Экипаж лейтенанта Родина - Сергей Михайлович Дышев

– Обещаю, сделаю запрос через военкомат. Найдем, Саня, обязательно найдем. – И он положил свою руку на исхудавшую кисть Александры, как утверждающую печать.

Тут же он посмотрел на часы и сказал особенным тоном:

– Сюрприз тебя ждет, рядовой Деревянко!

Саша недоуменно глянула на Василия Ивановича, потом на ребят. Какой еще может быть сюрприз лучше пожаловавших в гости комбрига и родного экипажа?

И тут за стенами палаты в коридоре послышался нарастающий шум, негромкие голоса. Саня со своей идеальной памятью на голоса поняла, что сейчас, возможно, в палату, пожалует начальник госпиталя Алексей Сергеевич Умнов. Как все армейские интеллигенты, он носил короткую смоляную бородку и аккуратные усы, стройный, спортивного сложения подполковник медслужбы походил более на строевого офицера, но на этом сходство заканчивалось. Особо выразительными были у него чуть раскосые глаза, и при взгляде на раненого в них сразу уже читалась история его болезни. Сашу он навестил в первый же день, погладил по голове и спросил о самочувствии, что-то еще медицинское сказал сопровождающим врачам. Потом Умнов пришел еще раз, поинтересовался, есть ли у нее какие-то просьбы. Саша сказала:

– Можно попросить, чтобы сюда не ходили и не заглядывали? Чувствуешь себя как мартышка в клетке.

Конечно, историю переодевшейся в мужчину девчонки на следующий день знал весь госпиталь. И механик-водитель Александра Деревянко, хочешь, не хочешь, стала местной достопримечательностью.

– А кто заглядывает?

– Все, кто ни попадя…

Умнов строго обещал принять к таким любопытствующим самые жесткие и беспощадные меры…

Но вот дверь широко распахнулась. В голове делегации – начальник госпиталя, предупредительно отойдя в сторону, он громко представил:

– Вот, товарищ командующий, наша героиня!

От волнения Умнов позабыл фамилию Саши.

– Товарищи офицеры! – привычно скомандовал Чугун, тоже забыв, что в госпиталях эта команда не подается.

Генерал Прохоров улыбнулся, махнул рукой, отставить. Эту встречу он откладывал уже несколько раз и вот сегодня утром дал распоряжение адъютанту подготовить ее.

– Так вот ты какая у нас, Надежда Дурова бронетанковых войск! Она была кавалерист-девица, а ты у нас – «танкист-девица»! Как, не против?

– Нет, не против, – Саше только и осталось соглашаться, других вариантов тут не было.

Все присутствующие в свите генерала засмеялись. Кроме упомянутых начальника госпиталя и адъютанта командующего здесь были корреспондент и фотокор из армейской газеты и начальник медицинской службы армии.

– Ты смотри, не против! Тогда давай знакомиться, – и Прохоров протянул руку.

Она пожала генеральскую руку, крепкую и мосластую, подумала, такую надо, чтоб держать уздечку необъезженного коня.

– Саша, то есть рядовой Деревянко.

– Очень приятно. Прохоров Федор Филиппович, командующий армией.

Александра вытянулась по стойке «смирно», Родин на всякий случай ее поддержал.

– А по-моему, – строго сказал командующий и глянул в сторону адъютанта, – здесь в палате нет рядовых Деревянко.

– Так точно, нет, товарищ командующий! – ответил капитан и мгновенно извлек из своей папки сержантские погоны.

– Держи, сержант Деревянко!

Прохоров протянул погоны Саше и сказал:

– Ну а теперь самое главное!

Адъютант вновь открыл свою папку и стал читать приказ от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР о награждении еще пока рядового, но уже Александры Деревянко орденом Красной Звезды.

Приказ был кратким, но и за это время щеки Саши стали такими же пунцовыми, как лучи ордена. Федор Филиппович вручил орден Красной Звезды, заметив, что на халат прикручивать не будем.

– А мы вот мундир подготовили! – не выдержал и сообщил еще об одной приятности Сидорский.

Он извлек из неизвестно откуда взявшегося пакета форму с сержантскими погонами и повесил на спинку койки.

Генерал кивнул, молодцы.

А тут и лейтенант из армейской редакции газеты «В бой за Родину!», самое время было, подскочил, протянул развернутую газету:

– Вот, статья вышла про тебя!

– Елки-моталки! – только и вырвалось у Сани, когда увидела свой портрет в танкисткой форме и материалом с заголовком на первой полосе: «Александра Деревянко: “Королевские тигры” поджали хвосты!» И тут она вспомнила этого лейтенанта, он появился на третий или четвертый день ее госпитальной жизни. Саня уже не помнила, что ему рассказывала, ее тошнило, и сильно болела после контузии голова. Он записывал в блокнотик, а потом она по его просьбе села, прислонившись к спинке койки, и он щелкнул своим фотоаппаратом. А танковый комбез на снимке, видать, эти ловкие газетчики приклеили. Санька подивилась еще раз: все это было впервые в жизни, и так ярко, чудно и необычно. Как в хорошей, доброй сказке. И как в сказке должен был, конечно, появиться добрый волшебник, исполняющий три желания…

– Есть ли у тебя какая-нибудь просьба, Александра? – тут и спросил генерал.

И вот он, тот самый счастливый случай, когда решается судьба: или сейчас, или уже никогда… Санька глубоко вздохнула, как перед стартом в школьном кроссе.

– Товарищ генерал, есть у меня просьба, прошу оставить служить механиком-водителем в родном экипаже!

Прохоров недоуменно глянул на Сашу, покачал головой: ну что с ней поделаешь, не навоевалась девчонка.

– И-и… это самое, как ты будешь с мужиками, ну, в общем… сама понимаешь, бытовые нюансы.

– А в штабе у вас, товарищ генерал, женщин за стеклянными перегородками держат? – Отступать было некуда, и Саша еще добавила: – Занавесочку повесим за сиденьем механика-водителя…

Экипаж чуть не поперхнулся от смеха, Чугун от такой немыслимой дерзости побагровел, и его огромный шрам на щеке стал просто фиолетовым. Но командующий тоже рассмеялся, а вслед за ним и свита.

– Ну, если экипаж не против, то у меня никаких возражений!

– Экипаж не против, другого механика нам и не надо! – за всех тут же ответил Родин.

– Раз так, после лечения принимайте героя! – дал «добро» Прохоров, потом добавил:

– А за «королевского тигра», товарищи танкисты, вам особая благодарность! Теперь мы будем знать все слабые места этого «зверя».

– И не такой он уж страшный, товарищ командующий! – пискнула Саня, от волнения у нее получилось фальцетом.

Но Прохоров уже повернулся и так же стремительно прошел к выходу. Свита исчезла вслед за ним.

Александра села на койку, закрыла лицо руками.

– Ребята, мне так стыдно перед вами, что обманывала вас… Вы правда берете меня в экипаж?

– Ну, вот тут начинаются чисто женские… – недовольно отреагировал Иван.

– Нюансы, – подсказал Кирюха.

– Сам ты нюанс! – резко сказала Саша. – Я, между прочим, гвардии сержант!

– И, между прочим, еще с не обмытым орденом! – все так же «не в духе» произнес Родин. – Кир, что стоишь, как «во поле береза»?

– Командир, да это мы мигом!

Из того же особого вещмешка Сидорский вытащил в одно мгновение большую алюминиевую кружку, нарезанные черный хлеб, белоснежное сало и флягу. Налил