Ложь и любовь - Хейли Норт

Произнося эти слова, Паркер сам толком не осознавал, что имеет в виду. Двусмысленная какая-то фраза получается. Чем конкретно он готов поделиться?

Но, может, слова и были двусмысленными, чувства его такими не были. Паркер придвинулся ближе и приник к губам Мэг.

Когда Паркер поднял голову после долгого, сладостного, жадного поцелуя, он мог бы поклясться, что заметил в глазах Мэг влажный блеск, но она снова притянула к себе его голову и сама припала к его губам голодным, страстным поцелуем.

Наконец Мэг оторвалась от него и прошептала:

– А по дому не может разгуливать миссис Соломон? Паркер замотал головой.

– Это хорошо. – Мэг обняла его за талию.

– Мне нужно набросать на рыбу лед, – пробормотал Паркер, проклиная свое чувство ответственности. Но ему бы просто не хватило духу сообщить потом Гасу, что его улов испортился.

– Поторопитесь, – сказала Мэг низким грудным голосом, который Паркер с трудом узнал. – А не то вам придется охлаждать меня.

«Охлаждать меня»? Неужели она действительно произнесла эту бесстыдную фразу? Мэг поражалась самой себе. Но она хотела еще раз испытать наслаждение в объятиях Паркера, прежде чем навсегда уйти из его жизни, и теперь, когда такая возможность представилась, Мэг, как выразилась бы Элен, решила за нее ухватиться.

Однако в данный момент она стояла на веранде, как будто приросла к месту. Бросившись в дом за льдом, Паркер не закрыл за собой дверь. Вместо того чтобы последовать за ним, Мэг осталась на веранде, спрашивая себя, уж не начался ли у нее кризис среднего возраста – лет на десять раньше, чем она достигла этого самого возраста? Женщина, которая стоит сейчас на задней веранде плантаторского дома в Луизиане, это не та Мэг, которая складывала в портфели школьные завтраки, проверяла домашние задания и улаживала конфликты, не та Мэг, которая по пять лет носила одни и те же платья, чтобы купить детям новые туфли. Эта женщина намерена во второй раз заняться любовью с мужчиной, которого знает меньше недели.

Вернулся Паркер с двумя изящными ведерками для льда. Высыпав их содержимое на рыбу, он поставил ведерки на пол и протянул руки к Мэг.

– Ну вот, теперь мы можем сосредоточиться на нас.

На нас. До чего же это приятно звучит! Мэг улыбнулась, поднесла одну его руку к губам и поцеловала костяшки пальцев. Только сегодня, только на один день она уступит своей слабости. На сегодня – только на один день – она променяет реальность на фантазию.

Держась за руки, они вошли в просторную солнечную кухню, миновали проходную кладовку и выбрались в длинный вестибюль, такой же широкий, как коридоры в Понтье-Плейс. Как и в городском доме, здесь были высокие потолки, украшенные декоративной лепниной, с них свисали массивные люстры.

Проходя через холл, они два раза миновали нечто вроде уголков для отдыха, образованных столиком и двумя креслами. На каждом столике стояла изысканная композиция из свежих цветов.

– Какие красивые букеты, – заметила Мэг. – Вы уверены, что в доме нет миссис Соломон?

Паркер выпустил руку Мэг и обнял ее за плечи, привлекая ближе к себе.

– Это замечание здорово отдает предубеждением по половому признаку.

Мэг на мгновение задумалась.

– Пожалуй, вы правы.

– Соломон ведает и теплицей. У него золотые руки, что бы он ни посадил, все прекрасно растет.

Мэг наклонилась над столиком и вдохнула аромат роз.

– Восхитительно! Они такие живые!

– Вы любите розы?

Она кивнула и отошла от столика.

– Очень. Особенно розовые и желтые. Только не красные, красные розы очень самоуверенны.

Паркер рассмеялся.

– В таком случае я не буду дарить вам красных роз. – Он вытянул из вазы две желтые розы. – Будь мне десять лет, Соломон бы с меня шкуру спустил, но на этот раз, надеюсь, он простит меня.

Вместо того чтобы вручить розы Мэг, Паркер понес их сам. Почти у входной двери он остановился и повернул Мэг лицом к зеркалу вдвое большего размера, чем то, которое висело в библиотеке Понтье-Плейс.

Мэг тут же залилась краской.

– Стесняться нечего, – прошептал Паркер. – Вы самая прекрасная женщина, какую мне только посчастливилось встретить.

Мэг замотала головой.

– Нет, не так. Вы все неправильно понимаете. – Даже фантазия не может заходить так далеко.

Паркер погладил ее щеку мягкими лепестками розы. Ощущая нежное прикосновение, к своей коже, Мэг наблюдала в зеркало за его действиями. Сочетание телесных ощущений и зрительных образов до предела обострило ее и без того взбудораженные чувства. Она стала поворачиваться, снедаемая страстным желанием прижаться к Паркеру.

– Не спешите, – прошептал он, взявшись за верхнюю пуговицу ее рубашки. Расстегнув пуговицу, он провел цветком розы по шее Мэг.

– Но мне хочется побыстрее, – промолвила она, удивленная собственной прямолинейностью.

Паркер усмехнулся.

– Это хорошо, но спешить и впрямь незачем. Я велел Соломону вернуться не раньше чем через час. – Он расстегнул вторую пуговицу. – А теперь позвольте показать вам еще одну комнату.

Мэг уступила его игре в медленное обольщение и встретилась с ним взглядом в зеркале. Ей понравился голодный блеск его потемневших глаз. Паркер хочет ее так же сильно, как и она его. Все еще глядя на него в зеркале, Мэг протянула руки за спину и провела вниз по его бедрам, а потом медленно – вверх, пока наконец ее пальцы не остановились, не дойдя самую малость до его возбужденной плоти. Описав круг бедрами, Мэг прошептала:

– В эту игру могут играть и двое.

Паркер схватил ее, развернул к себе лицом и прижал к себе именно так, как ей хотелось, чтобы он это сделал. Его рот завладел ее ртом, и на этот раз Мэг дала рукам волю и положила ладони на вздувшийся под джинсами бугор. Жар его тела ощущался даже сквозь плотную ткань. Мэг высвободилась, опустилась на колени и прижалась губами к тому месту, где только что лежали ее ладони.

Паркер застонал. Или замычал. Или выкрикнул ее имя. Мэг не могла бы сказать точно, какой именно звук он издал, но точно знала, что в восторге от его реакции. Сегодня она хотела отдать ему все, ничего не оставляя себе.

– Мэг, – прохрипел наконец Паркер, – кажется, остаток экскурсии придется отложить на потом.

– А где же твоя неторопливость? – спросила она, широко раскрыв глаза и игриво хлопая ресницами.

– Я больше не могу.

Паркер мягко потянул ее за плечи, и Мэг вернулась в стоячее положение, попутно, пока он поднимал ее, целуя его живот и грудь.

От главного холла отходила широкая лестница. Обнимая Мэг одной рукой и прижимая еще крепче к себе, Паркер повлек ее к лестнице. Она отметила, что он не выронил розы.