Академия Малхэм Мур. Мой сводный враг - Мию Логинова

друг другу не перегрызли, но своё право на счастье я отстоял. – Отец пошатывается в кресле, будто успокаивая себя. – Когда я пришёл свататься, Иветт призналась мне… Спрашивала, уверен ли я… Но я любил её так, что жить не хотелось, если не получу.

Встав, он опирается рукой на кресло, пальцы продолжают дрожать, а голос садится.

– Все эти её ритуалы… мелкие странности казались приемлемыми и забавными. Приступы случались всё чаще, и мы перестали приглашать гостей, чтобы скрыть правду от света. Особенно когда появился ты. Иветт… она боялась, что её недуг ляжет тенью и на тебя. Что наследника Мортимеров станут считать сыном умалишённой, а уж если вскроется про наследственность…

Конечно. Выходит, я тоже могу стать психом. В любой момент.

– Она не хотела, чтобы о тебе думали дурно. Ведь есть шанс, что в твоём поколении болезнь не проявится. Так бывало много раз за историю Беркли. Мы верили… Иветт всё упрашивала провести ритуал. Попробовать испытать кристалл… Шанс был, но я боялся потерять её окончательно, боялся, что станет хуже. Она плакала… Приступы случались теперь почти регулярно, и, казалось, хуже уже не будет. Я сдался…

Дальше я знаю сам. Теперь те слёзы и мольбы матери заиграли новыми красками. Она просила не пощады. Она просила, чтобы отец попробовал её излечить фамильным кристаллом. Но не вышло.

– Мы скрыли её сумасшествие не потому, что я боялся огласки, а потому что её боялась Иветт. Я поклялся, что не скажу ничего тебе и не дам тени её недуга омрачить твою юность и репутацию.

Всё это время я ненавидел отца. За его преступление передо мной и мамой. А он защищал меня.

Чувствуя себя так, будто потолок кабинета сыпется мне на плечи, я опускаюсь на пол, перебирая ворс ковра окаменевшими от холода пальцами.

Всё ложь…

Вся моя жизнь – ложь.

– Значит, мои дети тоже сойдут с ума?

– Не обязательно. – На плечо ложится отцовская рука. В попытках поддержать, он только сильнее пригвождает меня к полу чувством вины и никчёмности. – У тебя пока вообще никаких признаков. Даже малейших. Их не вызвала ни смерть мамы, ни долгие годы тяжёлой юности… Ты здоров.

– Или это просто спит во мне до нужного времени, да? – Сбросив его ладонь, я вдруг подрываюсь, зло опрокинув стул, который использовал для опоры. – Мы будем ставить эксперименты, а?

– Эйдан… послушай!

– Нет! Никаких детей, слышишь? Род Мортимеров умрёт со мной. Я. Никогда. Не. Женюсь.

– Поздно. – Ещё минуту назад мне казалось, что хуже уже не будет. А теперь как будто наживо пригвоздили за руки и ноги к стене.

– Что значит поздно?

– Ты уже почти женат. Я ведь говорил тебе. Всегда читай бумаги, которые подписываешь.

Глава 43

– Это что? – Бри морщится, когда рядом с люксовыми коробками примостилась белая юбка плиссе в тонкую чёрную клетку, белая рубашка оверсайз, а поверх неё – кожаная чёрная портупея.

– Мой бальный наряд, – отвечаю я уверенно, хотя внутри всё дрожит от принятого решения.

– Это?!

– Именно.

– Ты же понимаешь… понимаешь, что это не только сорванный бал, штрафные баллы, но и скандал! Вызовут родителей…

– И? – Я лезу в шкаф за новыми плотными колготками и бутсами со шнуровкой до самих колен. – Наступит конец света, армагеддон, посыпятся камни на наши головы? Леди высшего света упадут в обморок?

– Я… не знаю… – ошарашенно бормочет Бригитта. – Ну ты и… оторва, – добавляет восхищённо. – Никто не рисковал даже…

– Потому что я не боюсь.

– Ну-у, с такими-то покровителями немудрено.

Что мне в ней нравится, так то, что Бри всегда говорит честно.

– Даже если и так, разве это не отличный случай воспользоваться положением? Разве они не делают то же самое? Даже вот эти платья. Никто не может пользоваться телефонами, выезжать за пределы Мура, а они, как по мановению волшебной палочки, смогли. Феи-крёстные, не иначе. Но, – выдыхаю, опустив обувь у кровати. – Я не боюсь быть отбросом или вообще быть отчисленной. Я не хватаюсь за это насквозь прогнившее общество, Бри. Мне не надо чего бы то ни стоило быть среди вас. Там, за воротами академии, без платиновой карты и грязных аристократических связей, брачных договоров и лжи, есть прекрасная, солнечная жизнь. Пусть она не так проста, в какой-то мере, но уж точно чище по совести. Вот почему я не боюсь пойти в собственном наряде.

– Это… перевернёт Мур.

– Возможно, давно пора сломать старые стены и воздвигнуть новые.

Когда заканчиваю наносить макияж – удовлетворённо вздыхаю. Контраст между едва подчёркнутым косметикой лицом и брутальностью наряда поражает и придаёт пикантности. Взгляд Бри останавливается на уровне моих колен, где заканчиваются белые складки пышной плиссированной юбки и начинается шнуровка высоких ботинок. Она поднимает глаза, встречая мой ответный решительный взгляд.

– Ты как будто не на бал, а на войну собралась.

– В некотором роде так и есть.

– Неужели думаешь, что сможешь сделать это одна? – спрашивает она, кивнув в сторону двери.

– Вполне возможно. Я не просила никого о поддержке в этот раз.

Всё время, пока собираюсь, раздумываю над своим походом к Эйдану, о случившемся в домике, о решении, даже нет, о знании Макса касаемо моей проблемы с платьем. С моей стороны, ответное поведение на этот жест, совершенно нелогичное, бунтарское, возможно детское даже, но я не могу по-другому. Я пробовала играть по здешним правилам, честно прошла два отбора. Но не собираюсь танцевать под эту дудку дальше. Они все отравлены и почти что отравили меня.

Бригитта смеётся и подходит ко мне.

– Да, конечно, ты вся такая смелая и независимая, но без поддержки всё равно не обойтись. Я с тобой. И к чёрту кристаллы! Иду светить своим лицом, если ты, конечно, не против компании отброса.

– Я буду благодарна компании и поддержке друга!

Мы обнимаемся, и, пожалуй, это её решение было самым большим стимулом идти до конца в моём бунте. Ведь Бри, несмотря на собственные страхи и сомнения, решила идти вместе со мной.

Выход из женского общежития, пересечение кампуса под пристальные любопытные взгляды даются не так чтоб уж легко. А это всего лишь студенты… Под подошвой скрипит гравий, всё ближе и ближе момент, когда я брошу вызов традициям академии. Под аккомпанемент лёгкой музыки на главной поляне академии Малхэм Мур развернулась ярмарка. Расположенная на обрамлённой лесом поляне, в противовес моему воинственному настроению, она создаёт атмосферу уюта и тепла, наполняя воздух запахами свежих фруктов, пряностей и тыквенных пирогов. Весь двор украшают яркие осенние листья, несколько крупных, созданных