Стандарт возмездия - Чингиз Абдуллаев

Он снова помолчал и добавил:

— Но он будет искать настоящий караван.

Гаджи-Султан отключился, даже не попрощавшись. Его, видимо,уже занимала проблема этого капитана. Ахмед, красный и взволнованный послеразговора с хозяином, крикнул водителю:

— Прибавь газу. Мы опаздываем.

— Тогда оторвемся от других машин, — попытался оправдатьсяводитель.

— Быстрее, тебе говорят, — окончательно разозлился Ахмед,пусть успевают за нами. Мы опаздываем в Бухару.

Водитель прибавил скорость. Через некоторое время Цаповоглянулся.

Колонна действительно отставала от них, и другие автомобилине могли развить такой скорости, как их более легкий джип.

— Пусть они нас догонят, — недовольно процедил Ахмед, поняв,что погорячился. Водитель промолчал, просто несколько сбавил скорость.

Вскоре перед ними выросла широкая водная гладь искусственногоканала, сооруженного для орошения этих засушливых мест. Ахмед недовольновгляделся вперед. Было уже семь часов вечера, и они явно опаздывали в Бухару.

— Впереди мост, — сказал он, подвинув к себе автомат.

— Там есть какая-нибудь охрана? — уточнил Цапов.

— По моим данным, нет. Там обычный мост через канал. Еслибудет охрана, значит, это чужие люди. Придется стрелять.

В душе он даже надеялся на такой вариант, который навернякаопровергнет и слова Цапова, и его собственные, сказанные Гаджи-Султану. Ониподъезжали к каналу, и Цапов прочел выцветшую надпись на русском и узбекскомязыках о том, что они скоро пересекут Аму-Бухарский канал имени Двадцатьтретьего съезда партии.

— Почему так называется этот канал? — спросил он у водителя.Тот пожал плечами. Водителя явно не интересовало название этого рукотворногопроизведения человека.

— Зачем тебе это нужно? — повернулся к нему Ахмед.

— Просто интересно, — равнодушно ответил Цапов, — чем то такпрославился именно двадцать третий съезд, что его именем назвали канал. Я изистории еще помню двадцатый и двадцать второй. А вот двадцать третьего непомню.

На нем Брежнева впервые избрали, — засмеялся Ахмед, — потомнаши местные подхалимы решили в честь этого съезда канал назвать, чтобыпонравиться Леониду Ильичу. Его как раз тогда строили.

— И до сих пор носит это название? — удивился Цапов.

— Не знаю. Наверно, носит. А чем тебе не нравился Брежнев? Ямальчиком был и то помню — все жили хорошо, весело, дружно. Воровалипотихоньку, но жили хорошо. Разве в те годы можно было такой караван провестипо всей республике?

— Думаешь, не смогли бы?

— Может, и смогли. Просто тогда все было ясно. Такими деламитолько секретари обкомов заниматься могли. Все в их власти было. И в рукахпервых секретарей райкомов. А сейчас ничего не понятно. Кто главный, кто когослушает.

Это еще хорошо, что у нас порядок, а в Таджикистане людейрежут на улицах.

— Такты, значит, коммунист? — насмешливо спросил Цапов.

— Нет, — засмеялся Ахмед, — просто я людей вижу. Раньше жилилучше, чем сейчас, — убежденно сказал он, — и воровали меньше. Все Москвубоялись. А сейчас только пули боятся, и то не все.

Машина осторожно въехала на мост. В сумерках было видно, чтоместность вокруг моста пустынна. Не было не только никакой охраны, но и вообщеникого.

Машины одна за другой медленно переехали мост. Все былоспокойно. Ахмед разочарованно оглянулся. Он даже хотел, чтобы случилосьчто-нибудь непредвиденное, но все было спокойно.

— Ты, наверное, прав, — сказал он сквозь зубы, — тогокапитана действительно купили.

А в это время на дорогу Карши — Мубарек, где ретивый капитанпо-прежнему охотно исполнял свой долг, привычно взимая плату с проезжавшихавтомобилей, к посту ГАИ подъехала белая «Волга». Сидевший в ней пассажир вошелв будку постовых как раз тогда, когда в ней отдыхал капитан, снявший фуражку иположивший ее на стол. Был уже вечер, и машин стало меньше, а значит, и «улов»соответственно меньше.

— Что нужно? — устало спросил капитан. — Документы не впорядке?

— Нет, — без улыбки сказал вошедший, — все в порядке. Простоя зашел узнать, сколько тебе заплатили люди Абдулрагима.

Капитан не успел вытащить свой пистолет. Сначала отлетелапробитая фуражка, когда он метнулся в сторону. А потом выстрелы настигли икапитана.

Четыре выстрела в спину заставили его упасть на пол. Убийцаподошел к нему ближе.

Капитан хотел что-то сказать, показывая на свой нагрудныйкарман, но убийца поднял пистолет и сделал контрольный выстрел в голову.

Услышавшие выстрелы двое сотрудников ГАИ выхватили автоматыи бросились к будке, когда водитель «Волги» поднял свой автомат и дал длиннуюочередь по бежавшим офицерам. Убийца стрелял, пока не израсходовал весь магазинв своем автомате.

Тот, что был в будке, вышел и посмотрел на темное небо.Потом достал свой телефон, набирая номер.

— Все в порядке, — спокойно сообщил он, усаживаясь рядом сводителем.

«Волга» отъехала от поста, оставив три расстрелянных трупасотрудников ГАИ. Через минуту здесь уже было тихо.

Еще через минуту в машине Ахмеда зазвонил телефон.

— Ахмед, — услышал он голос хозяина, — ты был прав. Капитанадействительно купили.

И не дожидаясь, что ему ответит Ахмед, хозяин положилтрубку. До Бухары оставалось меньше часа езды. Они уже подъезжали к Кагану.

В этот день ночным рейсом в Бухару прилетел Рустам Керимов.

Сопровождавший его Ибад был мрачен и молчалив. Онпо-прежнему не доверял этому человеку, ушедшему вместе с Махмудом ивернувшемуся без него с головой убитого Касыма. Если его хозяин, старый Курбан-ака,увидел в этом жесте акт ненужной жестокости, то для Ибада это был вызовчеловека, стремившегося утвердиться в глазах старика. Ибад не любил подобных«выскочек» и ревниво относился к чужаку.

Вместе с ними летели и еще двое боевиков Курбана-ака, которыедолжны были обеспечивать безопасность самого Ибада И курьера, который прилетитв Бухару для передачи денег гостю. Никто из троих людей Курбана-ака,следовавших в маленьком самолете из Ташкента в Бухару, не подозревал, что всамом конце салона сидели двое коллег Рустама Керимова. Рустам увидел их сразу,еще в Ташкенте, когда ни прилетели туда разными самолетами, но не моргнулглазом, понимая, как важно сохранить полный контроль за обстановкой.