Стандарт возмездия - Чингиз Абдуллаев

— Все в порядке? — озабоченно спросил помощник, увидев лицоШалвы.

— Нет, — ответил Шалва, — он не хочет мира. Вызови подкреплениеиз Тбилиси. Ты знаешь, кому позвонить. Мне понадобятся все наши люди.Постарайся сделать так, чтобы они прилетели в Москву незаметно. Нам нужновыиграть время.

— Понимаю, — кивнул помощник. Он был лысоват и оченьпереживал из-за этого, постоянно зачесывая волосы таким образом, чтобы лысиныне было заметно.

— Зачем только мы полезли в это дело, — раздраженно заметилШалва, — ничего не получили, а в результате имеем такого врага, как МихаилАнатольевич.

Это все сукин сын Кудрявцев придумал. Я говорил Горелому,что ему доверять нельзя.

Люди Хромого Шалвы контролировали в городе автомобильныерынки, занимаясь в основном кражей автомобилей и их последующей реализацией. Уних был свой специфический бизнес, и они почти не имели профессиональных убийци вымогателей. В отличие от них боевики подмосковной группировки МихаилаАнатольевича зарабатывали на жизнь только привычным рэкетом, вымогательствами изаказными убийствами. И столкновение двух столь разных интересов не могло некончиться трагически для гостей из южной республики. Шалва это хорошо понимал.

Вот почему он, пренебрегая собственной гордостью, отправилсяна встречу с Михаилом Анатольевичем, решив любым способом добиться мира. Иполучил в ответ сухой холодный отказ.

Теперь следовало быть готовым к самому худшему. Нападение надачу Горелого означало столь явный вызов, что не заметить его уже былоневозможно.

Да и груз, из-за которого начались все эти неприятности, ещене дошел до места назначения, так что можно было использовать все имеющиеся возможности,чтобы попытаться его перехватить.

— Он хочет войны, — тяжело дыша, сказал Шалва, — он ееполучит. Позвони прямо сегодня, пусть пришлют всех, кого могут.

— Конечно, — кивнул помощник.

Они подъехали к дому, где жил Шалва, ровно через полчаса.Джип привычно припарковался позади, вставая боком и перекрывая возможностькому-либо подойти ближе к подъезду. Телохранители также привычно рассыпались вразные стороны.

Шалва вышел из автомобиля, оглянулся. Все было спокойно. Онуже собирался войти в дом, когда первая пуля, пущенная из ружья снайпера,ударила ему в шею. Он еще попытался обернуться, что-то крикнуть, когда второйвыстрел пробил ему легкое и отбросил на асфальт.

Мгновенный шок телохранителей сменился внезапнойактивностью. Шалва лежал на асфальте, истекая кровью, а они стреляли по окнамдругого дома, пытаясь вычислить, где именно затаился террорист. Кто-то громкозвал доктора, кто-то бросился искать убийцу.

Помощник с растрепанными волосами держал голову умирающегона коленях.

Он еще не совсем понимал, что произошло. Зато сам Шалва всепонимал слишком хорошо. Он сделал выбор, поставил на кон свою жизнь. И врезультате ошибся, проиграл.

Немного беспокоила мысль об оставшихся делах, о семье. Но впоследнюю минуту он решил, что семья не будет бедствовать, а дела перейдут кпартнерам.

Оставалось только достойно умереть. Он глубоко вздохнул изакрыл глаза, так и не произнеся ни слова.

Он уже не видел, как суетились люди, как примчавшиесямилиционеры разгоняли случайных прохожих, как тележурналисты оживленнокомментировали его смерть, фотографируя его труп. Ему уже было все равно.

Михаил Анатольевич остался поужинать в том самом казино, гдеони встречались с Хромым Шалвой. Он не любил шумных компаний и предпочиталужинать в одиночестве. Когда-то, несколько лет назад, когда он еще не был такбогат и так могуществен, в его присутствии убили напарника, который обедал,сидя напротив него. Тому прострелили голову, и кровь брызнула прямо ему в лицо.

С тех пор он предпочитал есть исключительно в одиночестве,ни с кем не деля свою трапезу. В свои годы, а ему не было и тридцати двух, онимел все, что можно было пожелать. Много денег, много красивых женщин, шумнуюизвестность в столице, не не мог лишь позволить себе обычные пешеходныепрогулки, которые так раньше любил. Слишком много людей в этом городерадовались бы этой его привычке. И поэтому два-три раза в год он тайком уезжалв Париж или Рим, чтобы побродить по улицам этих городов в одиночестве.

Он уже заканчивал ужин, когда на пороге возник один из еголюдей.

Михаил Анатольевич спокойно доел свой кусок мяса, аккуратновытер губы салфеткой и коротко спросил:

— Ну?

Вошедший кивнул головой и хрипло сообщил:

— Просили передать, что заказ выполнен.

Михаил Анатольевич кивком головы разрешил удалиться посланцуи не спеша налил себе красного вина. Он пил долго, смакуя хорошее испанскоевино. Затем поставил бокал на стол и потянулся за бутылкой, чтобы снова его наполнить.

Несколько капель упали и расплылись на скатерти, напомнивему о роковом обеде несколько лет назад. И он поморщился и представил себеХромого Шалву, лежавшего в луже крови.

В этот трудный день, последний перед прибытием в Бухару, онидвигались, не встречая на своем пути особых препятствий. Еще трижды ихостанавливали сотрудники ГАИ, но каждый раз хорошая сумма делала ихсговорчивее, и они пропускали груз без особого досмотра.

Правда, возле Мубарека попался принципиальный капитан,который отвергал все предложения. Ахмед давал ему взятку в две тысячи долларов,но офицер отказывался, требуя показать груз, указанный в накладных. Ахмед нестал бы церемониться с этим офицером в любом другом месте, но здесь, наоживленной трассе, ничего нельзя было поделать. Убрать упрямца на глазах удесятков случайных автомобилистов — значило подвергнуть весь груз и дальнейшеедвижение каравана смертельной опасности.

Поэтому очень недовольный Ахмед был вынужден согласиться, икапитан ГАИ, оказавшийся на редкость честным и принципиальным, добросовестноосмотрел содержимое ящиков и картонных коробок, убеждаясь в том, что грузсоответствует указанному перечню в накладных. Лишь после этого он разрешилдальнейшее движение каравана. Удивленный Ахмед спросил у странного офицера:

— Почему ты отказался от денег?

— У нас приказ досматривать все машины, — твердо сказалмолодой капитан, — говорят, что кто-то пытается провезти большую партию оружияиз Афганистана. Вот мы и должны все машины осматривать.

— Действительно, — сказал Ахмед, с уважением посмотревчеловека, пренебрегшего двумя тысячами долларов, — до свидания, уважаемый.

Капитан привычно козырнул и вернулся к своему посту всопровождении двоих сотрудников, терпеливо дожидавшихся, когда он закончитосмотр.