Тень Гегемона - Орсон Скотт Кард

- Это не шутка. А если бы это была шутка, то совсем не смешная.

- Я и не думала, что ты шутишь, - сказала Петра. - Я думала, ты заливаешь.

- Случается, - сказал Боб. - Но я не стал бы тратить время, заливая о том, что действительно сделал.

Таков был Боб - признающий свои недостатки наряду с достоинствами. Без ложной скромности, но и без чрезмерного самомнения. Если он вообще давал тебе труд с тобой говорить, он никогда не пытался показать себя лучше или хуже, чем он есть.

В Боевой школе она его толком не знала. Откуда? Она была старше, и даже если замечала его или говорила с ним пару раз - она всегда общалась с новыми ребятами, к которым относилась как к париям, потому что знала: им нужны друзья, пусть даже это будет всего лишь девчонка, - но особых причин с ним разговаривать у нее не было.

А потом был тот страшный случай, когда Петру ввели в заблуждение, чтобы она попыталась предупредить Эндера - а на самом деле враги Эндера это подстроили, чтобы попытка Петры дала им шанс на него напасть и избить. Это Боб тогда разгадал их замысел и сорвал его. Он, естественно, решил тогда, что Петра была участницей заговора против Эндера. Петра не знала точно, когда он в конце концов убедился в ее невиновности, но на Эросе между ними еще долго стоял барьер. Так что лишь когда война кончилась, у них появилась возможность узнать друг друга получше.

Именно тогда Петра наконец поняла, что представляет собой Боб. Трудно было отвлечься от его маленького роста и не думать о нем как о дошкольнике или младенце. Хотя все знали, что именно его выбрали на замену, если бы Эндер не выдержал напряжения боя. Очень многие возмущались таким выбором, но не Петра. Она знала, что Боб лучший из джиша Эндера, и этот факт не вызывал у нее протеста. Кто такой был Боб на самом деле? Лилипут. Вот что ей пришлось понять. По лицам взрослых лилипутов видно, что они старше своего кажущегося возраста. Но Боб был еще ребенком, и у него не было лилипутских деформаций конечностей, так что выглядел он именно как ребенок своего роста. Но если с ним пытались говорить как с младенцем, он умел поставить человека на место. Петра никогда так не поступала, и Боб всегда относился к ней с уважением, кроме того времени, когда ошибочно считал ее предательницей.

Самое смешное, что это уважение основывалось на недоразумении. Боб считал, будто Петра обращается с ним как с нормальным человеком, потому что она достаточно мудра и взросла, чтобы не считать его ребенком. На самом же деле она обращалась с ним именно так, как обращалась с детьми. Просто она с детьми обращалась, как со взрослыми. И потому Боб уважал ее за понимание, а на самом деле это было просто счастливое совпадение.

Когда война кончилась, это все уже было не важно. Все знали, что возвращаются домой, - кроме Эндера, как потом выяснилось, и на Земле они уже не рассчитывали видеться друг с другом. В предвкушении будущей свободы осторожность была отброшена. Можно было говорить что хочешь, ни на что не обижаться, потому что через пару месяцев это все не будет иметь значения. Впервые за все время можно было просто наслаждаться жизнью.

И больше всего Петре нравилось общаться с Бобом.

Динк, который одно время дружил с Петрой в Боевой школе, был несколько раздосадован тем, что Петра всегда с Бобом. Он даже обвинил ее - обиняком, чтобы она его окончательно не отшила, - что она к Бобу неровно дышит. Что ж, может быть, он так и думал - половое созревание у него уже началось, и он, как все мальчики этого возраста, считал, что прилив гормонов поменял мыслительные процессы у всех.

Нет, у Петры и Боба было что-то другое. Не как у брата с сестрой или у матери с сыном или еще как-нибудь, как могли бы придумать психоаналитики. Просто… просто Боб ей нравился. Ей столько времени приходилось доказывать задиристым, завистливым и перепуганным мальчишкам, что она умнее и лучше во всем, и абсолютной неожиданностью было общение с человеком настолько уверенным в себе, настолько не сомневающимся в собственном превосходстве, что он совершенно не ощущал Петру как угрозу. Если она знала что-нибудь, чего он не знал, он слушал, внимал, запоминал. Единственный другой человек, похожий на него в этом смысле, - это был Эндер.

Эндер. Вот кого ей иногда страшно не хватало. Она его обучала - и ей за это здорово тогда доставалось от Бонзо Мадрида, который тогда был командиром. А потом, когда стало ясно, кто такой Эндер, и Петра с радостью оказалась среди тех, кто пошел за ним, подчинился ему, отдал ему себя, она втайне помнила, что была другом Эндера еще тогда, когда ни у кого не хватало на это смелости. Она переменила свою жизнь, и хотя многие думали, что она Эндера когда-то предала, он сам никогда так не считал.

Она любила Эндера, и это было смешанное чувство поклонения и тяги, приведшее ее к глупым мечтам о невозможном будущем, о том, чтобы связать свои жизни до самой смерти. Она фантазировала, как они будут вместе воспитывать детей - самых талантливых детей в мире. И быть рядом с самым великим человеком в мире - именно таким она его считала, - и чтобы все знали, что это ее он выбрал своей спутницей до конца дней.

Мечты. После войны Эндер был сокрушен. Сломан. Знать, что именно он истребил муравьеподобных полностью, - это оказалось слишком тяжкой ношей. И она тоже сломалась во время этой войны, и стыд не давал ей подойти к нему, пока не стало слишком поздно, пока Эндера не отделили от всех остальных.

Вот почему Петра знала, что к Бобу испытывает совсем другие чувства. Без мечтаний и фантазий, просто чувство общности. Они с Бобом были одно - не как жена с мужем или, упаси Господь, любовница с любовником, - скорее как правая рука с левой. Они просто были половинками одного целого. Ничего в этом не было особо восхитительного, ничего такого, о чем стоит написать домой. Но на это можно было рассчитывать. Петра думала, что из всех ребят Боевой школы именно с Бобом они останутся дружны.

Они вылезли из шаттла и разъехались по миру. И хотя Греция и Армения довольно близко друг от друга - если сравнить с Шеном в Японии или Горячим Супчиком в Китае, - Боб с Петрой даже не переписывались. Она знала, что Бобу предстоит знакомство с семьей, которой он никогда не знал, а ей надо было снова как-то войти в свою семью. Она не особо томилась по нему или он по ней. И вообще им не было нужды все время видеть друг друга или болтать, чтобы знать: они остаются вместе, как левая рука с правой. Что если ей понадобится чья-то помощь, то обратится она прежде всего к Бобу.

В мире, где не было Эндера Виггина, это значило, что Боб - тот человек, которого она больше всего любит. Что именно его ей будет больше всего не хватать, если с ним что-нибудь случится.

Вот почему она могла притвориться, что ей все равно, доберется ли Ахилл до Боба, хотя это было неправдой. Она все время об этом тревожилась. Конечно, о себе тоже - быть может, даже больше, чем о нем. Но одну любовь своей жизни она уже потеряла, и хотя Петра говорила себе, что детская дружба к двадцати годам уже ничего не значит, вторую она терять не хотела.

Терминал загудел, привлекая внимание.

На дисплее было сообщение: