Владыка Каган - Константин Петрович Черников

и спокойный, словно глубокий омут, взгляд флегматичного северянина. Так и смотрели они несколько секунд друг другу в глаза. Наконец, князь вскочил с лавки и возбуждённо заговорил:

- А стольный град и всю Склавинию получается Севолоду во власть отдать?! Кланяться теперь брату, как Великому Кагану прикажешь? Ну не век же мне в этом северном захолустье сидеть! – в глазах князя внезапно вспыхнул огонь, - Мыслю, что в столице теперь моё место. Святоград станет моим домом! Я долго ждал своего времени, вот оно и пришло.

- Добре, княже, - согласно кивнул огромной головой Будай, - Только вот со староградцами-то теперь как?

- Да, истинно – теперь это проблема. И так не ко времени! – разочаровано бросил в сердцах князь, снова опускаясь на лавку.

- То-то и оно, - вздохнул Будай, - Со староградцами тебе мириться надобно будет. Теперь нужны они шибко. Без них не обойдёмся. Дружина у тебя мала для больших дел. Нужна подмога. С одними сунеями не управимся. Да и нет большой веры тому, кто токмо за плату воюет. Все они, как переменчивый ветер. Стоит кому-то заплатить больше и ещё не известно чью они сторону примут.

- Да пойдёт ли теперь старградский люд на мировую, после того как сегодня здесь, на самом моём подворье, их лучшим людям сунеи кровавую баню учинили? Ведь это же я позволил им стольких людей прямо в своём доме порешить.

- Не порешить, а казнить за непокорность, - поправил первый боярин, - На то тебе и власть тут Великим Каганом была дадена, чтоб суд вершить. Это же надо – подбить чернь на бунт против законной власти! Такое никак нельзя было спускать.

В самом деле. За несколько дней до того некоторые знатные боярские роды Стар-града, недовольные жёсткой и самовластной политикой своего князя, подбили городскую чернь на самый настоящий бунт. Их руками они хотели изгнать из города неудобного князя и восстановить тут вечевое правление, как было раньше, ещё до Велимира.

Благо и повод подвернулся. Расквартированную в городе сунейскую дружину ярла Агонара старградцы всегда недолюбливали. Чужаки ведь, как ни крути. Да и вели себя те весьма вызывающе. А тут, после очередной попойки, изрядно захмелевшие наёмники и вовсе учинили форменное бесчинство на прилегающих к их подворью улицах. От скуки стали задевать и всячески унижать подвернувшихся под руку горожан. Одного даже избили. Мужики сперва терпели, скрепя зубами. Шутка ли, как ни крути, а ведь это княжеские люди.

Может всё так и закончилось бы парочкой расквашенных физиономий, но тут в конец распоясавшиеся от безнаказанности сунеи стали хватать прямо на улицах девок и молодых баб и силой затащить их на своё подворье. Ну, понятно для каких дел… Поднялся невообразимый крик и шум. Вот тут уж их мужья и братья не сдержались и схватились за топоры и вилы.

Тех насильников, кто был сильно хмельной и не успел убежать, сразу же на месте и убили. Остальные забаррикадировались за своим прочным частоколом и крепкими воротами. Попытки взять сунейское подворье штурмом не увенчались успехом. Наёмники быстро протрезвели и атаку отбили. Но «лучшие» люди быстро воспользовались ситуацией и сразу же возглавили стихийное выступление. По всему городу пошёл гулять кличь: "Бей иноземцев, гони князя вон!»

Тут уж пришлось вмешаться самому Яромиру. Его дружина быстро разогнала толпу и сняла осаду с сунейской слободы. Однако народ кипел яростью и князю пришлось вступить в переговоры с городскими «верхами». Князь оказался сразу между трёх огней. С одной стороны, народ требовал суда над насильниками, с другой – сунеи жаждали кровной мести за убийства своих людей. Бояре же и вовсе стремились к ослаблению княжеской власти и требовали восстановления веча, как верховного органа управления.

Яромир выступил в роли миротворца, обещая удовлетворить требования и одних и других, и третьих. Предложил всем представителям сторон собраться в своей загородной резиденции в Любово и провести переговоры. Однако, под покровом ночи, наёмники тайно покинули свою слободу и ускоренным маршем прибыли в Любово, где уже была и часть княжеской дружины. И вот, в тот момент, когда делегация городских «верхов» и их сопровождающие ступили на широкий княжеский двор, сунеи, при полном попустительстве княжеской дружины, неожиданно напали на них и всех до одного вырезали. Их кровная месть была удовлетворена. Одновременно, той же ночью, оставшиеся в городе княжеские дружинники арестовали остальных лидеров «оппозиции» по обвинении в измене и союзе с танами и нурггами.

Князь хотел железной рукой на долгие годы укрепить свою власть в Стар-граде, вырвав с корнем любое несогласие и сопротивление. О большем он и не мыслил. Но случилось непредвиденное. Освободился Верховный престол Святограда! И теперь так выходило, что для борьбы за каганскую власть одних наёмников и дружины будет уже недостаточно. Нужна полная поддержка всего города, да и соседних городов тоже. А как им теперь поддержать князя-тирана? Ситуация выглядела патовой.

- Так-то оно – так, - задумчиво протянул Яромир, - Да только обманом я их вожаков в Любово заманил. Обещал справедливое примирение и слово своё княжеское нарушил. И что теперь делать? Их родственники кровной мести могут захотеть.

- Зато бунт усмирил и власть свою укрепил! А кровной мести захотеть могут, - согласился Будай, - Да только золото все эти мужи больше своих убиенных родичей любят. Родственников у них ещё много осталось, а вот золота много не бывает. Заплати, князь, виру немалую золотом за каждого – вот тебе и мировая будет.

- А и то, верно, дядя! – согласился Яррила, сразу повеселев, - Дело говоришь.

- Ну а помогут тебе на святорадский престол сесть, привилегии торговые пообещай изрядные, да снижение вдвое дани удельной. Стар-град ведь – город купцов. Он торговлей прежде всего прибавляется. Без неё ему не жить. Это важнее всего. Вот тебе все обиды враз и забудутся. Да ещё и славить тебя, как героя, станут.

- Ух и хитрый же ты лис, дядя. Это ты ловко придумал.

- Спасибо на добром слове, - скромно ответил боярин, - Просто стараюсь всё по уму делать. Служу тебе, княже, в меру сил своих малых.

- Будет тебе скромничать, дядя. А с Севолодом то как быть и с другими братьями? В Святограде бояре моего сводного братца небось уже Великим Каганом объявили.

- А