Королевство Хатуту - Дмитрий Романовский

Приняв душ, Поль стал пересчитывать свои деньги, франки и доллары. Мама сказала, что наймет охрану для защиты от корреспондентов. Сколько стоит такая охрана? И вообще, сколько у мамы денег? И сколько денег будет у него в Париже? В цивилизованном мире люди работают, чтобы зарабатывать на жизнь. Антуан сказал, что на интервью можно заработать состояние.

После завтрака пассажиры поднялись на палубу, стали рассаживаться в шезлонгах. Им хотелось привезти во Францию южный загар.

Пришла Виолетт с мольбертом и холстом, и Поль ей позировал. И опять к ним стали подходить люди, спрашивать, какие теперь модны художественные галереи, где живет Пикассо, кто теперь жена Марка Шагала. Бегом подбежал Антуан в закрытых молодежных плавках.

– Поль, только что передавали последние известия из Парижа. Говорили о тебе.

Поль насторожился:

– Что говорили?

– Всего несколько слов. Поль Дожер, человек проведший двенадцать лет в отрыве от цивилизации, возвращается во Францию. Очевидно, о тебе уже сообщали более подробно в газетах и по радио. Так что ты теперь знаменит.

Виолетт, не отрываясь от работы, проговорила:

– А я теперь на этой картине могу хорошо заработать. Мсье Дожер, надеюсь, вы не потребуете комиссионные?

Поль понял, что комиссионные это деньги, и отрицательно покачал головой, а потом записал в свою тетрадь: комиссионные.

– Смотрите, Африка! – раздался чей-то голос. И люди тотчас выстроились у перил. На горизонте, справа по борту, появилась узкая полоска земли. Роже сказал:

– Оказывается, Африка со стороны Атлантики выглядит весьма прозаично.

Поль поднял с палубы тетрадь, записал слово «прозаично». Оказавшийся рядом с ним Леон взял у него авторучку, молча исправил орфографическую ошибку. Леон умный, деловой, но прозаичный, плавки на нем старомодные, всего лишь треугольник, прикрывающий яйца, новая мода его не интересует. После обеда Виолетт опять рисовала. Поль взглянул на картину. Ему показалось красиво. Особенно головной убор. Кисти камыша были яркокрасные, не сломанные. И цвет неба был красивый. Полю захотелось иметь эту картину. Но ее сделала Виолетт. На Хатуту, если человек делал сам какую-нибудь вещь, эта вещь становилась его собственностью, и это было свято.

Узкая полоска земли появилась на севере. Это была Европа. Когда пароход прошел через Гибралтар, земля скрылась. Горизонт вокруг стал чистым, а волны стали другого цвета – густозеленого, – это было Средиземное море. В столовую к традиционному кофе Поль, как и накануне, пришел голым и в головном уборе. Это был последний день плавания. До сих пор весь этот белый пароход хранил память о зеленых горах и коралловой косе с пучками кокосовых пальм. А там, по колена в прибойных волнах стоят коричневые люди, и коричневый мальчик кричит: «Па! У меня глаза тоже голубые!»

Поль оставался на палубе до заката. Последнее южное солнце. Завтра Франция. И зима. К ужину Поль явился в пиджаке и новом галстуке, который ему повязал мсье Сонар, принесший в его каюту плащ на утепленной подкладке, шляпу, а также шерстяной шарф с цветными поперечными полосами.

– Таперь это модно, – пояснил мсье Сонар.

За ужином лейтенант Госсен объявил по транслятору, что сейчас состоится церемония прощания с кораблем, после чего добавил прозаичным тоном:

– Мсье Дожер, капитан просит вас пройти в его каюту.

Поль направился в каюту капитана, предварительно допив свою чашку шоколада – очень вкусно.

Капитан сидел за столом в своей приемной. Перед ним было много бумаг и папок. Поль поздоровался, и капитан сказал:

– Сейчас в клубе начнется церемония прощания. Я хочу начать ее с вас, здесь. Сядьте, пожалуйста. – Поль сел. Капитан придвинул к Полю одну из бумаг. – Это документ о принятии вас на корабль. Прочтите и подпишите, пожалуйста.

