📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгТриллерыНарисованная смерть - Джорджо Фалетти

Нарисованная смерть - Джорджо Фалетти

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 98
Перейти на страницу:

Машина тронулась и растворилась в ночи; перед глазами Джордана остались ее профиль, плотно сжатые губы, глаза, устремленные в одну точку.

Но он не успел поразмыслить об этом, потому что почти одновременно раздвинулись двери лифта в вестибюле, и в озаренной неоновым светом кабине он увидел троих.

Первым был агент Лукас Фёрст.

Вторым – Буррони.

Третьим – мужчина лет тридцати, ростом почти с детектива, с безупречно правильными чертами лица, которым что-то отдаленно азиатское, затерянное в двух поколениях американцев, придавало еще большее очарование. Только жесткий разрез тонкогубого рта портил совершенство этого лица. Гладкие и блестящие черные волосы, типичные для уроженцев Востока, открывали мраморный лоб.

Белая рубашка и темные джинсы подчеркивали стройную фигуру; руки были скованы впереди наручниками.

Буррони, взяв его за локоть, чуть подтолкнул вперед из лифта. Джулиус Вонг шарахнулся от него, как от зачумленного.

– Отвали, пес легавый! Сам пойду.

– Ну так иди, кто тебе мешает?

Под неусыпным контролем Буррони Джулиус распахнул дверь и проследовал туда, куда указывал ему детектив. Он оглянулся, окинув мир вокруг себя презрительным взглядом, как будто получил и принял вызов.

Несмотря на гнев, глаза его были неподвижны и подернуты пеленой порока.

Детектив скривился, глядя на недоуменные лица Джордана и Морин, и неуловимым жестом велел им не вмешиваться.

И лишь когда Буррони с конвоируемым подходили к машине, Джордан заметил, что Джулиус Вонг характерно припадает на правую ногу.

36

Лиза Герреро сняла длинную футболку, что заменяла ей ночную рубашку, и осталась обнаженной перед зеркалом ванной. Блестящая серебристая поверхность возвратила ей собственный портрет, перерезанный у талии мраморной столешницей шкафчика. Белый мрамор красиво и чувственно оттенял оливковую кожу латиноамериканки. Лиза небрежным жестом приподняла кверху длинные темные волосы, затем пальцы ее скользнули к коричневым соскам высокой, упругой груди, как раз такого размера, который удобно помещается в мужской ладони. От ее вздоха запотел маленький кружок зеркала. Будь она по натуре мечтательницей, подумала бы, что с минуты на минуту откроется дверь и Джордан Марсалис в окровавленной рубашке окаменеет на пороге. И все начнется сначала.

Но она не мечтательница, и нечего об этом думать. Лиза Герреро давно не позволяла себе такую роскошь, как мечты; ее тревожили порой лишь смутные желания, да и те все больше повисали в воздухе.

Она подвинулась поближе к зеркалу и стала рассматривать свои глаза, потухшие, с покрасневшими веками после мучительной, почти бессонной ночи.

Накануне вечером она пришла, разделась, легла в постель, как будто погрузившись во мрак обступавшей ее реальности. Долго лежала в темноте с открытыми глазами, под ненадежным прикрытием простыни, охваченная горечью и страхом. Сквозь открытое окно с нижнего этажа доносились звуки песни, которую все время ставил неизвестный фанат Коннора Слейва и которая теперь постоянно преследовала ее.

…Мне душу сжигает пламень,

В оковах томится плоть,

На сердце тяжелый камень,

И нечем его расколоть…

Под эту нежную музыку и в такт словам перед глазами предстал Джордан, обнимающий другую и застывший в тот редчайший миг, когда двое становятся единым целым. И по злой иронии судьбы, которая играет человеком, это случилось как раз перед тем домом…

Она вышла с дискотеки в компании людей, абсолютно ничего для нее не значивших, чтобы ехать с ними куда-то в другое место, абсолютно ее не интересовавшее, но упорно внушала себе, что мир улыбается ей и если еще не лежит у ее ног, то скоро будет лежать.

Но тут она увидела их и раз и навсегда определила для себя понятие «норма».

Вот она, норма.

Мужчина, рожденный таковым, обнимает женщину, рожденную таковой.

И нет иных путей к норме, кроме тех, о которых и думать не хочется. У животных все просто: самец выбирает себе самку не задумываясь, им движет инстинкт. А люди, скованные рассудком, то и дело воздвигают меж собой стены, причем иной раз, как бы в насмешку, – из стекла. Жизнь похожа на долгий путь под палящим солнцем, все ищут себе уголок благословенной тени, но для тех, кто вынужден вечно хорониться в тени, укромный уголок хуже приговора.

Лиза отошла от зеркала. Лучше не видеть своего лица, чтоб не заглядывать себе в душу. Она открыла душ и тут же, не дожидаясь, пока вода нагреется, встала под струю, чтобы спрятать слезы среди миллионов холодных одинаковых капель.

На сей раз не мир ее отверг, она сама его отвергла.

Она влюбилась в Джордана с первого мгновения, как только он появился – с синяком под глазом и разбитым носом – на пороге ванной и распахнул невероятной голубизны глаза, увидев ее нагой.

Нагим, зло поправила она, чтобы не забывать себя и свое место в жизни простых смертных. Изящная шутка природы, которой нет дела до того, какой ценой нам достаются ее выдумки. Она лишь смотрит и забавляется замешательством своего творения, не знающего, в какой туалет идти – в мужской или в женский.

Лиза предложила Джордану остаться в его доме. Не подумав предложила, из одного лишь желания быть с ним рядом, заранее зная, что это ошибка. Вдобавок она совершила еще одну непоправимую ошибку, сколько оправданий себе ни подыскивай.

Она вспомнила свое желание по приезде в Нью-Йорк устроить себе праздник с устрицами и шампанским, когда ее некстати застиг болван по имени Гарри, с которым она обошлась так, как решила впредь обходиться всегда и со всеми. Отправляясь сюда, она видела впереди простор для великих завоеваний, но, приехав, пришла к горькому выводу: завоевывать-то здесь и нечего, а то, что есть, не стоит трудов. Это случилось несколько дней назад, но ей уже казалось событием далекого прошлого.

Всю жизнь она только пряталась и молилась, чтобы ее не нашли, вжималась в стену и даже помыслить не могла выйти на середину улицы. И втайне думала: а вдруг все-таки найдется хороший человек и примет ее такой, какая она есть. Конечно, ей хотелось быть как все, иметь в жизни хоть какую-то определенность, тешить себя нехитрыми иллюзиями.

Но, как видно, этого ей не дано.

Из-за ее внешности все мужчины наперебой бросались ухаживать за ней, но стоило им узнать, кто и что она есть, улыбки, летящие ей навстречу, сменялись затылками, бегущими прочь.

Ну, если не считать звонки в два ночи, тягучие от выпитого голоса: мол, я здесь, поблизости, могу зайти, пропустить стаканчик, ей-богу, не пожалеешь.

Постепенно она поняла, что людям, живущим под сенью условностей, нужны такие, как она. Втайне, без огласки, но нужны. Их целые толпы, жаждущих провести часок-другой с такой, как она, а потом вернуться к нормальной жизни, под семейный кров, и чтоб жена была женщиной, сыновья – мальчиками, дочери – девочками.

1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 98
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?