На отшибе всегда полумрак - Юлия Владимировна Касьян

моему лицу, словно она хотела оставить мои очертания на своей ладони.

— Если бы я осталась… Ох. Если бы я осталась с тобой, нас разделили бы навсегда. Или, того хуже, отправили обратно. Они бы поняли, кто мы. Они бы все узнали. А так ты начала новую жизнь, как мы и мечтали.

— Да, начала. Только эта жизнь была без тебя. Я была вынуждена ее начать сама, одна. А мы мечтали о другом. Я мечтала о другом.

— Иллая, мечты не всегда воплощаются в жизнь именно так, как мы себе это рисуем, — сказала она все также мягко.

— Я была одинока, я была брошена, предана всеми, кого я любила. Да что там, я и сейчас одинока.

— Ты никогда не была одинока, потому что я всегда была с тобой. Мы сестры, и этого у нас никто не отнимет. Никто. Рядом я или за тридевять земель. Разве расстояние имеет значение?

— Имеет, — перебила ее я.

— А для меня нет. Я тоже скучала, но ты всегда была со мной. Всегда. Каждую минуту, каждый момент моей жизни. И никто и ничто не смог бы отнять тебя у меня. Вот так.

Я опустила голову. Она, как всегда, была права. И от этого становилось еще больнее.

— Почему сейчас? — спросила ее я.

Она улыбнулась еще шире, поняв, что между нами ничего не поменялось. Мы все те же сиамские близнецы. Я тоже улыбнулась.

— Потому что тебе нужна моя помощь.

— Помощь?

— Да, пора принять решение, кем ты будешь.

Я ничего не понимала. Я училась на психолога уже два года, была волонтером, летом подрабатывала в кафе. Я сделала свой выбор и знала, кем буду. Каждую свободную минуту поглощала книги. Они стали моим миром, миром в котором я хотела существовать. Реальность же всегда была для меня каким-то странным сном. Сном, где я играла разные роли.

Она увидела мое замешательство и показала рукой в сторону одиноко стоящей лавочки. Мы прошли к ней и сели, соприкасаясь плечами.

— Я не понимаю, — сказала я, рассматривая свои сцепленные в замок ладони. Я всегда так делала, когда нервничала или не знала, что мне делать.

— Ты всегда была необычным ребенком. Уж так сложилось. К сожалению, нам не суждено выбирать нашу жизнь.

Я хотела возразить ей, но она остановила меня и продолжила:

— Да, мы вправе делать выбор в тот или иной момент, иногда решающий выбор. Но жизнь сама выбирает, в какие ситуации нас вовлечь, к какому выбору подтолкнуть, какие препятствия поставить на нашем пути. А мы просто идем по этой дороге. И у тебя своя судьба, своя жизнь, та, которая уготована только тебе. Ты — особенная. А я помогу тебе это понять.

И сестра объяснила мне, для чего я пришла в этот мир, и что же мне уготовано.

Вначале я не согласилась с ней. Я говорила себе: «Нет, не может быть, это не так. Я не такая». Но с каждым днем, с каждой мыслью, я понимала, что и в этот раз сестра права. Я именно такая. Это мое. Только мне под силу что-то изменить, только меня жизнь наградила этим правом. И обходить свою дорогу стороной, сворачивать и искать более простые пути, не имеет никакого смысла. Эти тропинки, эти ответвления все равно привели бы меня обратно на ту же самую дорогу. И спустя неделю я приняла свой путь и пошла по нему, не сворачивая. Боялась ли я? Может, совсем немного, даже скорее, не боялась, а все еще мучилась сомнениями. Я же понимала, какая это ответственность и сколько сил и подготовки потребуется. Поэтому стала усерднее, не жалела себя, училась и готовилась. Я стала читать литературу не только по психологии и художественную, но и по криминалистике, по медицине, по праву. Я углубилась в клиническую психологию, в психиатрию и информационные технологии. Проходила кучи тренингов и уроков, в том числе в Сети. Изучала химию, биологию и другие необходимые мне науки, к которым раньше не питала особого интереса. Я сдала на права и приобрела дешевенький старый «рено», которому уже перевалило за десять лет, но он отлично справлялся со своими задачами. Еще я арендовала дом на отшибе где-то в семидесяти километрах от города. Плата была мизерная, никто не хотел так далеко ехать, да и удобств в нем почти не было. Это не была дачная усадьба, коттедж или хотя бы милый деревенский домик. Накренившийся дом в низине у холма, с трех сторон окруженный заброшенными полями. С четвертой к нему подступал лес. Стены дома кое-где пошли трещинами, окна первого этажа оплел дикий плющ. Удобства были на улице. На участке имелся заброшенный сад и старый сарай, сколоченный, как мне показалось, на скорую руку. К участку даже не вела асфальтированная дорога. Когда шли проливные дожди, туда можно было проехать только на внедорожнике, и то по полю, или же надо было идти от ближайшей деревни километров пять. Ближайшая деревня почти вымерла. Осталось всего несколько жилых домов. В одном доживала свой век пожилая пара, ему было восемьдесят три, а ей — семьдесят девять. Но их сад всегда был ухожен. Каждый раз, отправляясь в арендованный дом, я заезжала к ним и завозила продукты и всякие садовые прелести. Иногда покупала саженцы для их огорода. А они угощали меня вкусными овощными запеканками. Их дети и внуки жили своими жизнями в больших городах и не имели времени для частых поездок в деревню, ну так мне рассказывали. А мне было несложно приносить хоть немного радости, да и в их компании я чувствовала себя уютно, я была нужна. Во втором доме обитал бывший председатель этой деревни, а ныне — обычный старый пьянчуга. Меня всегда поражало, где он доставал выпивку, если магазин и заправка были примерно в двадцати пяти километрах от деревни. Но пьян он был почти всегда. Трезвым его и видно не было.

Еще я тренировалась — упорно, постоянно, без прогулов. Моя фигура и до того была сухой и поджарой, ела я, как и раньше, очень мало. Но со временем тренировки помогли мне почувствовать силу в руках и ногах. Я больше не была тростинкой, скорее, хорошо сложенной спортивной девушкой, под кожей которой находились мышцы, а не скелет.

Сестра иногда приходила ко мне в гости в студенческое общежитие, помогала, подсказывала. Только благодаря ей я стала тем, кем стала. По совету Сирены, в другой, видимой всем реальности я выбрала для специализации социальную психологию, продолжала свою волонтерскую