Солнце и пламя - Андрей Васильев

Я бы лишился с радостью, голова на самом деле гудела невозможно, но позволить это себе было никак нельзя. Многое еще надо было выполнить из задуманного.

Сначала я с помощью гвардейцев вырыл могилу, в которую положил Жакоба и Рангвальда. От снежного мага, ради правды, очень мало что осталось, крепко его приложил эльфийский чародей. Как я и думал, одного из них наш старший товарищ успел прибрать, а второй прикончил его самого.

Пока я всем этим занимался, Эвангелин спалила трупы эльфов и гвардейцев. Красиво спалила, огонь на тела словно снизошел с небес, причем такой жаркий, что никакого удушливого чада от медленно сгорающих тел не было. Вспышка – и пепел, в котором чернеют слитки сплавившихся воедино пряжек, пуговиц и прочего хлама, которого полно в карманах и напоясных сумках любого солдата. Их никто не обшаривал. Мне не до того, а гвардейцам Левий не позволил, хотя они, думаю, не отказались бы.

В какой-то момент я даже стал подумывать – а не задать ли стрекача? Плечо я и сам подлечу, а ехать с нежданными союзниками желания у меня никакого нет. Но пока я думал, Эвангелин отдала соответствующий приказ, и меня просто-напросто препроводили до самых дверец.

– Итак, как тебя зовут? – магесса положила ладошки на свои колени, став похожей на примерную ученицу. – Я просто не помню… Или не знаю?

– Эраст, – ответил я. – А мы куда едем?

– В главный лагерь имперских войск, куда же еще? – улыбнулась магесса. – Эраст, а ты… Ой!

Именно это «Ой» и было последним, что я услышал. Мое сознание наконец-то взяло перерыв на отдых.

Ну насчет того, что мы едем в главное расположение войск, Эвангелин немного приврала. Нет, в результате мы направились именно туда, но перед этим еще недели две с лишним колесили по округе, посещая лагеря поменьше, где магесса подолгу беседовала с разными людьми, как правило, довольно высокопоставленными военачальниками, коллегами по цеху и даже представителями Ордена Истины. О чем, на какие темы – можно было только догадываться. Я пытался, но информации было слишком мало, подслушать или подглядеть ничего не удавалось, поскольку она меня с собой не брала. Собственно, мне толком даже ноги размять не давали. Выпускали из кареты минут на десять, и то под контролем пары гвардейцев, которые от меня ни на шаг не отходили, даже когда я нужду справлял.

Но при этом сказать, что Эвангелин относилась ко мне плохо, не могу. Нет, в определенном смысле все было просто замечательно. Магесса вылечила мое плечо, я сидел с ней за одним столом, она прикупила мне новую одежду, что было совсем не лишним, поскольку старая совсем износилась, и через слово слышал «мой милый мальчик» и «славный Эраст». Не жизнь, а сказка, особенно учитывая тот факт, кем именно я являлся. Ученик врага Империи, соратник Белой Ведьмы, человек, отправившийся служить эльфам, то есть предавший свой род. Любого из этих обвинений хватило бы для того, чтобы отдать меня в лапы палача или отправить на костер.

А она – ни словом ни делом ни разу на такое не намекнула. И остальным запретила подобным заниматься, двоих гвардейцев даже из отряда выгнала. Не из числа тех, кто уцелел в придорожной схватке, – те-то как раз ко мне относились более-менее нормально, а из новых, набранных Левием в первом же посещенном нами военном лагере.

Просто шила в мешке не утаишь, знали эти молодцы, под чьим началом я до того служил. Ох, как же тут, по эту сторону, Белую Ведьму ненавидели! Причем отчасти за то, что она и не делала. Истории, которые о ней рассказывали, были куда страшнее того, что она творила на самом деле, – теперь-то я это знал, но это ничего не меняло. И ненависть к ней не могла не перейти на меня.

Но трогать – не решались, поскольку слово Эвангелин, пусть даже не очень громкое и произнесенное нежным женским голоском, пересиливало любую ненависть и злобу. Проще говоря – ее то ли очень уважали, то ли и вовсе боялись. Я так и не понял, что из этого верно.

Зато точно знал одно – о хрюшке до зимы тоже заботятся. Ее кормят, поят, чистят, и делается это ровно до той поры, пока не придет время ее украшать. Тогда ей в рот запихивают яблоко, а в живот засовывают кашу.

Стоп. Что-то я забыл упомянуть? Ах да. Между первым и вторым действием есть еще одно. Перед тем, как хрюшку начинают украшать, ее забивают. А после украшения – зажаривают и съедают.

Вот меня пока кормят, поят и холят, но при этом где-то там уже точат нож. Без вариантов.

В результате в главный лагерь, который, кстати, находился не так уж и далеко от той самой деревеньки, где некогда проходили приснопамятные предвоенные переговоры, мы прибыли уже осенью. Вот так, лето прошло, а я его особо и не видел. То бои с походами, то вон бесконечная дорога и сиденье кареты, от которого у меня уже мозоль на заднице натерлась.

Впрочем, с учетом того места, куда меня привезла Эвангелин, я бы, может, еще месяцок согласился покататься. Одно дело – собственная охрана, ей она хозяйка. Другое – огромный лагерь, где полным-полно сорвиголов, которым плевать на то, что какая-то там бабенка-магесса запрещает убить соратника Белой Ведьмы. Пусть галдит, авось после отбрехаемся. Да и дальше поля боя солдата на войне все одно не пошлют. А пока, братие, сдерем-ка с него живого кожу для начала. Медленно так, чтобы, значит, ощутил, как оно бывает на самом-то деле!

Так и случится, я знаю. Достаточно кому-то одному из стражников обо мне болтнуть, и тут через пять минут выстроится толпа из желающих меня прикончить, а через десять меня уже распнут и начнут ножами полосовать.

Но реальность, как обычно, оказалась еще неприятней, чем самые печальные прогнозы.

Эвангелин первой выпорхнула из кареты, за ней подался Амальрик, как видно, рассудив, что здесь и сейчас за мной уже можно не приглядывать. Так-то он всю дорогу вполглаза спал, все следил, подозревая, что я только притворяюсь тихим и смирным. И, как мне казалось, даже втайне надеялся на то, что так оно и есть на самом деле. В какой-то момент я покажу свое истинное лицо, а он меня убьет и тем самым спасет прекрасную даму. Проще говоря – влюбился он в мистресс Эвангелин, потому и побежал сейчас за ней, что твой щенок.

А я вот теперь очень не хотел покидать этот опостылевший экипаж. Казалось бы – видеть его уже не могу, а вот поди-ка!

– Тебя зовут, – заглянул внутрь Левий, под глазами которого чернели огромные тени. Он, как мне кажется, за последний месяц спал, может, раза три, или того меньше. Ну, оно и понятно – ты сейчас уснешь, а коварный Амальрик возьмет да и спасет беззащитную магессу от нападения коварного приспешника эльфов. И сердце прекрасной дамы будет отдано ему, а не некоему рыцарю, который готов положить свою жизнь к ногам… И так далее. Короче, этот туда же.

Как дети, честное слово!

– Их много? – уточнил я.

– Кого?

– Тех, которые зовут.

– Не смешно, – пошевелил усами офицер. – Иди давай. Ты не в том положении, чтобы кочевряжиться.