Подари мне жизнь - Эдуард Резник

Джойстик вытянулся в струнку перед Костей и закрыл глаза.

— Ну, бей, — потребовал он. — Прямо в челюсть. Мне все равно завтра к стоматологу идти, коронки делать.

— А вот не буду! — отозвался Константин. И вдруг засмеялся. — Ну что мне тебя бить, осла этакого? Ты же от этого Ольгу любить не перестанешь?

— Нет, — сознался Джойстик.

— А другом мне все равно останешься, — подытожил Костя. — Так что расслабься и доставай пиво. Запустим наше письмо еще в несколько медицинских центров. Авось проскочим!

— Я… я все для вас сделаю! — обрадовался прощенный Джойстик.

И им обоим вдруг показалось, что Ольга на экране монитора чуть улыбнулась.

В больницу к Антошке, где его с нетерпением ожидала Ольга, Константин примчался с хорошей новостью: в одном из турагентств ему гарантированно обещали «сделать» визу в Израиль. Правда, для этого пришлось дополнительно раскошелиться на двести баксов, но все равно он был на седьмом небе от радости. Хотя в агентстве могли и надуть, но Костя об этом старался не думать. Наконец-то у него хоть что-то стало получаться! Он даже чуточку гордился собой, ловя свое отражение в витринах магазинов, мимо которых пробегал.

Ольга ждала его не в палате, а в больничном коридоре. Потому что палата была вновь забита народом: детьми и взрослыми. Оттуда неслись веселые крики и повизгивания. Там опять давали представление полюбившиеся больным малышам и медперсоналу клоуны — Мыльный Пузырь и Длинная Макаронина.

— Валера и Мила теперь сюда чуть ли не каждый день приходят, — сказала Ольга. — Как только появляется свободное время — тут как тут, словно волшебники. И ты знаешь, мне кажется, что дети от этого даже стали поправляться.

— Очень хорошо, — потер руками Костя. — А нам нужно немедленно сфотографировать Антона на визу. Бери его прямо сейчас под мышку и летим к фотографу.

— Дай ему хоть досмотреть представление!

— Некогда, я уже договорился с одним дядечкой. Это суперпрофессионал. Он даже родился с «кодаком» и в ковбойских сапогах. Тем более пока все врачи здесь заняты клоунами. Не успеют спохватиться — а мы уже и вернемся.

— Ну… попробую его вытащить, — сказала Ольга. — Правда, сильно сомневаюсь, что он оторвется от этого цирка.

Однако сама судьба пошла им навстречу. Антон вдруг выскользнул из палаты, поманив мать пальчиком.

— Скорее, скорее иди сюда! — крикнул он. — Там та-а-а-кое показывают! Привет, Костя!

— Здравствуй, здравствуй, — ответил тот и сгреб его в охапку.

— А хочешь, прямо сейчас поедем фотографироваться?

— А как это? — тотчас же заинтересовался малыш.

— Тебя что — ни разу не снимали на пленку?

— Он еще маленький был, не помнит, — ответила за Антошку мама.

— Вот-те раз! — возмутился Костя. — Ты знаешь, как это здорово? В сто раз лучше, чем смотреть на клоунов. И гораздо вкуснее шоколада.

— Правда? — не поверил мальчик, раскрыв еще шире свои глазенки.

— Я когда-нибудь вру? — обиделся Костя. — Помчались!

Он закутал Антошку в свой плащ, подхватил на руки и побежал к выходу.

— Погоди ты! — крикнула совсем растерянно Ольга. — Его же как-то одеть, нарядить нужно? Не в пижамке же фотографировать?

— Там полно всякого барахла и костюмов! — отозвался Костя. — Что-нибудь выберем!

…Через пятнадцать минут такси остановилось возле уже хорошо знакомой железной двери в стене. В фотостудии Михаил критически осмотрел малыша и улыбнулся.

— Фотогеничен, — выразил он свое мнение. — Будем лепить из него фактуру. Готовьте мальчика к съемкам.

— А во что одеть? — озабоченно спросила Ольга.

— В костюм маленького Людовика XIV, — ответил фотограф и показал ей на шкафы, в которых висела самая разнообразная одежда всех времен и народов.

— Слушай, Миха, — встрял Константин. — Нам ведь совсем простой снимок нужен. Главное, чтобы он не выглядел больным, а очень даже радостным и здоровым.

— Отойди, — сурово отодвинул его в сторону фотограф. — Дилетантам тут не место. У меня глаз наметанный, я в твоем малыше сразу будущую модель вижу. Мы его пощелкаем, а потом я еще эти снимки в журналы предложу. Поверь, такую рекламу ему сделаем — супер!

— Но… — начал было Костя.

— И не мешайся мне тут под ногами! — закричал на него фотограф, проверяя осветительные приборы. — Сядь где-нибудь и заглохни.

Пришлось Константину сдаться. Он отодвинул свой стул к стене, в тень, и стал следить за магическими приготовлениями к чудодейственным съемкам. Главное, что все это нравилось Антошке. Особенно всевозможные декорации, ведь различные манекены, обряженные в костюмы рыцарей или пилигримов, монахов или инопланетян, расставленные в картонных интерьерах, казались ему настоящими или, по крайней мере, на время уснувшими, замороженными. Он стал бегать среди них, прятаться от матери. Ловили его уже все втроем: Ольга, Костя и фотограф. Потом еле усадили в кресло, напоминающее трон. Михаил напялил на него золотистую корону…

Съемки растянулись часа на полтора. Антошке так понравилось фотографироваться, что он никак не хотел уходить. Уже перепробовали все наряды, разные ракурсы, снимали его в матроске, цилиндре, в балахоне Арлекина, буденовке, плаще звездочета, висящим на трапеции, играющим на мандолине, пьющим апельсиновый сок, поющим, задумчивым, смеющимся, хитро подмаргивающим, спящим. Вот спящим у него получалось совсем здорово, потому что он действительно уснул, утомившись от этой «игры в фото».

— Наконец-то! — тяжело вздохнул Костя. — Я не знаю, что с нами сделает Попондопулос.

— Зайдешь за снимками завтра, — сказал фотограф. — У вас славный мальчуган, будет кинозвездой. Желаю ему поправиться.

— Спасибо! — поблагодарила Ольга. — Сколько мы вам должны?

— Да нисколько, — махнул тот рукой. — Я делал это из любви к искусству. Мне ведь Рита рассказывала, какая у вас беда. Что бы мы были за люди, если бы еще и наживались на этом?

Костя вновь завернул тихо посапывающего Антошку в свой плащ и понес к выходу. На улице поймали такси, поехали обратно в больницу. Шофер изредка посматривал в зеркало заднего обзора на счастливую, как ему казалось, семью. На руках у молодого отца спит малыш, мама положила голову на плечо к мужу.

— Редко сейчас такое встретишь, — произнес он наконец.

— О чем вы? — спросил Костя.

— Да все о том же, о делах наших скорбных, семейственных. Вот, я с женой, почитай, два десятка лет вместе, а дня не проходит, чтобы не поссорился и не переругался вдрызг. И откуда только такие сквалыги берутся? А у вас, я погляжу, мир и покой. Даже завидно.

— Просто надо верить друг другу, — произнес Костя.

Шофер усмехнулся и крутанул руль на повороте.