Тот, кто назначен судьбой - Татьяна Алюшина

Катьку бабка заставляла ужасно много читать, и чтобы общаться и проводить вместе больше времени, пришлось начать читать и Тиму. Сначала Кошка, как он ее называл, читала ему вслух, потом он и сам стал читать и как-то даже увлекся.

Она была настолько затюканная и оторвана от жизни, что многомудрый Тимофей диву давался – как до сих пор жива? И повторял ей без конца свое основное правило жизни:

– Не хочешь, чтобы тебя съели, не надо выглядеть как еда и быть едой! Перестань быть жертвой, стань победителем!

И, переживая за нее ужасно, сам себя перевел в ее школу, подписав за родителей необходимые документы, и ходил на переменах только с ней, проверяя, чтобы поела нормально, умудрившись навешать развесистой лапши всем учителям в школе про их родство и Катькино небольшое «ку-ку» с головой, по ходу построив и учеников, пытавшихся что-то вякать, особенно старшеклассников.

А она настояла, чтобы Тим хорошо учился, боясь, что его в интернат отправят. И Тимофей начал хорошо учиться. У него была замечательная учительница по литературе, и когда она обратила внимание на то, что мальчик начитан, но как-то хаотично, то предложила помощь:

– Тимофей, я заметила, что вы много читаете. Но все подряд. Знаете, я тут составила список литературы, – и улыбнулась, увидев выражение его лица, – не той, что по программе, совсем другой. Просто когда соблюдаешь некоторую систему, гораздо легче и приятней входить в мир литературы. Попробуйте.

Она обращалась к нему на вы. Единственному из всех учеников, и он это ценил и дорожил мнением этой учительницы. И стал читать по ее списку и иногда после уроков обсуждать с ней прочитанное. Это очень многое ему дало, в первую очередь знания и умение размышлять.

Он так и жил несколькими жизнями сразу: учился в школе, занимался Катькой и ее проблемами и при этом оставался бандитской шпаной – воровал, всячески обдуривал наивных граждан, зарабатывая таким образом приличные деньги.

А тут перестройка, гласность, но что самое главное – кооперация! Вот Тим поднялся на этом современном НЭПе коммерческой вседозволенности! Что только не вытворял – тут толкануть товар, там раскрутить торговцев, тут в карты выиграть, тут стянуть у спекулянтов.

Э-эх! Хороша ты, мутная водица!

И при этом ходил каждый день в школу, учился и читал. Жил теперь в основном в одной из дедовских «берлог», оставшихся без хозяев. Несколько лет назад дедов таки поймали и выселили за сто первый километр, Тимофей к ним иногда ездит, навещает, а они оставили ему в наследство все свои «хоромы».

Распался Союз, а на следующий год Тимофей окончил школу и нырнул с головой в ту самую перебаламученную водицу в стране.

Крутился, даже на какой-то официальной работе шустрил, воспитывал Катьку и готовил ее к тому моменту, когда она останется одна.

Как только ухнуло все в стране, грязь же полезла из всех щелей, и Тим жестко, а порой и жестоко показывал ей реалии современной жизни – продажных за копейки девчонок, трахающихся в подвалах на грязных матрацах, взрослых мужиков, охочих до детей, обман и мошенничество – и учил, учил разбираться в людях, замечать мелочи, уметь постоять за себя и дать отпор.

И на следующий год ушел в армию.

При наборе комиссия по призыву впала в шок от такого персонажа! Для начала у парня обнаружилось потрясающее здоровье, не встречавшееся ими до сих пор у призывников. А для продолжения на вопрос, что он умеет и чем занимался, молодой человек продемонстрировал им такие навыки и умения, что они несколько минут сидели с открытыми ртами и отправили мальчика в спецназ без обсуждения вариантов.

А там на Тимофея нашлось начальство, которое так же до оторопи прибалдело от способностей и возможностей нового бойца, и умные мужики принялись учить и натаскивать паренька всерьез.

Был у них в учебке один инструктор-поисковик, следопыт, так он за Тимофея так всерьез взялся, что уже через пару месяцев Саргин считывал любые следы в лесу. Потому и стал Дакотой. Многому он на службе научился, в том числе и неожиданному – играть на гитаре и петь. Один из сослуживцев был профессиональным музыкантом и выяснил, что у Тимофея абсолютный слух. Голос у Саргина оказался красивый, насыщенный, мощный. Нотную грамоту не учил и не знал вовсе, а мелодию любую подобрать мог за несколько минут. Так вот и игру на гитаре освоил.

Рвался домой, все переживал, как там Катька без него, письма от нее получал каждый день. А еще думал, что она его девочка, и женятся они, и семья у них хорошая будет. И хотел ее. Вот с такими мыслями, отслужив срочную, и возвращался Тимофей в Москву.

А приехал, посмотрел – семнадцать лет, худая, малая, одни глазищи на пол-лица от радости сияют, и, как ребенок, скачет от счастья, обнимается и висит у него на шее, все отпустить не может. Ну, дите дитем, какая тут постель и что-то там про совместную жизнь. Присмотрелся внимательней и понял, что она настолько далека от мыслей об эротике, сексе и телесном общении, что это все равно что растление малолетних будет, если он с ней целоваться всерьез начнет.

Ну, ладно, постановил Саргин, подождем.

И решил принять предложение о-о-очень серьезных дядечек, что приезжали к ним в часть и активно зазывали его и еще парочку парней продолжить службу в спецвойсках.

Но для начала надо было дома со всеми делами разобраться. Катька школу заканчивала и поступала в институт, ну и он с ней везде. А пока поступали, Тимофей занялся и своими шкурными интересами – квартирой. Оставлять ее просто так на совсем уже опустившихся родителей он не собирался и то переживал, как жилплощадь до сих пор не оттяпал кто-нибудь шустрый.

Собрал все документы, которые подписал за себя и за родителей, за них он уже давно подписывался их росчерками один в один. А тут не поленился и денег не пожалел, даже нотариально заверил подписи родственников и приватизировал квартиру на свое имя. Лично на себя единственного.

И обошел все инстанции, как то: паспортный стол, отделение милиции, ЖЭК и собес, – и отдельным порядком предупредил всех, от начальников до крайнего служащего, что он занимается тем, что служит отечеству, защищая их мирную жизнь, и если каким-нибудь образом в его отсутствие что-то странное произойдет с его жилплощадью, то фигово станет всем. Лучше, ребята, вам меня не трогать и с черными риелторами по этому конкретному адресу не работать.

Обещали. Некоторые даже клялись почему-то.

Проникновенно, наверное, объяснил.

Катька в мединститут поступила. А Тимофей позвонил по оставленному ему теми серьезными мужиками телефону. Встретились, и товарищи, собиравшиеся стать его начальством, решили: нечего Тиму на сверхсрочку идти, с такими данными и способностями он им в офицерах нужен, и направили учиться в высшее военное училище сразу на второй курс.

Ну, учеба не только за партами проходила, на жесткой практике тоже приходилось постигать.

Но отпуск, надо признать, давали.

Первый раз Тимофей приехал навестить Катьку на несколько дней на Новый год в общаге, куда ее бабка пристроила. Пришлось заняться внешним видом подопечной и ее социализацией. Снова присмотрелся – уж как она ему радовалась, отойти не могла, все прижималась да за руку держала, а все равно – дите еще и ничего к нему не испытывает, кроме сестринской любви.