Академия магических близнецов. Пять камней силы - Розалинда Шторм

– Прости его, – зашептала, забыв обо все на свете, желая лишь одного, чтобы горечь ушла. – Он безумен, болен, но есть и другие. Они тебя любят, нуждаются. Не могут без тебя жить. Скажи, как тебе помочь? Что сделать?

Я водила по поверхности ладонями и плакала. Вытирала кровавыми пальцами слезы и снова гладила, не замечая, что уже давно вожу по изуродованному месту. А Сердце все пело и пело. В унисон мелодии моей души, в ритм моего дыхания, подстраивая себя под меня, или же, наоборот, неважно.

– Твою ж Непроизносимую… Предопределение, спасибо…, – фразы, кажущиеся слишком чуждыми, ворвались в песню, разрывая наше единение. – Она сделала это!

Что опять случилось?!

Я испуганно дрогнула и попыталась одернуть руки, да не смогла. Казалось, кто-то удерживал меня на месте, не позволяя сдвинуться. Когда паника достигла апогея, и вместо мыслей в голове воцарился хаос, я увидела ее. Солнышко. Она с ревом летела навстречу откуда-то из глубин Сердца и, не уменьшая скорости, врезалась в меня.

Вспышка боли моментально прошла, зато я ощутила ни с чем несравнимое чувство, которое даже определить-то не могла. Чистейший восторг, бесконечная радость, трепет перед тем, кто намного могущественнее и древнее меня.

– Груша, я страдать! – плакала виверна. – Бояться никогда тебя не видать!

– Солнце, чудо-юдо мое саблезубое! – ревела я в ответ.

А потом нырнула в наше совместное пространство и, наконец, ощутила жар ее тела. Виверна обняла меня крыльями и вылизывала лицо шершавым, словно у гигантской кошки, языком.

Когда эмоции немного улеглись, я спросила.

– Как ты сумела вернуться?

– Груша лечить Сердце, – улыбнулась во всю пасть моя девочка. – Член главенствующей семья отдать добровольно кровь и слеза, убрать боль Сердце. Сердце отпустить нас, последний эшелон защитников назад.

– Ничего себе! – только и могла присвистнуть я.

Хотелось расспросить поподробнее, да опять не дали. Впрочем, того, кто, сжав меня в объятьях, вытащил из внутреннего пространства, я была рада видеть не меньше, чем Солнышко.

– Груша, – выдохнули в лицо. – Родная моя, любимая.

Альдамир выглядел гораздо лучше, чем в прошлый раз. Исчезла бледность, граничащая с зеленцой, тени под глазами. Правда, прибавилось лохматости, но да ладно. Главное, он снова стал сам собой, а чертяга Шторм вернулся.

Рядом поливала слезами своего близнеца Лаура. Тот сжимал ее в объятьях, нашептывая на ухо милые женскому уху слова. Расспрашивать, откуда они здесь не стала, итак, понятно. Межблизнецовый портал – это сила!

Вернулись ипостаси не только к нам. На полу зашевелились те мономорфы, кто выжил. Застонали, запросили помощи. К ним сразу же побежала Торони. Наше с мужем внимание привлекли двое других. Филиппа, пока тот полностью не пришел в себя, связали декан и Сонор. В это время Альдамир колдовал над средним братом. Пошептал над ним, поделился кровью, отчего тот порозовел и даже улыбнулся. Впрочем, «оживлять» мужу пришлось и старшего, Палиано просто жаждал расспросить наследничка как можно тщательнее. Пообещав, что в случае, если тот не откроет рот, будет пытать с особой жестокостью. И даже Альдамиру, который был не в курсе дела и решил заступиться за братца, велел закрыть рот и не отсвечивать. И, что интересно, тот послушался.

– Дайте попить, – прокашлял Филипп. – Расскажу все, что захотите. Тем более терять мне нечего.

Вытащив из заплечного мешка фляжку, поднесла к губам родственничка. Он смерил меня загадочным взглядом, но все же стал пить. Честно говоря, вместо помощи, мне хотелось как следует отлупасить его флягой по физиономии, так, чтобы кровища брызнула в стороны. Память, будто нарочно подкинула картину ужасных ран на спинах мужа и Шторма, превращая меня в злобного монстра.

Наконец, Филипп утолил жажду и откинулся на боковую часть алтаря, возле которого его усадили.

– Ну-с, господин Скай дэ Роушен, пожалуй, начнем, – проговорил Палиано, устраиваясь на полу неподалеку. – Вы, вообще, понимаете, что едва не натворили?

– Теперь да, – отозвался Филипп. – Теперь я осознаю все.

В его голосе стояла горечь, но жалости к нему я не испытывала. Не после того, что он сделал.

– Тогда рассказывайте сначала, как дожили до жизни такой.

– Что ж, сначала, значит, сначала. Тогда поведаю вам историю, что рассказала мне мать, – склонил голову принц, закрываясь от всех длинными волосами. – Моя бабушка с материнской стороны Матильда Пирит ду Нарино принадлежала древнему роду. Роду, с которым считались, кого боялись и признавали одним из сильнейших. Единственную девочку, урожденную Пирит ду Нарино за несколько поколений холили и лелеяли, позволяли ей больше, чем могла рассчитывать девица ее положения. И проморгали. Матильда влюбилась, да не в кого-то, а самого Канигулу дэ Виваль, потомка небезызвестного Октуса дэ Виваля, когда-то давным-давно сбежавшего от ярости Скай дэ Роушен в чужой мир. Он тогда в компании соратников прибыл на Торгон. С какими целями, ни мне, ни матери не было известно.

У меня даже рот от удивления открылся. Нифига себе поворот!

– Вскоре их страсть перешла на новый уровень, принеся плоды, – продолжал Филипп. – Матильда забеременела. Когда положение скрывать больше было нельзя, она покаялась родителям, благоразумно скрыв имя будущего папаши. Те схватились за головы, но быстро сообразили, как нужно поступить. В итоге младший сын одного из обедневших родов ду Суини стал мужем Матильды. Номинальным, бесправным, находившемся полностью под колпаком знатного семейства.

Я в ужасе посмотрела на мужа. Тот, не моргая, буравил взглядом старшего брата.

– К великому горю Матильды, первенец умер при родах, ее саму едва сумели спасти. Родители девушки тайком вздохнули от облегчения, как и назначенный ими муж. Он надеялся, что после смерти бастарда, у них все наладится. Да только все получилось совсем по-другому. Вернулся Канигула и стал вновь наведываться к возлюбленной в спальню. Матильда вновь понесла. Деля постель с обоими мужчинами, она не знала, кто все-таки приходился отцом ее будущего ребенка. Но когда девочка родилась, феникс провел магический тест. Он указал истинного родителя – его. И как вы понимаете, этой девочкой была моя мать.

На этом месте ноги перестали меня держать, вынуждая упасть на пол. Альдамир рухнул на колени рядом.

– Матильда была счастлива. Ее дочь жива и здорова, радует успехами каждый день. Любимое существо, без которого она себя не представляла, рядом. Ну и пусть Канигула желает свергнуть Владыку, это же мелочи. Главное, они вместе. Надо полагать, что бабушка не препятствовала тому, чтобы отец и дочь виделись как можно чаще. А еще, чтобы он вбивал в головку девочки нужные ему мысли. Когда моя мать вошла в пору невест, бабушка сделала все, чтобы дочь стала женой Владыки. Подкупала, травила, убивала. Не сама, конечно, чужими руками. И сумела.