Ричард Длинные Руки - майордом - Гай Юлий Орловский

– Почему? Было такое.

– И как?

Он слабо махнул рукой.

– Как обычно… Когда решусь наконец-то встать и чем-то заняться, прыгаю от радости, что вот какой я молодец! Умница, герой, теперь я всем покажу, я же горы переверну… А напрыгавшись, сажусь перекусить перед великими делами, потом одежду и доспехи переберу, в которых к изумленному народу выйти…

– Вина выпьете, – подсказал я.

Он помотал головой.

– Нет-нет, после вина в сон клонит. Но если какая с вот такой и с вот такими крутится рядом, подавая сладкое, то я ее саму на сладкое, как вы понимаете… Ага, понимаете! А потом, когда наконец-то оденусь и возьму меч в руки… уже вечер, кто же выходит в ночь?

– А утром?

Он вздохнул.

– Утром хорошо позавтракаешь, сладкого вина малость… и думаешь, да чего мне идти на какие-то подвиги именно сейчас, когда могу пойти и завтра?..

– Понятно, – сказал я и вздохнул, – сам такой. Завидую… Вас не припекает, как меня…

– Это вы счастливый человек, – заявил он.

– Чем?

– Вас припекает! – ответил он со вздохом. – А меня вот нет. А без припекания я не могу.

– Почти никто не может, – сообщил я. – Только редко кому удается вот, как вам, чтобы не припекало. Всех остальных еще как припекает. Ладно, я все понял! Не буду мешать наслаждаться созерцанием вашего счастья и покоя. Клянусь, никому не слова.

Я поднялся, откланялся. Он наблюдал с ленивой улыбкой добродушного и всем довольного человека, как я открывал дверь и пропадал из его поля зрения.

Женщина возле самой калитки на улицу подстригала цветы. Я оглядел ее сзади, прекрасный вид, хорошо устроился этот мутант, все ему с доставкой на дом. В самом деле, зачем переступать порог, а вдруг дождь пойдет?

Все больше мыслится, вот такой я умный, что предыдущая эпоха была гораздо более демократичной. Там существовали не только разные народы, разные культуры… какое слово гадкое, да?.. но и разные разумные виды, как вот кентавры, тролли, гномы, огры и прочие нечеловеки, но тоже претендующие не только на свое место, но и более высокое место своего народа, нации, вида, культа.

А этого достаточно для начала «справедливой» войны за восстановление естественных прав. Так что я сейчас, как мне кажется, в зародыше давлю всякие возможности будущих войн, а отец Дитрих считает это всплеском моего религиозного рвения и пишет хвалебные отзывы в Ватикан.

Так что мы, в самом деле только мы несем в этот мир на остриях копий и мечей высокие истины, духовность и культуру. Научный метод познания и сама наука возникли именно в христианстве. И, собственно, только в нем и могли возникнуть. Потому я за, хотя научный метод затоптал подкованными копытами веру и религию, а также свел к нулю влияние церкви, что привело к целой серии войн магов. На этот раз, надеюсь, если мощь церкви будет достаточно велика, если церковь искусственно не удавливать и не удушивать, то сможет обуздать чересчур воинственных борцов за правое дело… Церковь может стать «надгосударством». Даже в эпоху высоких технологий смогла бы гасить конфликты между странами и народами.

Сэр Норберт по-прежнему рассылает легких конников, чтобы перехватывали на дорогах всех, могущих сообщить варварам о могучем войске герцога Брабантского, который почему захватывает города и крепости королевства так, словно сам вдруг восхотел захватить ее для себя.

И хотя в целом те уже знают о некоем новом противнике, но пока что нам удается подходить скрытно. Отец Дитрих почти ежедневно произносит горячие убеждающие проповеди перед сомневающимися рыцарями, что в такой тактике нет ничего позорного или унизительного. Это в сражениях с достойным христианским государем нужно сперва объявить о начале войны, потом собрать войско, давая время собраться и противнику, потом встретиться с ним в условленное время и в условленном месте, чтобы поле было достаточно просторное для двух армий, а уж затем начинать сражение по заранее обговоренным правилам.

Но варвары – это почти животные, к ним неприменимы правила войны с достойным противником. Более того, пытаться с ними воевать по правилам – унижать свое знамя с обликом Христа, оскорблять красные кресты на плащах, символизирующие пролитую кровь Сына Божьего! Варваров нужно просто уничтожать как можно более простыми и эффективными методами…

Я объезжал лагерь, конное войско здесь, пешие подойдут сегодня к вечеру, сутки на отдых, и снова вперед, уже чувствуется могучее дыхание океана.

С другого конца отдыхающего войска в мою сторону ринулся всадник на прекрасном коне, попона кричаще-красная с золотом, доспехи блестят, как солнце, на кончике шлема настолько пышный султан, что пышнее уже и не бывает, с плеч красиво ниспадает неизменно стерильно-чистый белый плащ с красным крестом.

Я ухмыльнулся, вспомнив, что именно таким увидел его в первый раз: надменного, пышно одетого, с одним султаном на шлеме, другим над конским лбом. Только плащ тогда был ярко-голубой, а вместо красного креста – огромный герб со вздыбленным львом золотистого цвета. Да еще доспехи тогда были помяты весьма и весьма.

– И вы инспектируете, барон? – спросил я. – Что ж вы так Растера обижаете?

Альбрехт отмахнулся.

– Это какое-то чудовище!.. Как он столько пьет и ест, не представляю. Говорит, в запас. Самое удивительное, в походе в самом деле даже не вспоминает о еде.

– Как настроение в лагере?

Он нахмурился, придержал коня, что норовил красиво погарцевать и показать себя моему Зайчику, что он круче.

– Люди держатся хорошо, в полной победе уверены все.

– А что вас тревожит? – спросил я. – Я вижу, тревожит.

Он ответил нехотя:

– Не люблю эти разговоры о Темном Боге. Помните, мы встречали странствующих рыцарей, что наслушались о его близком пробуждении и шли, чтобы ввергнуть его обратно? В хрустальное подземелье?

Я пошевелил складками на лбу, вспоминая благородного дона Аераниса из Благоухающих Рощ, который на тощей крестьянской лошадке ехал на битву с Темным Богом и очень серьезно рассказывал, что тот пока еще в глубинах земли, но рвется оттуда, ибо Хранители Кристалла пошли друг на друга, брат на брата… Интриги и коварство… Только ему суждено спасти мир…

Барон напомнил, не дождавшись ответа:

– Вы тогда сказали, что Темный Бог никогда не поднимется. Из могилы, саркофага, склепа, из черного надгробного камня. И не оживет его каменная статуя. Никогда. Наши тогда решили, что это вы его за время отлучки… Недаром весь черный явились, еще и серой от вас попахивало сильнее, чем от Растера вином…

Я буркнул:

– И что? Он в самом деле не поднимется. Пришло учение Христа и уже не уйдет. Черные мессы – это не для пробуждения Темного Бога, а для призыва Антихриста. Язычество ушло и не вернется. Сражения за души идут уже в христианском лагере.