Мутный пассажир (сборник) - Сережа Павловский

– Чё ты такой грубый? Расслабься.

– Чё ты хотел?

– Эта… – начал он, оглядываясь по сторонам. – А ты чё так со мной грубо разговариваешь?

– Говори, что хотел, мне некогда.

– Слышь… Есть телефон позвонить?

– Нет.

– Ну чё ты мне пиздишь? Сейчас у всех есть телефоны, – он достал свою трубку и начал крутить её в руках.

– Так со своего и звони, – ответил я.

– Да я с корешем из другого города побалакал несколько минут, и весь кэш как Фома хуем слизал. А мне надо с тёлочкой всего на два слова созвониться, и всё. Чтоб ты ничего не подумал, я тебе свой телефон в залог оставлю. Смотри, нульцель, ёб, – он протянул мне свой мобильник.

– У меня нет телефона, – я стоял на своём.

– А если я найду? – он убрал свою трубку в карман.

– Чё, парней нравится лапать?

– Ты хули мне дерзишь?

– Ты дерзишь! Я тебе сказал, что у меня нет телефона, а ты мне не поверил и начал угрожать.

– Пиздец ты, Серёга, отчаянный, бля. Чё, метла заебись работает, да?

Я не знал, что такое метла в его контексте, и не знал, что ему на это ответить. Я бы вообще с удовольствием с ним даже не стал разговаривать, но мой опыт мне говорил, что игнор для меня не вариант.

– Покажи мобилу, – снова начал клянчить Павел.

– Да нет у меня мобилы, сказал же!

– Пиздишь ты мне, Серёга. Кто пиздит, тот пидорас.

– Ладно.

– Кто пиздит, того ебут. Согласен?

– Мне всё равно. Если это всё, то я пойду.

– Стой, – Пашаня схватил меня за руку.

– Чё тебе надо? – я вырвал свою руку.

– Короче, Серый, такая тема… Надо денег!

– У меня нет.

– Опять пиздишь. Я с тобой по-хорошему, а ты мне пиздишь, – Павел развёл руками.

Вот этой фразой он как бы намекнул, что у него раздвоение личности, потому что когда гопников двое, они часто играют в плохого и хорошего. Один напирает и говорит, что сейчас ёбнет, а второй его типа успокаивает, а потом поворачивается к терпиле и говорит: «Слушай, дружище, я не смогу его долго сдерживать, давай уже решай что-нибудь», намекая, чтоб тот им добровольно отдал деньги с улыбкой на лице.

Так же и Паша, видимо, боролся со своей тёмной половиной, которая хотела меня отпиздить:

– Я только что видел, как ты сигарчухи в магазе покупал!

Очень хотелось сказать: «Кто пиздит, того ебут, согласен?» – потому что я не курил, в магаз не заходил и ничего там не покупал, но ко всему этому, чего я не делал, я ещё был сыклом и сказал только:

– Я не курю и сигареты не покупал. И денег у меня нет.

– Чё, блядь, даже, писярика не будет, что ли? – напирал на меня Павло.

– Нет.

– А это чё? – он кивнул на мой пакет с лекарствами.

– Какая разница? – я не хотел доставать ампулы и показывать ему, потому что боялся их разбить, а лекарства были недешёвые. Да и вообще, тебя ебёт? Ты кто, на хуй, такой, чтоб я с тобой, блядь, разговаривал, хуесос?

– Вопросом на вопрос отвечают только пидоры. Ты чё, Серёга, пидор, что ли?

– Нет.

Как-то я шёл домой, обгонял двух парней по дороге и попал на интересную часть рассказа: «…а он ко мне подходит и начинает что-то говорить. А я ему в ответ: „Слушай, я не силён в ваших базарах, качелях. Если хочешь, давай один на один прямо сейчас…“»

Я их обогнал, и что было дальше, не слышал. Как жаль, что я не могу так же сказать этому дятлу. Я знаю прикольное выражение от Макса: «Я тебе рожу растворожу», но вот сказать его, конечно, зассу, а уж ёбнуть ему – тем более. В этом была моя проблема – я всегда боялся ёбнуть первым, ёбнуть вообще. Боялся драки. И я очень тяжело входил в состояние, когда всё похуй и будь, что будет. Да мне вообще это состояние было незнакомо.

Пожалуй, остаётся только ответить на все его вопросы, подождать, пока у него закончится запас маргинального псевдофольклора, услышать в свой адрес какое-нибудь оскорбление, может, угрозу, что при следующей встрече я точно отхвачу, и на этом, думаю, он сам отвалит и телепортируется на свою планету Быдля. Короче, взять измором и нудностью.

Эту позицию конченого терпилы, наверное, можно сравнить с тёлкой, которую насилуют, а она даже не шевелится. Она знает, что её отъебут и отпустят. А будет дёргаться – зубы выбьют. И она, стиснув психику и закрыв глаза, терпит, не считая это унижением. Вернее, убеждая себя в том, что у кого-то может быть гораздо хуже, а это можно пережить.

– Тебе чё, впадлу, что ли, показать, что у тебя в пакете?

– Да.

– Впадлу только пидорасам. Ты же только что сказал, что ты не пидор. Опять пиздишь, Серый.

Удивительно, как у него доёб строится через пидорасов. Чуть что – пидорас. Спиздел – пидорас, тебя выебут в жопу. Что-то впадлу – пидорас. Ответил вопросом на вопрос – пидорас.

– В пакете мои вещи, телефона и денег там нет.

Я обтекал и выглядел как жалкий чмошник.

– Чё ты меня напрягаешь? – Павел толкнул меня в грудь. – А?

– Я тебя не напрягаю, – сказал я испуганно и напрягся так, что чуть по швам не разошёлся.

– Ты чё, охуел? – он толкнул меня в плечо.

Хотелось ответить детской хуйнёй: «Я хуй не ел, я тебе на обед оставил», но и это я не смог произнести вслух.

– Я тебе щас по ебалу дам, блядь. Хули ты меня напрягаешь, урод? Там, во дворе, пацантре сидят. Хочешь, позову?

– Нет.

– Бабки давай, блядь, или телефон, – он ещё раз сильно толкнул меня в грудь, я зашатался.

– У меня нет денег и телефона, – мямлил я, как хуй знает что.

Я подумал, что моя ситуация стала бы хуже, если бы мне сейчас кто-нибудь позвонил. Я сразу вспомнил случай, который произошёл со знакомым Макса.

Его знакомого остановили три каких-то чувака, почти сразу же стали бить, и тут у него зазвонил телефон. Гопники забрали мобилу и свинтили. Чувак еле поднялся и пошёл писать заявление в ментовку. Ему показали какие-то фотки, он узнал двоих из троих. И через несколько часов всех поймали. И срок-то дали только тому, у кого нашли дешёвый телефон, который ещё даже хуже, чем мой. А остальным – штраф и общественные работы, потому что им даже восемнадцать не исполнилось.

Можно было, конечно, предупредить Павла, что он когда-нибудь обязательно сядет всего лишь за мобильный телефон, но я решил этого не делать, потому что…

– Я тебе сейчас ебало разобью, – продолжал угрожать Паха.

Я молчал. Кто хочет разбить кому-то ебало, берёт и бьёт, а не орёт, что вот ещё чуть-чуть – и точно разобьёт.