Новейшая история России в 14 бутылках водки. Как в главном русском напитке замешаны бизнес, коррупция и криминал - Денис Пузырев

Компания развивалась как стремительная атака боксера. С 2002 года Nemiroff неизменно присутствовала в престижном рейтинге «миллионеров» издания Drinks International, куда попадали марки, достигшие продаж свыше миллиона коробок (каждая по девять литров). В 2004-м Nemiroff стал лидером среди всего импортного алкоголя, ввозимого в Россию, с объемом годовых продаж более 100 миллионов долларов. И, наконец, в 2006-м исследовательская компания Nielsen объявила, что Nemiroff стал брендом номер один среди крепкого алкоголя в России, опередив по продажам и «Зеленую марку», и «Путинку». Правда, российские конкуренты яростно оспаривали чистоту победы украинцев, утверждая, что подобные подсчеты некорректны, ведь под брендом Nemiroff продается множество совершенно разной продукции: и водка, и перцовка, и сладкие настойки, то есть их следует считать как отдельные позиции. Но это уже нюансы. Для всех было очевидно, что небольшой украинской компании из захолустного городка удалось с нуля создать компанию мирового уровня с еще не до конца реализованным потенциалом. Кто ж знал тогда, что впереди у нее кризис, который полностью обесценит, практически уничтожит компанию Nemiroff.

Не меньше миллиарда

В 2004 году компания Bacardi, как раз собиравшаяся пополнить свой портфель водочным брендом с международным потенциалом, поинтересовалась у владельцев Nemiroff возможной стоимостью их компании. Украинцы продавать компанию не планировали, но, раз такой интерес возник, наняли инвестбанкиров из «Тройки-Диалог» для оценки их бизнеса. Общение с профессиональными финансистами произвело на партнеров-водочников неизгладимое впечатление. «Мы жили до этого… Вот как живет много людей… А общение с финансистами… Мало того что структура. Мы поняли, ради чего делается бизнес!» — вспоминал позже в интервью «Коммерсанту» Яков Грибов.

Как объяснили совладельцам Nemiroff прагматичные банкиры, бизнес делается для того, чтобы продать его на пике стоимости и вложиться в другой бизнес, вырастить его до нужных размеров — и так до тех пор, пока не надоест и не захочется выйти в кэш, чтобы провести остаток жизни в приятной праздности. В августе того же 2004 года Bacardi объявила о том, что нашла водку себе по душе: за бренд французской водки Grey Goose она отвалила 2,2 миллиарда долларов.

Впервые задумавшись о продаже, партнеры решили привести юридическую структуру компании в божеский вид. Грибов утверждает, что до этого времени формальным собственником всего Nemiroff был он один, так как на момент выкупа доли прежних инвесторов в середине 1990-х у него была зарегистрирована компания на Кипре, на которую и повесили Nemiroff со всеми его подразделениями, а прибыль он делил среди всех партнеров по справедливости в соответствии с джентльменским соглашением, не оформленным на бумаге.

Теперь же головная структура корпорации была зарегистрирована на Британских Виргинских островах, что позволяло решать спорные вопросы в соответствии с британским правом. Товарные знаки закрепили за лихтенштейнской дочкой, а материнскую компанию операционных подразделений на Украине и в России зарегистрировали на Кипре. Список акционеров разбавили сестрой Грибова и братом Кипиша. Степана Глуся в составе акционеров сменил его 31-летний сын Александр, с 2003 года отвечавший за продажи в России. Изобретатель «Медовой з перцем» отбыл в Киев, и стал депутатом Рады от Блока Юлии Тимошенко, которую Nemiroff спонсировал еще до первого оранжевого Майдана.

Вскоре после структурной реорганизации Глусь-младший официально возглавил компанию. Анатолий Кипиш и до этого практически не участвовал в операционном управлении водочным бизнесом, а тут и многолетний руководитель Nemiroff Яков Грибов объявил, что хочет больше внимания уделить другим своим бизнес-проектам. А проектов у Грибова было много — от сети аптек до производства бетона и листового стекла. Анатолий Кипиш тем временем пытался справиться с перманентными проблемами своего предприятия по производству пластиковой упаковки.

