Тень Гегемона - Орсон Скотт Кард

Петра только что убила то чувство - что бы это ни было, - которое заставляло Ахилла сохранять ей жизнь. Чего бы он раньше от нее ни хотел, теперь он этого не хочет. Он не сможет вынести ее присутствия. Она уже мертва.

Но все-таки как бы там ни было, а Петра была тактиком. Пусть голова плохо работает, на этот танец ее ум еще способен. Противник оценивает ситуацию так-то, измени его точку зрения, чтобы он оцепил ее по-другому.

Петра засмеялась:

- Я не думала, что ты мне это позволишь.

Он медленно поднимался на ноги, не отводя дула пистолета от Петры. Она продолжала свое:

- Ты всегда хотел быть el supremo, как эти бойцовые петухи из Боевой школы. До сих пор я не думала, что у тебя хватит духу быть таким, как Эндер или Боб.

Он все еще молчал. Но он стоял. Он слушал.

- Правда, дико звучит? Эндер и Боб - они же были такие маленькие. И им было плевать. На них все смотрели свысока, даже я над ними громоздилась как башня, а в Боевой школе парни больше всего боялись, что девчонка может оказаться лучше их или больше их. - Говори дальше, раскручивай. - Эндера слишком рано сунули в армию Бонзо, он еще не был обучен. Ничего не умел. А Бонзо только отдавал приказы, работать он ни с кем не желал. И вот тут появляется этот ребятенок, беспомощный, ничего не знающий. А я таких люблю, Ахилл. Меньше меня, но умнее. И я стала его учить. Надувая при этом Бонзо, потому что на это мне было плевать. Он был таким, каким до сих пор был ты, все время старался показать, кто в доме хозяин. Но Эндер знал, как заставить меня работать. Я его научила всему. Я могла бы умереть за него.

- Ты псих, - произнес Ахилл.

- Ладно, ты мне сейчас будешь заливать, что этого не знал? У тебя все время был пистолет, так зачем ты мне позволил это сделать, если не… если ты не пытался…

- Что пытался? - спросил Ахилл. Голос у него был ровный, но в глазах плясало бешенство, и ровный голос чуть дрожал. Петра загнала его за грань сумасшествия, глубоко в безумие. Перед ней был Калигула, но он слушал. Если она сейчас найдет нужное объяснение того, что сейчас произошло, может быть, у него возникнет другая мысль… какая? Сделать лошадь сенатором. Сделать Петру…

- Если бы ты не пытался меня соблазнить? - выпалила она.

- У тебя еще даже сисек нет, - сказал он.

- Вряд ли тебе сиськи нужны, - ответила Петра. - Иначе ты вообще ни за что не стал бы таскать меня с собой по всему свету. Весь этот разговор насчет прийти в твой шатер - это к чему было? Насчет преданности? Ты хотел, чтобы я тебе принадлежала. И все время, пока ты выпендривался, унижал меня по-всякому, я тебя только презирала. Все это время я смотрела на тебя сверху вниз. Ты был ноль, обыкновенный мешок с тестостероном, самец гориллы, который ревет и колотит себя в грудь. Но ты позволил мне… ведь ты же позволил? Ты же не думаешь, будто я поверю, что я сама смогла?

У него на губах мелькнула едва заметная улыбка.

- Тебе не испортит впечатления, если я скажу, что это не было намеренно?

Она шагнула к нему, прямо на пистолет, уперлась в него животом, потом подняла руку, схватила Ахилла за шею и притянула к себе, чтобы поцеловать.

Она понятия не имела, как это делается, - только в кино видела, но, очевидно, получилось достаточно хорошо. Пистолет по-прежнему упирался ей в живот, но другая рука Ахилла обняла ее и притянула ближе.

В глубине сознания мелькнул рассказ Боба, как Ахилл перед тем, как убить Недотепу, подругу Боба, целовал ее. Боб потом долго видел это в кошмарах. Ахилл целовал ее и посреди поцелуя задушил. Не то чтобы Боб сам это видел. Может быть, этого вообще не было.

Но как бы там ни было, а Ахилл такой мальчик, которого целовать опасно. И в живот Петры упирался пистолет. Может быть, этого он и жаждал. Мечтал - целовать девушку и при этом проделать в ней дыру.

Ладно, стреляй, подумала Петра. Чтобы я не видела, как ты убьешь Вирломи за проступок, вызванный сочувствием ко мне и смелостью. Лучше я к тому времени сама буду мертвой. Лучше целовать тебя, чем видеть, как ты убьешь ее, и нет ничего в мире, что было бы мне так же противно, как притворяться, будто это тебя я люблю.

Поцелуй кончился. Но Петра не отпустила Ахилла. Она не отступит, она не разомкнет объятие. Надо, чтобы он поверил, что она его хочет. Что она вошла в его мерзкий шатер.

Он дышал неглубоко и быстро, сердце у него часто стучало. Прелюдия к убийству? Или последствия поцелуя?

- Я сказал, что убью любого, кто посмеет ответить Граффу, - сказал Ахилл. - Я должен это сделать.

- Она же не ответила Граффу? - возразила Петра. - Я знаю, что ты все контролируешь, но ты не обязан быть твердолобым буквоедом. Она не знает, что ты знаешь, что она сделала.

- Она будет думать, что ей сошло с рук.

- Но я буду знать, - настаивала Петра, - что ты не побоялся дать мне то, чего я хочу.

- Ты что, решила, что нашла способ заставить меня делать, что тебе хочется? - прищурился Ахилл.

Теперь она могла разомкнуть объятия.

- Я думала, что нашла человека, которому не надо доказывать свое величие, помыкая людьми. Кажется, я ошиблась. Делай что хочешь. Мужчины твоего типа мне противны. - Петра вложила в голос и выражение лица столько презрения, сколько в ней было. - Давай докажи, что ты мужчина. Убей меня. Убей всех. Я знала настоящих мужчин и подумала было, что ты один из них.

Он опустил пистолет. Петра не показала облегчения - она просто не отводила взгляда от глаз Ахилла.

- Только не думай, что ты меня перехитрила, - сказал он.

- Мне все равно, перехитрила я тебя или нет, - ответила она. - Единственное, что мне не все равно, - это то, что ты первый мужчина после Эндера и Боба, который не побоялся дать мне взять верх над ним.

- Это ты и будешь рассказывать? - спросил он.

- Рассказывать? Кому? У меня здесь нет друзей. Единственный человек, с которым здесь можно говорить, - это ты.

Он стоял, снова тяжело дыша, и снова в глазах его замерцало безумие.

Что я не так сказала?

- У тебя получится то, что ты задумал, - сказала Петра. - Не знаю как, но я это чувствую. Ты действительно будешь всем заправлять. Они все лягут под тебя, Ахилл. Правительства, университеты, корпорации, все будут стремиться тебя ублажать. Но когда мы будем одни, когда никто другой не будет видеть, мы будем знать, что ты достаточно силен, чтобы держать рядом с собой сильную женщину.

- Женщину? - переспросил Ахилл. - Это тебя-то?

- Если я не женщина, зачем я тебе вообще нужна?

- Разденься, - приказал он.

Безумие никуда не делось. Он ее проверяет. Ждет… Ждет, чтобы она показала, что лжет. Что она его боится. Что весь этот рассказ - ложь, чтобы его обмануть.

- Нет, - сказала она. - Сначала ты.