Буря перед бурей. История падения Римской республики - Майк Дункан

После консультаций с Марием Сулла вновь поднялся на помост и объявил об отмене праздника, после чего общественная жизнь вернулась в нормальное русло. Затем отправился на форум. Избавившись от всех преград, Сульпиций созвал Народное собрание и представил свои законопроекты об избирательных правах италийцев. А потом неожиданно для всех выкинул фортель, которого от него никто не ожидал. Он убедил Народное собрание отменить назначение Суллы командующим восточными армиями и заменить его на этом посту Марием. Сулла, уже отправившийся в расположение войск, понятия не имел, что его лишили работы.

Шесть легионов, которые Сулла вел за собой во время Союзнической войны, по-прежнему стояли лагерем у Нолы. Под его началом армия сражалась целый год, и после этого воины неизменно хранили ему преданность. С простыми солдатами Сулла ладил всегда без труда. Хотя по виду в нем можно было безошибочно угадать надменного аристократа, он никогда не увиливал от возложенных на него обязанностей и не подводил своих людей. Теперь, избравшись консулом, он собирался повести их за собой, чтобы угомонить своенравного царя на противоположном краю Эгейского моря. Вести гражданскую войну у себя на заднем дворе и печально, и невыгодно, в то время как завоевать восточное царство, известное своим могуществом, просто замечательно. Поэтому солдаты, дожидавшиеся у стен Нолы возвращения Суллы, мечтали о грядущей военной кампании.

Вернувшись несколько дней спустя, он, сидя в седле, вряд ли лучился привычной для него искрометной энергией. Да, он по-прежнему оставался консулом, которому поручили возглавить войну на востоке, но неприкрытая конфронтация с Сульпицием и Марием его немало озадачила. Прибегнув к насилию, его унизили и заставили отозвать собственный законопроект. Когда прибывший гонец сообщил невероятную новость – Народное собрание сместило Суллу с поста командующего восточными армиями и теперь поход возглавит Гай Марий, – беспокойство консула переросло в ярость.

Потрясение от этого известия нельзя недооценивать. Об умилительном стремлении старого Мария принять командование войсками было хорошо известно, однако его гимнастические упражнения на Марсовом поле были только шуткой, но никак не прелюдией назначения полководцем. Особенно после того, как Сулла избрался консулом и по жеребьевке стал командующим армией, которой предстояло воевать с Митридатом. Но Марий, долгие годы терпевший надменное тщеславие Суллы, наконец приготовился отомстить. Он планировал утопить Суллу в потоке унижений, после которого тот уже никогда не оправится. Как бы Сулла ни поступил – по букве закона или по неписаным правилам mos maiorum – ему все равно конец; для выживания ему пришлось бы нарушить и то и другое.

Новость о внезапной смене командования утаить не удалось. По лагерю у стен Нолы покатились волны беспокойства и тревоги. Что будет дальше? Сулла останется их главнокомандующим? Они все так же двинутся на восток? Потом прошел слух, что Сулла намерен обратиться к войскам. За всю историю Рима полководцы обращались к армии хеся денежного содержания, дисциплины и стратегии. Римский генерал впервые адресовал своим людям политическую речь. Сулла рассказал о том, что случилось в Риме, поведал, как плохо с ним обошлись Марий и Сульпиций, а потом раскрыл правду о последнем возмутительном поступке – о его смещении с поста командующего восточной армией. Солдаты пришли в ярость, причем не только от скверного обращения с их командиром, но и из страха остаться не у дел. У Мария в избытке имелись собственные ветераны, друзья и клиенты, которых он мог взять с собой на эту войну. А войско Суллы, скорее всего, останется в Италии, и тогда богатств, которые солдаты мысленно уже успели потратить, им точно не видать.

Полагая, что ему успешно удалось поставить на карьере Суллы крест, Марий приступил к процессу передачи командования и послал в Нолу двух военных трибунов с требованием отстранить Суллу от исполнения обязанностей полководца. К несчастью, эти двое парней – об именах которых история умалчивает – стали одними из первых жертв гражданской войны. Передача командования представляла собой рутинную процедуру, но когда два офицера прибыли в легионы, их схватили разъяренные солдаты и до смерти забили камнями.

Поскольку люди были готовы последовать за ним куда угодно, Сулла устроил с высшими офицерами совещание и выдвинул смелое предложение. Если Сульпиций с Марием решили жестоко попрать консульскую власть, то им придется столкнуться с последствиями. Сулла сообщил собравшимся, что намерен повести легионы на Рим. Офицеры, чуть ли не все до одного, категорически отказались. Никогда еще римские легионеры под командованием своего полководца не шли маршем на Рим. В итоге Сулла, с которым остались лишь квестор да несколько центурионов, вывел легионы на Аппиеву дорогу и медленно двинулся по направлению к городу.

Торопиться ему было некуда. Он надеялся, что сам факт его приближения произведет должный эффект и заставит Мария с Сульпицием дать задний ход. В отличие от Мария, построившего всю свою карьеру на тщательном планировании, Сулла импровизировал на каждом шагу, полагаясь на богиню Фортуну. Позже о нем скажут: «Предприятия, которые окружающие считали благоразумными, удавались ему хуже тех, которые он рискованно и без страха совершал по велению момента, без всякого обдумывания»[242]. Пока было достаточно того, что его войско надвигалось на Рим, а что он будет делать, когда там окажется, не мог сказать никто. В том числе и сам Сулла.

В Риме его марш поднял волну бурной деятельности. Сульпиций воспользовался своим немалым талантом трибуна, сочетая его с вновь обретенной Марием военной властью, чтобы взять ситуацию в свои руки. Сторонников Суллы выявили и убили; сенат прижали к ногтю, застращав антисенаторами. Те, кому удалось ускользнуть от убийц, включая и консула Помпея, бежали из Рима в армию Суллы, где для них было безопасно. С другой стороны, многие солдаты – кто из личных, кто из патриотических соображений – отказались помогать Сулле захватывать Рим, дезертировали и бросились в город. Это породило настоящую бурю: одни семейства бежали в Рим, другие из него, сталкиваясь на улицах, распространяя самые нелепые слухи, со всех сторон звучали приукрашенные сообщения о ситуации в старом лагере. Марий убивает всех без разбора! Сулла собрался сровнять Рим с землей! Вряд ли стоит говорить, что в тот момент всем было не до спокойных размышлений.

В свой водоворот этот неистовый шторм затянул и старую сенатскую гвардию. Явно не питая дружеских чувств ни к Марию, ни к Сульпицию, они в равной степени пришли в ужас, узнав, что Сулла ведет на Рим шесть легионов. Поэтому одна из умеренных сенатских фракций попыталась изыскать способ заключить мир. Они выслали навстречу наступавшей армии двух преторов, но поскольку те были связаны с Марием, Сулла, выслушав выдвинутые ими требования, поднял их на смех. А потом обошелся с ними довольно немилосердно – его люди хоть и отпустили послов живыми, но перед этим расколотили символы их власти и в клочья порвали тоги. В итоге в сенат они вернулись в плачевном состоянии. Тот выслал навстречу войску еще одну группу парламентариев, и когда они спросили, почему Сулла ведет армию против своей собственной страны, тот ответил: «Чтобы освободить ее от тиранов».