Агитбригада - А. Фонд

одинокая бездетная баба.

— А сколько тебе лет?

— Старая я уже, — тяжко вздохнула Танька, — почитай тридцать годков недавно стукнуло.

— Ну так какие твои годы, — удивился я, — ещё и замуж выйдешь, и деток нарожаешь.

— Да кто меня в таком возрасте возьмёт? — искренне удивилась Танька, — мужики нынче переборчивые пошли. Тут и шестнадцатилеток не очень-то и берут. А куда уж мне, старой.

— Да уж, — задумался я и нашел решение, — а знаешь, тебе нужно уехать в город.

— Да ты что! — перепугалась Танька, — я-то и в городе никогда в жизни не была. Один раз ещё покойный тятя брал меня на ярмарку в город, но я плохо запомнила. Помню лишь, что людно, шумно.

— А у тебя вариантов других теперь уже нету, — покачал головой я, — здесь тебе Лазарь спокойной жизни не даст. Сама понимаешь.

— Понимаю, — опустила голову Танька.

— Так что езжай-таки в город. Ты грамотная, читать-писать умеешь. Иди на курсы стенографисток, они сейчас очень нужны. Потом утроишься в какую-нибудь контору, трест или профком, и будешь протоколы совещаний писать. Сейчас заседать очень любят. И протоколы пишут, аж пыль столбом.

— А жить?

— Дом не продавай, сдай каким-нибудь молодоженам пока, года на два. Вдруг не получится у тебя что-то, так будет хоть куда вернуться. А в городе комнату или угол у какой-нибудь старушки на первое время снимешь. А дальше уже от тебя все зависит. Получишь зарплату, нарядишься по-городскому, чулки там, фильдеперсовые, кудри закрутишь. Поймаешь себе жениха, выйдешь замуж, да что я тебя учу…

— Спасибо! — искренне поблагодарила Танька, глаза её сверкали решительностью и энтузиазмом, — я всё сделаю!

Еле-еле я отвязался от неё.

Вышел на улицу и в задумчивости прошелся. Очнулся от мыслей уже почти у дома Дарьи. Купил у неё в дорогу пирогов с капустой и грибами, такие долго не испортятся, творогу, и кусок жаренной свинины. Так что к переезду я вполне готов.

У высокого глухого забора какого-то селянина, я кликнул Еноха.

Тот появился и сразу же огорошил меня новостью:

— Я могу перемещаться от деревяшки на расстояние в три версты!

Это была хорошая новость. И давала большой простор для деятельности.

— Попробуй проникнуть в дом некоей Верки. У неё живёт Лазарь. На глаза ему не попадайся. Но проследить, что он делает — надо бы. И глянь, есть ли у него ещё такая же книга. Это важно.

Енох кивнул, замерцал и исчез.

А я поспешил на агитбригаду. Нужно было помогать укладывать вещи, или ещё что-нибудь.

Как я и предполагал, там царила суета и оживление. Жорж упаковывал какую-то рухлядь в коробки и перевязывал их верёвками. Ему в этом помогали Гришка и Зёзик. Гудков, Нюра и Клара склонились над каким-то транспарантом и о чём-то горячо спорили. Люся вышла из домика и вылила в кусты грязную воду из ведра. Лишь один Зубатов слонялся по двору и не мог найти себе места.

И тут он увидел меня.

И воспарял.

— Капустин, — едко крикнул он, — где это ты прохлаждаешься, пока товарищи в поте лица работают?

Я промолчал и хотел проскользнуть мимо него, в дом, но Зубатов меня перехватил.

— Постой-ка, братец, не так быстро! — осклабился он, — что это у тебя в торбе?

— Не твоё дело, — буркнул я.

— Не, ну ты гля! — громко, на весь двор, возмутился Зубатов, — тебя в трудовой школе не воспитывают разве, раз мамка с папкой не удосужились?

— Не трожь моих родителей, урод! — добавил ярости в голос я. — Щя ноги переломаю!

— Ты что сказал⁈ — возмутился Зубатов, правда не очень уверенно. Он прекрасно помнил, как я отметелил Лазаря и связываться со мной теперь опасался. Он был трусоват, обычно задирался, если понимал, что ему за это ничего не будет. Но сейчас он меня по привычке задел, но не ожидал, что я сагрюсь моментально. А сдать назад не позволяла гордость.

Ситуация была патовая.

Зубатов оглянулся на остальных. Но все сделали вид, что очень, ну прямо очень-очень, заняты своими делами. Даже Гудков. Более того, он что-то сказал, кивнул девчатам и пошел в дом.

Жорж завязал верёвку и торопливо пошел к лошадям. Гришка и Зёзик срочно принялись что-то паковать дальше. Девушки моментально отвернулись и стали внимательно рассматривать, как Жорж возится с лошадьми.