Поль стал читать текст, отпечатанный на пишущей машинке. Под текстом было много подписей, и на первом месте была подпись мсье Вольруи, как представителя правительственного аппарата. Тут Поль впервые узнал фамилию Роже – Солежар. Поль написал кривыми буквами свою подпись против красиво отпечатанного своего имени. Затем он расписался на копии документа.

– Копия для вас, мсье Дожер. – Поверх копии капитан положил небольшую заполненную анкету. – Это медицинское удостоверение от корабельного врача. А это, – и капитан подвинул Полю еще одну бумагу, – список шести человек, которые были в моторной лодке, забравшей вас с острова. Их имена и координаты. Вероятно, они вам тоже понадобятся. А это, – капитан вынул из кармана визитную карточку, – мои координаты. Здесь мой телефон и марсельский адрес.

Все эти бумаги капитан скрепил стальной скрепкой. Поль потрогал скрепку, перевернул листы, потрогал скрепку с другой стороны. Скрепка чем-то напоминала застежку подвязки, на которой крепились женские чулки. Такие застежки Поль видел у Мадлен. Такие же застежки проступали под платьем мадам Туанасье, когда она становилась на стул, чтобы достать с полки книгу. Капитан поднял с пола новый чемодан, поставил на стол, раскрыл.

– Это для ваших вещей. У вас тапа и головной убор, которые вам надо сохранить на память. – Капитан стал вкладывать бумаги, скрепленные скрепкой, в узкое отделение чемодана, продолжая говорить: – И еще, например, ваш красный халат. Мне доложили, что на поясе вашего халата появились золотые кисти, точно такие же, какие исчезли с французского флага из кают-компании… – Капитан закрыл чемодан, пододвинул Полю.

– Я приделаю кисти обратно к флагу, – несколько смущенно сказал Поль. Капитан улыбнулся.

– Не надо. Пусть это останется у вас на память, как подарок от «Васко да Гамы». А теперь, – и он поднялся от стола, – Мы пойдем в клуб, где нас уже ждут.

Поль шагнул к капитану.

– Мсье Жирадо… – и он тут же поправился: – Капитан, я очень вас благодарю. – Французские слова вдруг стали теряться в его голове. – Вы мне очень помогали. Вы хороший друг. Я всегда это буду знать. Вы для меня много сделали, что я завтра буду во Франции…

Капитан протянул ему руку. Они пожали руки, и при этом Поль с чувством тряхнул капитанскую руку.

– Завтра утром у меня не будет времени, чтобы вот так с вами проститься, – сказал капитан и улыбнулся. От улыбки лицо его прорезалось глубокими морщинами по углам рта и вокруг глаз, и он добавил:

– Желаю удачи, Поль.

И Поль порывисто сжал плечи капитана, как это делали мужчины Хатуту, приветствуя друг друга.

Когда они вошли в помещение клуба, капитан впереди, а за ним Поль с чемоданом, мсье Вольруи говорил речь перед пассажирами, их было более пятидесяти. Мужчины были в костюмах, некоторые в смокингах с галстуками бабочкой. Женщины были в нарядных платьях. У декольтированных женщин на плечах были меховые боа, поскольку вечер был прохладным, первый прохладный вечер на корабле. Длинные скамейки были сдвинуты к стенам. На скамейках стояли подносы с открытыми бутылками вина, бокалы, тарелки с питифюрами. Мсье Вольруи закончил речь. Из динамиков грянули звуки «Марсельезы». Все стали пить вино. Кто-то, Поль даже не сообразил кто, подал ему бокал с вином. Поль сделал глоток и понял, что это шампанское. Остро ударили в нос пузырьки газа. У многих в руках появились питифюры. Поль прошел среди улыбающихся ему людей к скамейке с подносами, взял питифюр. Он был гораздо вкуснее шампанского. И Поль тут же взял второй питифюр. «Марсельеза» смолкла. Раздался голос капитана: