рождественским деревом. Случайно его глаза встретились с глазами Мелоди, глядящей на него умоляюще, и Барт поспешно отвернулся, будто устыдившись этой слишком откровенной мольбы.

Мелоди тотчас же поднялась и вышла, извинившись и сославшись на то, что плохо себя чувствует.

— Могу я помочь? — вскочил следом и Крис.

Он хотел помочь ей подняться по лестнице, видя, как тяжело она начала подъем.

— Со мной все в порядке! — почти выкрикнула Мелоди. — Мне не нужна ваша помощь, не нужна ничья помощь!

— И счастливое Рождество снизошло на всех, — пробормотал Барт совсем не в духе Джоэла.

А Джоэл в это время стоял в сумерках и наблюдал — он всегда наблюдал и подслушивал.

Когда вышла Мелоди, следом направил свое кресло Джори, сославшись также на плохое самочувствие. Приступ кашля, последовавший вслед за этим, подтвердил слова Джори.

— У меня есть лекарство для тебя, — вскочил Крис и побежал к лестнице. — Тебе рано еще ложиться, Джори. Останься. Отпразднуй с нами Рождество. Но перед тем, как дать тебе средство, которое, возможно, не облегчит твоего заболевания, дай мне прослушать твои легкие.

Барт облокотился на камин и наблюдал эту сцену родственной заботы почти с ревностью. Крис подошел ко мне:

— Может быть, действительно лучше лечь сейчас спать, а утром встать пораньше, позавтракать вместе, открыть подарки и успеть еще поспать перед тем, как приедут гости на бал.

— Ах, бал! — Синди закружилась по комнате в танце. — Люди, много людей, все красиво одетые! Я жду — не дождусь завтрашней ночи. Как я хочу слышать смех! Как я желаю этих разговоров, шуток! Мои уши жаждут шума и смеха. Я так устала быть серьезной, так устала глядеть в угрюмые лица и слушать печальные разговоры… я, кажется, уже разучилась улыбаться. Я надеюсь, все эти денежные стариканы привезут с собой своих сыновей? Или хотя бы одного сынишку, которому больше двенадцати лет. Я так соскучилась по веселью, я так жажду!