Зубатов понял, что поддержки не будет и спасовал:

— Ладно, иди, — буркнул он, — работы много, точить лясы некогда. Но впредь будешь наказан.

Я развивать тему дальше не стал и ушел в дом.

Позиционная победа! Сто очков.

Но долго поупиваться победой мне не дал Енох. Он появился и взволнованно замерцал:

— У Лазаря есть ещё одна книжка!

— На латыни?

— Да! Причем она потолще, чем первая. Он из неё на листочек опять что-то переписал и ушел из дома. Причем торопился очень.

— А где он её прячет?

— Ты не поверишь, в доме, в красном углу, в Валькином сундуке.

Я завис. То, что Лазарь ушел — это хорошо. Можно было бы книгу изъять. Но вот то, что она лежит в сундуке — плохо. Ни одна уважающая себя хозяйка никогда никого не пустит в святая святых — сундук. Даже своего мужа.

И вот как я экспроприирую книгу?

А то, что её нужно изъять — не вызывало сомнений. Иначе будет то, что случилось с Катериной, или, что ещё хуже — с Матрёной.

Натравить на него агитбригадовцев не выйдет, он с ними в приятельских отношениях. Гудков скорее ему поверит, чем мне. Тем более — Зубатов.

Что же делать⁈

Очевидно, я произнёс эти слова вслух, так как Енох совершенно спокойно ответил.

— Доверься мне. Идём.

— Куда?

— К Вальке, — заговорщицки заявил Енох, — я её выманю из дома, а ты украдёшь книгу. Ключ от сундука она держит за иконой. В красном углу которая.

— Ты представляешь, если Валька вернется и застукает меня? — озабоченно покачал я головой.

— Не застукает. Беру её на себя.

— Ну смотри, — вздохнул я, — доску с собой в Сибирь я не понесу. Заброшу в болото и будешь головастиков триста лет рассматривать.

— Не боись, ты со мной! — надувшись от важности, заявил Енох.

Ну ладно, пошел я к Вальке.

Чтобы выбраться незамеченным из дома, Еноху пришлось всем агитбригадовцам отвести глаза. Тем временем я выскользнул на улицу и, пригнувшись, чтобы меня не заметили, побежал к валькиному двору. Енох мерцал сзади.

У ворот Вальки Енох скомандовал:

— Стой. Жди! — и пропал.

Ну ладно, стою, жду.

Но было любопытно, что он будет делать, и я, воровато оглянувшись, не видит ли меня кто из соседей, припал к щели в заборе. Видно было не очень, но по доносившимся крикам Вальки из дома, было понятно, что там что-то происходит. И это что-то явно неординарное. Иначе она бы так не вопила.

Через время я увидел куницу, которая улепётывала из дома во двор, а за нею гналась Валька с кочергой в руке. При этом куница держала в зубах кошель, явно с деньгами.

Далее события развивались следующим образом: куница принялась метаться по двору. Валька что-то заверещала и, потрясая кочергой, попыталась стукнуть её. Куница забежала в хлев. Валька — за ней. Хлопнула дверь.

И в этот момент ворона, сидевшая на заборе и бесстрастно наблюдавшая весь этот цирк с догонялками, подлетела к двери и клювом стукнула по щеколде. Щеколда упала. Валька оказалась заперта в хлеву. Я не знаю, выскочила ли оттуда куница, учитывая, что в любом хлеву есть дырки и норки, должна была выскочить. А вот Валька — нет.

Буквально через мгновение дверь затряслась от валькиных ударов.

Она стучала, кричала, звала на помощь. Но никто не торопился спасать бедную женщину из плена.

— Ну и чего ты ждёшь? — голос Еноха сочился ядом, как жало скорпиона. — Скоро Лазарь вернется. Или Валька дверь вынесет. Там бабища центнера полтора. И что молодой парень в ней нашел, не пойму?

Я метнулся в дом. Действительно и ключ был за иконой, и сундук был. Я отпер крышку и принялся искать книгу. Почти на самом дне, между парадными женскими панталонами с начёсом и ещё каким-то барахлом, я всё-таки её нашел.

— Вот она, — на моих руках была старинная книга в тиснёном переплете, надписи и текст оказались на латыни.

— У тебя примерно пару минут, — взволнованно заявил Енох, появившись передо мной. — Сюда идет Лазарь. Возвращается.

Недолго думая, я зашвырнул книгу в топившуюся печь. Там затрещало, зашипело, заревело пламя и повалил бурый едкий дым, от которого першило в горле и слезились глаза.

— Беги, Генка! — крикнул Енох.

Я выскочил во двор, хотел к воротам, но Енох истерически заверещал:

— Куда, дурень? Дуй огородами! Я его задержу!

И в этот миг ворона (та самая, что дёрнула щеколду и заперла Вальку) снялась и полетела со двора. Судя по всему — останавливать Лазаря.

Я перемахнул через невысокий заборчик,