Большая красная кнопка - Макс Острогин

Одну я убил. Остальные должны отступить. Если они охотятся втроем, а сейчас команда разбита, то должны отступить. Движуха. Я развернулся, стрельнул на слух. Опять взрыв.

Накинулась сбоку, попыталась вцепиться в подмышку, тут же отскочила. Набрасываются на уязвимые места. Упертые. Видимо, со жратвой здесь совсем туго, если они не отстают. Ладно, посмотрим, кто кого сожрет. Запеку тварей в глиняной яме, вырву им языки, отрежу хвосты, из шкуры нарежу ремней.

Сверху, прямо на голову, сорвалась, выстрелил вдогонку, не попал. Не хочется, чтобы тебя загрызли поганые ящерицы. Спички. Вторая коробка. Каждая спичка горит почти пять минут, я раскидал вокруг себя десять штук. Нужна идея. Никаких мыслей, как разобраться с ящерицами. Пять минут, есть время, чтобы подумать, даже погань боится огня.

Спички горели с шипением, я думал, заряжая патроны. Нож их не берет, топор потерялся, стрелять бесполезно, да и патроны заканчиваются…

Завыть, что ли?

Я потрогал ухо. Почти нет. Хорошо меня уездил этот поход, нога, ухо, ослеп. Лучше не бывает. Нет, завою.

Шаги по железу. Кто-то побольше ящерицы. И не такой ловкий, так греметь может только… Вскинул двустволку, прицелился на звук.

– Не стреляй! – крикнул Егор. – Не стреляй, это мы!

Я продолжал целиться.

– Дэв! Это мы! Я и Алиса!

Егор. Алиса.

У меня задрожали ноги. Так сильно, что стало трудно стоять. То есть совсем трудно, едва не упал, позорно оперся на оружие.

– Это мы, – Егор гремел железками, приближался ко мне, чертыхаясь и подпрыгивая. – Мы!

Как-то хорошо стало необыкновенно, петь захотелось, запел бы, знал бы что. Егор подбежал ближе, остановился. Он дышал громко, отрывисто, кажется, чувствовал примерно то же, что и я. Мне стало неудобно. Наверное, еще чуть-чуть, и мы бы кинулись обниматься, и это было бы совершенно невозможно. Поэтому я сказал довольно грубо:

– Чего сразу не подошел?

– А, думал, что ты… – Егор захлебнулся. – Думал, что ты… С ума сошел. Я сам чуть не сошел, когда ослеп от взрыва.

– Я? С ума?

Я презрительно плюнул.

– Страшно ведь… Как глаза?

– Никак, – ответил я. – Не видят.

– Пройдет. Я вчера вечером, как и ты, не видел, а с утра проморгался. Алиска тоже.

Хорошие новости. Алиса здесь.

Егор прозрел, значит, я тоже, вполне вероятно, прозрю. Прозрею. Он моложе, восстанавливается быстрее, мне требуется больше времени. К завтрашнему утру. Ну, или к послезавтрашнему. Я почувствовал прилив сил и бодрости. Если глаза сохранились, то все еще можно исправить, цель достижима, ничего еще не потеряно…

– Ты, главное, не растирай глаза…

– Не разотру. Тут ящерицы, кажется…

– Ящерицы? – спросил с удивлением Егор.

Сейчас он мне скажет, что никаких ящериц он не видел. Что это я сам себе ухо оторвал…

Стало страшно. А вдруг на самом деле? Куда они так быстро делись? Только что нападали… И исчезли. Если я на самом деле свихнулся? Отравился газом или просто умом тронулся, от перегрузок или от страха – мне слишком долго казалось, что я ничего не боюсь, – а это оттого, что я попросту сошел с ума. Сумасшедшие не боятся. И на них нападают ящерицы, которых никто вокруг не видит.

– А зачем спички раскидал? – спросил Егор.

– Темно было, – ответил я.

Егор хихикнул.

– Тебе надо поплакать, – сказал он.

– Что?

– Поплакать. Глаза промоются, и увидишь.

– А если водой? – спросил я.

– Не, водой не пойдет. Поплачь, здорово помогает.

Не хочу я плакать. Нет настроения.

– Поплачь, а то идти не сможешь.

– Смогу.

Я поднялся.

– Точно? – спросил Егор. – Нам идти непросто, надо еще Алису тащить.

– Как это?

– Она без сознания, – сказал Егор шепотом. – Валяется. Я волокушу сделал, но все равно тащить ее тяжело.

– Как вы выбрались? – спросил я.

– Никак. Я не помню, что произошло после вспышки. Очнулся недалеко отсюда, на скамейке.

– На скамейке?

– Ага.

Кажется, Егор кивнул.

– Мы оба сидели на скамейке, и я и Алиса. Я сначала ничего не видел, полчаса, наверное. А потом…

– Потом ты разнюнился и прозрел.

Егор промолчал.

– Что от вас нужно было китайцам?

– Не знаю. Кровь, кажется, не брали – голова не кружилась. Но уколы делали, все руки в дырьях. У Алисы тоже… Плевать на них. Слушай, Дэв, я по карте посмотрел. Можно по этой дороге попытаться. По монорельсу. Это очень…

– Мы пойдем к Вышке, – перебил я.

– Зачем? Лучше в обход…

– К Вышке.

– Я по карте смотрел…

– К Вышке! – заорал я.

Егор согласно вздохнул. Мы впряглись в волокушу и поволоклись. До Вышки было недалеко, но пробирались долго – Алиса постоянно за что-то цеплялась, да и я пару раз падал. Думал – а что, если я не прозрею? Буду слепым и беспомощным, очень скоро Егор обнаглеет и станет руководить, а потом и помыкать мной, потому что я окажусь полностью от него зависимым. И Алиса еще… Залезем в слона, начнем жить. Я, слепой и сумасшедший, Алиса, сумасшедшая и опасная, Егор, зрячий и незаменимый.

Егор остановился.

– Пришли, – сказал он. – Вышка. Что делать будем?

Я не чувствовал никакой Вышки. Последние метров двести мы продирались через искореженный металл, но этого металла у нас вокруг полно, везде по колено.

– Что видишь?

– Железяки, что еще? Много. Сейчас…

Егор загремел.

– Тут всмятка какая-то… – сказал он издалека. – Сверху кто-то свалился… Сожрали его почти.

Карлик-горбун. Сам виноват.

Егор отправился дальше. Рядом со мной движение, шорох. Алиса.

– Есть… что-то, – сказал Егор издалека. – В китайском комбинезоне. Сейчас погляжу… Ах ты…

Егор замолчал. Я прижал к себе двустволку.

– Это… что тут? – спросил Егор. – В комбезе?

– Акира, наверное. Так он назвался. Мне казалось, что его так зовут, он произносил это именно так. Китаец.

– Это китаец?!

– Конечно. Китаец. Не видишь разве?

Егор всмотрелся в китайца, сказал:

– Но ведь он совсем не человек.

– Как не человек?

– Так, – ответил Егор. – Он… Не знаю кто. Ты уверен, что это на самом деле китаец?