Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

Корпус корабля стал прозрачным. Меня окружали едва заметныеконтуры стен – да и то оставленные скорее для психологического комфорта. Яахнул, вжимаясь в кресло, в единственное, что сохранило видимость.

Так что же, корабль меня слышит постоянно? Терминал –фикция?

Традиция.

Город был чуть в стороне, в двадцати-тридцати килошагах. Я струдом отвел взгляд – так он был красив. Посмотрел вниз, на огромное ровноеполе, заросшее зеленой травой, усыпанное серебристыми линзами. Мы были уже такнизко, что я видел фигурки людей, стоящих с задранными головами.

Меня встречали.

Кораблик опустился на траву, шагах в десяти от людей. Такмягко, что я даже не почувствовал касания. Впрочем, а почему я должен был егопочувствовать в поле искусственной гравитации?

Купол над головой стал раскрываться. Экран погас.

Я еще помедлил, прежде чем выбраться. Посидел, нежась подтеплым светом Матушки. Ведь именно об этом я мечтал?

Может быть, попрощаться с кораблем?

Ладно, будем считать, что все пожелания высказаны…

Я вс??ал, шагнул на выгнутый венчиком колпак кабины.Посмотрел на людей, неуверенно улыбнулся.

– Ник! – крикнули мне. – С возвращением, Ник!

Прощай.

Их было четверо. Впереди – высокий, сухонький, с залысинкойстарик в измятом белом костюме. Смотрел он на меня задумчиво и без улыбки.Серьезно очень смотрел, и я торопливо отвел взгляд.

Зато остальные трое улыбались, приветливо и радостно. Двоемолодых темноволосых парней, моих ровесников, похожие, наверное – братья. Оба всеребристых шортах, свободных рубашках и босиком. У того, что постарше, шеябыла повязана цветастым платком. Чуть в стороне от них стояла девушка, вотличие от парней – коротко, под щетинку подстриженная, в узкой длинной юбке, седва прикрытой лентой грудью. Ее улыбка была какой-то смущенной, растерянной.

– Ник! – укоризненно сказал парень с платком на шее. – Чтоже ты?

Я спрыгнул на траву, мягко спружинившую под ногами, и пошелк ним. Сказал:

– Здравствуйте.

Этих слов они не ожидали. Может быть, кроме девушки, – еелицо не изменилось. Старик покачал головой, юноши растерянно переглянулись.

– Ник, Ник… – сказал старик, подходя вплотную. Заглянул мнев глаза: – Ты меня не узнаешь?

Я покачал головой. Кто он мне? Дед, отец?

– Никки, это же Наставник, – вполголоса сказала девушка. –Твой Наставник!

– Ничего не помню. – Я почувствовал, как на глазанаворачиваются слезы. – Простите. Я никого не узнаю.

– У тебя был контакт с Чужими? – строго спросил старик.

– Да.

Старик взял меня за подбородок, очень внимательно посмотрелв лицо. Вздохнул.

– Мы слишком беспечны. Слишком открыты. Космос слишком частостал давать нам уроки, жестокие уроки… У тебя на лице следы ран, мальчик мой.

– Я сражался.

– Ты всегда был импульсивен и безрассуден… – Старик потрепалменя по щеке. – Помню… прости, Ник. Все будет в порядке. Главное, что тывернулся. Я твой Наставник, Ник. Меня зовут Пер.

Он вдруг перешел на заговорщицкий шепот:

– В детстве ты с ребятами прозвал меня Перо. Вы думали, чтоя этого не знаю…

– Тоже не помню, – вполголоса ответил я.

Старик кивнул:

– Все будет нормально, мальчик…

Он взял меня за руку и повел к терпеливо ждущим молодымлюдям. Я понимал, чго правильнее было бы называть их друзьями, но лица ничегоне будили в душе.

– Это твои друзья, – сказал Наставник. – Ган.

Тот парень, который не обвязывал шею платком, развел руками.Виновато, словно это его вина была в том, что приходится знакомиться заново.

– Ник, – машинально представился я. Зачем-то потянул впередруку – все недоуменно уставились на раскрытую ладонь.

Что-то странное со мной происходит…

Я неуклюже повторил жест Гана и развел руками.

– Таг. Тагги, – сказал второй парень.

– Ник. Да ты-то помнишь…

Ребята засмеялись. Слегка принужденно, но с облегчением, каку постели больного, вдруг обнаружившего в себе силы шутить.

– Я – Катти, – сказала девушка. Помедлив, спросила: – Ты именя не помнишь?

Мне очень хотелось вспомнить!

Я смотрел на Катти, на ее тонкое, нежное лицо, коротенькующетинку темных волос, хрупкую фигурку. На нее было куда приятнее смотреть, чемна всех остальных. Даже приятнее, чем на женщину чужих людей, которая осталасьна корабле Алари…

– Не помню, – признался я. – Мне кажется, что я тебя знал.Прости.

– Ничего, Никки. – Она кивнула, но в глазах появилась тоска.– Все вернется.

Старик кашлянул.

– Ример.

– Да? – отозвался я.

– Нам было разрешено встретить тебя. Комитет ДальнейРазведки ждет подробного рапорта, так что пришлось мне вспомнить былое… и явновь на службе. С твоим кораблем все в порядке?

– Куда лучше, чем со мной самим.

– Это уже хорошо. Он передал такое количество новойинформации, что все службы подняты на ноги. Ган! Займись машиной. В бокс – иполная разборка. Проверь, нет ли артефактов. Проверь, не было ли проникновенияв память борт-партнера. Досконально! Если все будет в порядке – машину впереплавку. Все контактирующие с бортом тестеры – тоже.

– Хорошо, Наставник. Все сделаем. – Ган улыбнулся и двинулсяк кораблю. Я так растерялся, что не нашелся что сказать.

Вот что имел в виду борт-партнер, говоря о «маловероятном»шансе на встречу!

– Вечером увидимся, – бросил Ган, проходя мимо. Почему-то яждал, что он хлопнет меня по плечу, так или иначе коснется. Но он этого несделал.

– Ты растерян? – спросил Пер. Он ни на секунду не отводил отменя взгляда. И похоже, хорошо умел читать мое лицо.

– Все новое, Наставник, – сказал я. – Как-то… совсемнепривычно.

– Твоя одежда, Ник. Откуда она?

– Подарок чужой расы, похожей на нас. Их было трое: мужчина,женщина и старик. Они помогли мне бежать, дали оружие и одежду.

– Корабль ничего не сообщал об этом.