Но и без старших товарищей дела у молодого Александра Глуся шли неплохо. По его словам, новые финансовые консультанты из Deutsche Bank в 2007-м оценивали бизнес Nemiroff в 800 миллионов долларов и были готовы подыскать покупателей. Однако тогда вето на продажу наложил Грибов, который сказал, что дешевле, чем за миллиард, продавать нет смысла, а бизнес демонстрирует уверенный рост.

Но до миллиарда Nemiroff не дотянул. Кризис 2008 года обрушил стоимость активов во всех отраслях. Но хуже всего было то, что финансовая буря серьезно потрепала сторонние бизнес-проекты Грибова и Кипиша. Из-за нужды в деньгах они решили: пришло время продавать. Шел конец 2009 года. На миллионах экранов телевизоров одетая в латекс Леди Гага глотала водку Nemiroff Lex и умоляла закрутить порочный роман. У порога штаб-квартиры Nemiroff выстроились покупатели, готовые заплатить за компанию сотни миллионов долларов. Так начиналась война, которая продлится шесть лет и закончится плачевно практически для всех.

Война акционеров

Ненастным октябрьским утром 2012 года я ехал на Павелецкую в уродливое здание Swissotel «Красные Холмы». Настроение у меня было самое дурацкое, под стать погоде. На десять утра у меня было запланировано интервью с совладельцем Nemiroff Александром Глусем, от которого я не ждал ничего хорошего. Корпоративный конфликт в украинской компании продолжался уже более полутора лет, и за это время стороны успели вылить друг на друга бесчисленное количество ушатов грязи, провести дюжину пресс-конференций и разместить под сотню публикаций в российских и украинских СМИ, в которых называли друг друга рейдерами и обвиняли в самых разных грехах и пороках.

Предчувствия меня не обманули. Александр Глусь, крупный молодой мужчина с мощным подбородком боксера и холодным оценивающим взглядом, с ходу предложил обсудить «коммерческие аспекты сотрудничества». Я ожидал чего-то в этом роде, поэтому сразу ответил: «У нас тут другие принципы работы». Мой собеседник, снимавший в «Свиссотеле» целый этаж, еще раз оценивающе взглянул на меня. «Понятно, противники занесли деньги раньше», — прочел я в его взгляде. Спустя несколько недель аналогичный вердикт я увидел и в грустно-ироничных еврейских глазах Якова Грибова. И переубеждать в чем-то бывших партнеров по бизнесу было бесполезно. Ребята воевали и не жалели средств, особенно на СМИ.

Но вначале ничто не предвещало бури. Первые сообщения о том, что акционеры Nemiroff ищут покупателя на свой бизнес, появились в феврале 2010 года. Претендентами назывались четыре компании: американцы из Brown-Forman, CEDC Уильяма Кери, «Русский стандарт» Рустама Тарико и принадлежащая британцам польская компания Stock Spirits. Именно последнюю долгое время называли фаворитом источники бизнес-медиа, близкие к сделке. Stock Spirits, успешно работавший на рынке Польши, якобы был не прочь расширить свое влияние и на страны СНГ. С польскими брендами это сделать было нереально, но Nemiroff решил бы проблему. Тем более что источники в банках сообщали, что цена за 100 % компании находится в коридоре от 330 до 370 миллионов долларов — в три раза дешевле, чем CEDC выложил за «Русский алкоголь» тремя годами ранее.

Однако, когда дело уже было, как казалось, на мази, Stock Spirits отказался от покупки, объяснив свой демарш максимально обтекаемо: «Нам очень нравится бренд и бизнес Nemiroff. Но в результате due diligence стороны не смогли договориться о дальнейшем развитии, которое бы устроило всех, поэтому мы желаем им всего наилучшего».