Коты туманного города - Ата Мёдик

Уже сама притянула разомлевшего нэко к себе и впилась в его губы поцелуем.

Что сказать? Жар опалил щёки и спускался всё ниже, пока тёплым клубком не осел где-то в животе. Исчезли все мысли и внятные доводы.

Миг – я оказалась сидящей на коленях бакэнэко. Будто великую драгоценность, Эш аккуратно обнял меня и с жаром ответил.

Что думали мы в этот момент – сказать сложно. Но я ни о чём не жалею. Бакэнэко, судя по его довольной моське, тоже.

Очнулись от наваждения, только когда госпожа Тэт вошла в палату.

Весь её вид выражал крайнюю степень возмущения вопиющим нарушением режима сна в царстве лекарств и пряно пахнущих трав.

И никакого крика. Эта, несомненно, величественная женщина лишь выразительно посмотрела на меня.

Да, растрёпанная, с распущенными волосами, в полурасстёгнутой рубашке, я сидела на коленях у нэко, который тоже выглядел не лучшим образом. Он – Дух, а я всего лишь человек. Узнай кто посторонний, нас будут осуждать. Но госпожа Тэт?

Невольно перед глазами встал Рик и его добрая улыбка, и я почувствовала себя совсем скверно. Сама ревновала его направо и налево, а теперь вот обжимаюсь. С бакэнэко.

Богиня лекарского дела скрылась за дверью, отделяющей мир больных от здоровых, но осадок остался.

Как-то сразу стало зябко и совершенно неуютно. Но и вылезать из тёплых объятий Кота совершенно не хотелось. И, не зная, куда деть себя от смущения, я так и уснула, почёсывая за ушками Кота в человеческом обличье.

…Чтобы проснуться от громкого мурчания под ухом. Эш снова стал котом, чем почти не вызывал недовольства со стороны других людей. Конечно, я то и дело ощущала взгляды. Кто-то осуждал, кто-то глядел с любопытством и даже плохо скрытым презрением. Но вслух никто ничего не сказал.

Да и к тому же после завтрака мне сделали перевязку и по моей слёзной просьбе отпустили, предварительно выписав несколько баночек с настойками. Рука, на которой остался еле заметный след от браслета Управления, и правда вообще не болела, создавая видимость, что всё хорошо.

И со спокойной душой я вышла из лазарета. Первое, что увидела, – это яркое, слепящее солнце. Даже прикрыла глаза, каждой частичкой впитывая свет такого далёкого светила.

Кот мурчащей подушкой мягко сидел у меня на руках и, лениво свесив длинный хвост, привлекал внимание, мол, почеши меня за ушком, и да, вот тут тоже почеши. И вообще, Нора, не ленись чесать котика со всем старанием.

Я отправилась домой.

* * *

Что ж, это было ожидаемо.

Со стуком поставила вещи на подоконник, опираясь лбом в оконное стекло.

Внизу снова раздался смех. Счастье, любовь, даже для таких разных существ. Они совершенно точно заслуживают этого.

Папа и Ксения прекрасно смотрелись вместе, и пусть бывшая беспризорная бакэнэко совершенно не умела готовить, а папочка был скуп на комплименты, но вместе они выглядели очень мило и трогательно. Дружная крепкая семья, которую никогда не признают в обществе. И от которой невозможно оторваться.

Мама никогда не смотрела на отца так, как это делала Ксения, и от этого становилось ещё горше.

Мне было мерзко и противно от самой себя, хотелось сделать что-то такое… о чём лучше никогда не вспоминать. Как же я себя ненавидела.

Грязные ручьи ревности омывали душу, я чувствовала себя такой жалкой. Но вот за что? Почему я такая… неправильная?

Искренне радоваться за отца не получалось, хотя я делала всё возможное для этого. Только войдя в дом, увидела, как нежно приобнимает папа Ксению за плечи, как ласково мурлычет кошка в объятиях отца. Каким счастьем горят их глаза.

Пыталась улыбаться, радоваться, но в душе понимала: я больше не нужна. Завистливая моя душа, почему просто не порадоваться за родных? Они сблизились на фоне пропажи дочери.

Сославшись на усталость, я поднялась наверх, где изо всех сил старалась не разрыдаться.

В комнате было темно и мрачно, в унисон с моим настроением. Решив не зажигать свет, я в очередной раз позвала Орни. Ни привета, ни ответа.

«Как же мне тебя не хватает».

Моя малышка всегда знала, как справиться с хандрой, которая в последнее время на меня накатывала. Где же ты, моя хорошая?

А на балконе меня ждал Кот. Бакэнэко сидел на железном поручне, болтая ногами, и смотрел куда-то вдаль. Красуется, наверное. И действительно, он сидел так, что свет от мимо проезжающих автомобилей красиво ложился на его образ, делая Кота ещё более загадочным.

– Ты? – спросила, а потом поняла всю глупость вопроса. Кто же ещё смог бы забраться сюда? Даже вездесущие журналисты не сумели.

– А кто же ещё? – развёл руками Кот. – Присоединяйся. Погрустим вместе.

И приглашающе похлопал по поручню, отодвигаясь. И если сначала я хотела отказаться и вернуться к себе, то теперь…

Как представила, что буду сидеть одна, в темноте, предаваться грустным мыслям и воспоминаниям… Нет. Решительно тряхнула головой и, подобрав полы платья, села рядом с котом.

Умоститься на маленькой железной балке – не такая простая задача, да и тут мне помог Кот. Одним махом он прижал меня к себе и обнял, делясь теплом. И сразу стало так хорошо, что плохие мысли отступили прочь. Почти.

Нэко, конечно, сразу заметил перемену настроения на моём лице и мягко кивнул, будто спрашивая, что случилось.

– Папа и Ксения. – Я тяжело вздохнула. – Ты не подумай, я счастлива за них, но всё же… С мамой они общались иначе. Неужели?…

Я не договорила, обдумывая сказанное. Кот не торопил, давая собраться с мыслями.

– Мама никогда не рассказывала о том, как они познакомились, – первые фразы давались с трудом, я будто силой выдавливала их из горла. – Скорее всего, это было мимолётное увлечение. Искра, промелькнувшая между двумя молодыми людьми.

И замолчала. Чтобы собраться с силами.

– Красивая, из богатого, но забытого рода, Марта родилась с особым Даром Актрисы. Её сила была настолько велика, что она была способна вызывать в людях не просто восхищение, но обожание.

Я горько усмехнулась.

– Она могла бы блистать на сцене, но почему-то вышла замуж за моего отца, и тот подарил жизнь её неприбыльному делу – магазин «У Марты» увидел своих первых клиентов. И тут родилась я. Во время беременности она часто мечтала, что станет мамой девочки с Даром, как у неё, передаст ей все-все знания и умения.

Горячий ком застрял в горле. Еле сдержала всхлип, но продолжила:

– Но родилась я. Понимаешь, я! Мне достался Дар моего предка, Дар Артефактора, самого