Конец лета - Андерс де ла Мотт

– Но?

Она глубоко вздохнула.

– Но потом ему стало скучно. Он начал встречаться с другими… забывая посвятить меня в эти незначительные подробности своей жизни.

– Как ты это восприняла?

– Не то чтобы спокойно. Если честно – плохо я это восприняла. – Вероника провела пальцем по шраму. – Я с ума по нему сходила. Звонила, писала короткие сообщения и длинные письма, заявлялась к нему на работу, забросила собственную жизнь. По вечерам ждала у его подъезда. В конце концов я вломилась к Леону, когда он был дома, и устроила в квартире погром. Порезалась об осколок и залила кровью весь его светлый паркет. У меня был мерзейший срыв.

Исак смотрел на нее с недоверием, словно подозревая, что она шутит.

– А потом?

– Потом приехала полиция, меня арестовали. – Она вздохнула. – Наложили швы. Был суд. Мне дали условный срок и вынесли решение о запрете на контакт. Я поклялась страшной клятвой, что пойду на терапию, чтобы научиться справляться со злостью, и меня оставили в покое. Теперь-то все это представляется мне безумием. Да это и было безумие. Только вот тогда я так не думала.

– А как ты думала? – Ему, кажется, действительно было интересно.

– Что Леон предал меня. Что я накажу его, накажу во что бы то ни стало.

Исак собрался было ответить, но тут в коридоре раздался вой – оглушительный, легко проходящий через стены. Исак выпрыгнул из кровати, натянул штаны и открыл дверь. В комнату влились запах дыма и взбудораженные голоса. – Пожарная тревога, – бросил он через плечо. – Надо выбираться, сейчас же. Кажется, дело нешуточное.

Вместе с другими постояльцами они пересекли холл и вышли на парковку.

– Правее, держитесь правее! – прокричал какой-то мужчина в светоотражающем жилете и с большим фонариком.

Издалека приближались сирены. Слева от мотеля виднелись языки пламени. Горел какой-то автомобиль. Лопались от жара стекла, огонь выбивался из салона, распространяя по всей парковке густой черный дым. Вероника не сразу поняла, что это – ее собственная машина.

Пожарной команде понадобилось десять минут, чтобы потушить огонь, и еще двадцать – чтобы пройти по зданию и убедиться, что опасности нет. Служащие мотеля раздавали пледы немногочисленным гостям, сгрудившимся во внутреннем дворике у торца здания. Но Вероника все равно замерзла так, что у нее стучали зубы.

– Итак, это ваша машина, – констатировал полицейский с блокнотом в руке.

– Да. – Интересно, он служит вместе с Маттиасом или мотель относится к другому участку?

– С ней что-то было не так?

– Она легко перегревалась. Приходилось время от времени доливать воду в радиатор.

– Ясно. – Полицейский сделал пометку в блокноте. – А врагов у вас нет? Никто не мог ее поджечь?

– Насколько я знаю – нет.

Полицейский записал ее имя, адрес и персональный код. Когда он закончил, к Веронике подошел жилетник с фонариком.

– Все в порядке, можете вернуться в номер. Мы искренне сожалеем…

Рядом возник Исак. Пока Вероника говорила с полицейским, он держался в сторонке.

– Что сказал легавый?

Они уже шли к входу в мотель.

– Просто записал мои данные. Спросил, были ли у меня проблемы с машиной.

– Ага. Ну, в каком-то смысле повезло, что это случилось здесь, а не на шоссе.

Вероника кивнула. К ней вернулась парализующая усталость предыдущего вечера. Машину, конечно, жалко, но сейчас Вероника чувствовала лишь изнеможение и пустоту.

– Что будешь делать? Как доберешься до Стокгольма?

– Утром сяду на автобус до города, а там – на поезд.

– Тогда, может, составим друг другу компанию?

Прежде чем Вероника успела ответить, Исак остановился возле ее номера. Дверь была приоткрыта, рядом с замком виднелась свежая короткая царапина. Они переглянулись. Исак толкнул дверь. Одежда Вероники была разбросана по кровати. Вероника перебрала ее, проверила внешний карман сумки.

– Вот дерьмо!

Исак выскочил в коридор и очень скоро вернулся обратно.

– Мой номер тоже вскрыли. Бумажник, ключи, телефон – все пропало.

В половине восьмого утра она сдалась и позвонила Маттиасу. Перед тем она так и сяк вертела эту мысль в голове и пришла к выводу, что выбора у нее нет.

Снова приезжал полицейский – тот же, который расспрашивал ее о машине. Он подтвердил, что в коридоре взломаны общим счетом четыре двери, они с Исаком не единственные, у кого что-то пропало. Веронику это не утешило. Она осталась без наличных, без банковской карты и без машины. Даже за номер платить нечем. Отцу после вчерашнего звонить нельзя, а номер Лидии она не помнила. К тому же они не настолько близкие подруги. Оставался один Маттиас.

Увы, по мобильному он не отвечал, а сил звонить ему домой и говорить с Сесилией у Вероники не было. И вот теперь она сидела возле стойки администратора с чашкой бесплатного кофе и пыталась сообразить, что можно предпринять.

– Вера, ты как? Нормально? – услышала она вдруг.

Она подняла глаза. Патрик Бринк, бригадир дяди Харальда и ее подростковый ухажер. Те же темные рабочие штаны, фланелевая рубашка, бейсболка. Но на этот раз он хотя бы не ухмылялся.

– Да, а что?

– Я проезжал мимо по шоссе. Узнал твою тачку.

Он указал большим пальцем себе через плечо, на парковку, где стоял обугленный остов ее машины. Пожарные отбуксировали ее подальше от мотеля.

– Что случилось? – Патрик говорил взволнованно, словно и в самом деле тревожился за нее. Вероника рассказала о пожаре и ограблении.

– Вот черт, – сказал Патрик. – Значит, ты здесь застряла?

– Да, похоже на то.

– Ты звонила Харальду?

– Нет.

– Почему нет?

Вероника вздохнула. У нее не было внятного ответа. К объяснению «потому что у нас странные для „дядя-племянница“ отношения» ей прибегать не хотелось.

– Побудь здесь! – Патрик вернулся к своему пикапу, забрался в кабину и достал телефон. Коротко с кем-то переговорив, он вернулся.

– Неси свои вещи.

– Минутку, но…

Патрик уже говорил администратору что-то, чего Вероника не слышала. Возникший из ниоткуда Исак покачал головой.

– Я пока не нашел помощи, – сказал он. – А у тебя как?

– Он с тобой? – подошел к ним Патрик.

Вероника взглянула на Исака; тот отвернулся. Вероника подумала немного и сказала: – Да, со мной. – Окей, – кивнул Патрик. – Тогда несите вещи, и мы двинемся.

Четыре красных гостевых домика с белыми углами помещались на лужайке позади одного из больших строений Энгсгордена. Возле трех стояли машины с польскими номерами, но четвертый, похоже, пустовал. Патрик отпер дверь, широко повел рукой, приглашая войти. Две комнаты с двухэтажными кроватями, ванная с душевой кабинкой и общая комната с телевизором. Чисто, симпатично и функционально.