Последний Намсара: Боги света и тьмы - Кристен Сиккарелли

Позже, когда лютня Торвина уже смолкла, Аша лежала без сна в постели и продолжала думать о его руках.

На следующее утро, едва войдя в шатер Дакса, Аша наткнулась на Джеса. Его большие глаза в обрамлении черных пушистых ресниц округлились от удивления. Справившись с собой, он улыбнулся и прижал кулак к сердцу, приветствуя ее.

– Чудесно выглядишь сегодня, Аша.

Эти слова, сказанные так добродушно и искренне, поразили ее, ведь прошлой ночью она угрожала ему ножом. К тому же большинство людей, встретив Искари, не торопились ей улыбаться.

Торвин вошел следом за ней.

– Простите, мы опоздали. Мы…

Но, увидев, что происходит в шатре, он запнулся на полуслове.

На него взглянула дюжина людей, сидящих кружком на грубо обтесанных скамьях. А в центре круга разливал чай ее брат, Дакс.

Это покоробило Ашу. Разносить чай всегда входило в обязанности слуг. Странно было видеть наследника престола, высоко держащего бронзовый чайник, из которого, описывая высокую дугу, лилась горячая ароматная жидкость, наполняя чашки, выставленные кругом на столе. Но она вспомнила, что согласно древнему укладу, действовавшему до Великого Разрыва, обязанность разливать чай для гостей возлагалась на самого хозяина дома.

Дакс опустил чайник и уставился на одежду Аши, принадлежавшую Торвину: дочь короля драконов в наряде слуги ее жениха.

Она вспыхнула, осознав, как это выглядит со стороны. Но вокруг находились незнакомцы: драксоры, лестонги, скраллы – поэтому она промолчала. Не глядя на Дакса, испепеляющего ее взглядом, она прошмыгнула мимо Джеса и заняла пустующее место рядом с Сафирой, которая бросила на нее любопытствующий взгляд.

С немым вопросом в глазах Дакс повернулся к Торвину, ведь он собирался покинуть лагерь.

Но тот отвернулся и прошел к свободному месту на другой стороне круга, подальше от Аши, усевшись рядом с Роей и женщиной, лицо которой показалось Аше знакомым. Наконец она вспомнила ее: именно она выковала ее серпы-убийцы. Женщина-кузнец кивнула ей, и Аша ответила тем же.

Первой нарушила неловкую тишину Сафира.

– Мы ничего не забыли? – спросила она, словно их никто не прерывал.

Она вертела метательный нож, время от времени перекидывая его из руки в руку. Его остро заточенное лезвие сверкало, отбрасывая блики на стены шатра.

– И древний уклад, и новые законы запрещают убийство короля.

Аша вспомнила о тех трех лестонгах, что замышляли убить ее отца.

Как под лучами полуденного солнца сверкнуло лезвие топора, опустившееся на их шеи, как их головы с тошнотворным стуком скатились с плахи на булыжники мостовой. Дакс сидел с ней рядом и видел, как все это произошло. А еще она вспомнила Морью, которая за сто лет до этого преклонила колени на те же камни и положила голову на ту самую запятнанную кровью плаху.

Запрет на убийство короля был древним, сакральным законом. Обойти его невозможно. Если Дакс убьет отца, то ему тоже придется взойти на эшафот. И Аше приведется это увидеть.

– Вы не можете обсуждать это здесь, – сказала она.

– Мы не сумеем захватить трон, пока твой отец жив, – ответила Сафира.

Эсси, соколица Рои, сидела на ее плече и не мигая смотрела на собравшихся серебристыми глазами.

Аша взглянула на брата.

– Но, лишив его жизни, ты потеряешь и свою.

– Этот момент нам еще придется обдумать.

Дакс отставил чайник в сторону и протянул первую чашку Рое. Та приняла ее с надменным видом, как бы еще злясь на него после их ссоры. Но едва он отвернулся за второй чашкой, как она вскинула на него свои темно-карие глаза.

– Позволь мне помочь, – сказала Аша.

– Я не хочу, чтобы ты и близко подходила к Фиргаарду, когда все это начнется, – покачал головой Дакс.

– Но мне и не придется.

Он озадаченно взглянул на нее.

– Мы можем призвать драконов, – сказала Аша. – Король не ожидает атаки с воздуха.

Послышался приглушенный ропот, люди в шатре начали нервно переглядываться.

– Если драконы на нашей стороне, – продолжила она, – значит, Седой Ольн – тоже. Все драксоры в городе, до сих пор защищающие древний уклад, будут с нами.

Дакс недоверчиво покосился на нее.

– Ты же поклялась истребить всех драконов до последнего, а теперь хочешь заручиться их поддержкой? Драконы нас ненавидят, ты же знаешь. Как это вообще возможно – перетянуть их на нашу сторону?

Она показала глазами на серебряный ошейник Торвина.

– Я знаю как.

Дакс ждал, скептически поджав губы. У него были все основания отнестись с недоверием к ее затее.

На самом деле Аша не знала, как это сделать, точнее, не знала наверняка. Но в напеве, рассказанном Тенью, говорилось, что драконы обернулись против драксоров после того, как те поработили скраллов. Возможно, если драксоры их освободят…

– Тебе нужно доказать, что ты не стремишься к власти, что ты хочешь не просто занять трон и продолжить дело отца, но и изменить жизнь людей.

– И как мне это сделать?

Взгляд Аши был прикован к Торвину. Он крутил костяное кольцо на мизинце: наверняка поднял его ночью с земли. Аша заметила, что его пальцы слегка подрагивают.

– Сними ошейники со всех скраллов в этом лагере, – сказала она.

Торвин поднял голову.

– А когда захватишь трон, освободи всех невольников, что остались в городе. Это первое, что ты должен будешь сделать.

Брат взглянул на нее так, словно перестал узнавать. Она не винила его. Она и сама не так давно была уверена, что, как только скраллы получат свободу, они тут же завершат начатое.

Аша встретилась взглядом с Торвином. Теперь она так не думала.

Внезапно заговорила женщина-кузнец. Ее резкий, хрипловатый голос рубанул воздух, словно молот ударил по наковальне.

– К вечеру я смогу расковать всех в Новом Приюте.

Аша кивнула и обратилась к брату:

– Мне будут нужны наездники. Как только мы найдем их среди твоих людей, сможешь рассчитывать на всю силу и мощь драконов.

– Я найду тебе таких людей, – быстро ответил Торвин.

Едва заметно Аша приподняла бровь и тихо спросила:

– Значит ли это, что ты остаешься?

Он отвел взгляд.

– Только… до свадьбы Дакса. Этого времени мне хватит, чтобы найти наездников и обучить их полетам.

Аша сдержала улыбку. Наступила тишина. Сафира подбросила нож вверх, ловко поймала его за рукоятку и сунула за голенище сапога.

– Что ж, – сказала она, – думаю, это решено.