Лезвие вечности - Андрей Быстров

– Ох, – вздохнул Борис. – Где же мы ночевать-то будем? У тебя хоть машина. Ладно, встретимся в центре… завтра, в восемь утра у станции метро «Александровский сад», найдешь?

– Найду. Я жила в изоляции, но не на Луне.

– Резервный вариант – там же в два часа дня. И в десять вечера. Впрочем, не надо в десять вечера. Если мы не придем в два, значит, не придем.

– Борис, – негромко сказала Ольга.

– Что Борис? Я вовсе не имел в виду – совсем никогда и никуда не придем, – не очень искренне оправдался Гра­дов. – Просто по-разному может повернуться. Тогда… Тогда будем искать друг друга. Через срочные объявления, на­пример. Текст такой: «Куплю полную дискографию Джона Квислинга».

– Кто такой Джон Квислинг? – спросила Таня.

– Никто. Моя выдумка, чтобы посторонние не обращались по объявлению.

– Я верю, что обойдется без мистера Квислинга, – произнесла Таня едва слышно, и у Бориса слезы навернулись на глаза. – До свидания.

Борис и Ольга вышли из машины. Таня смотрела им вслед, пока их не поглотил людской поток у дверей станции.

Она набрала номер Колесникова. Профессор тотчас же поднял трубку.

– Алло.

– Петр Иванович, это я…

– Таня?! Где ты, откуда ты звонишь?

Колесников нажал кнопку устройства, подключенного к его аппарату. Сразу ожили чуткие приборы в кабинете Курбатова. Генерал, сидя за столом, внимательно слушал разговор.

– Петр Иванович, стилет у меня.

– Поздравляю, – сквозь зубы пробормотал Курбатов, неслышимый Тане, а профессор сказал:

– Нам, наверное, нужно поговорить лично. Не бойся, я…

– Назначаю встречу. В двадцать часов ждите меня в «Террариуме». На переговорах должен присутствовать и ге­нерал Курбатов, вы оба. Вам, профессор, я больше доверяю, зато Курбатов вправе принимать ответственные решения.

– Я передам генералу.

– Теперь, чтобы вы не думали, что меня можно взять голыми руками, в доказательство я привезу вам внутреннее лезвие стилета. Вы знаете, что информация читается только при сопоставлении обоих лезвий, и можете заключить: раз внутреннее у вас, внешнее опасности не представляет, и меня неплохо бы без промедления ликвидировать.

– Таня!

– Так вот, не торопитесь…

К Курбатову подошел техник, до того молча работавший с приборами в кабинете генерала.

– Алексей Дмитриевич, установлено, откуда она звонит.

Курбатов кивнул на карту Москвы, и техник воткнул в нее булавку. Один из оперативников наклонился к генералу.

– Прикажете выслать группу?

– Не надо, – отмахнулся Курбатов. – Вряд ли успеем, да и смысла нет. Пантера приедет сама.

– … Потому что внутреннее лезвие я сфотографировала, – продолжала Таня, – и эти снимки вместе с внешним лезвием находятся у человека, получившего от меня инструкции. Если я не вернусь к полуночи, он начнет действовать.

– Как именно? – спросил Колесников. Таня рассмеялась.

– Хотите его перехватить? Не выйдет. Я еду в «Террариум», господин профессор. – Она повесила трубку.

Услышав гудки, Курбатов переключил линию из режима прослушивания в режим диалога и произнес:

– Петр Иванович, срочно ко мне.

В «Террариуме» велись большие работы по реконструкции. Переоборудовались лаборатории, корпуса оснащались дополнительными системами безопасности, везде, где только можно, устанавливались телекамеры. Это не было размахиванием кулаками после драки. Мероприятия проводились согласно плану, хотя и начались чуть раньше графика. Когда на объекте находился всего один экспериментальный экземпляр дэйна, да и тот, как считалось, под абсолютным контролем, в подобных вещах не возникало надобности. Теперь объект готовили к старту новой фазы проекта «Коршун». Предусматривалось появление множества дэйнов следующего поколения, что требовало и нового оборудования, и увеличения численности персонала, и само собой, повышенной бдительности.

Когда появился профессор, Курбатов открыл ящичек с ампулами.

– Выбирай, Петр Иванович. Какие?

– Сначала вот это, – указал Колесников. – Она потеряет сознание. Когда очнется, вкатим ей кубика полтора витриамина, и она выложит все.

– Ты уверен? Она ведь не обычный человек.

– Алексей Дмитриевич, витриамину безразлично, каким путем она появилась на свет.

* * *

Дребезжащая машина Тани подкатила к внешнему посту. Здесь ее не остановили, но за ней увязались два переполненных охранниками джипа.

– Привет, ребята! Почетный эскорт? – Девушка помахала охранникам рукой.

У ворот «Террариума» стояли еще два джипа. Машину Тани окружили парни с автоматами. Генерал Курбатов ждал поодаль, у контрольно-пропускного пункта, с дымящейся сигаретой в руке.

– Здравствуйте, генерал! – приветствовала его Таня. – Вот то, что я обещала вам.

Лезвие стилета сверкнуло в лучах клонящегося к горизонту солнца.

– Выходи из машины, – сказал Курбатов. – Тебя ждет профессор.

– Одну минуту, генерал! – Таня подняла правую руку. – Сюрприз. Вы помните, что означают эти проволочки на моих пальцах?

– Ты блефуешь! Ты взорвала машину возле дачи, у тебя больше нет «Весельчака».

Но парни с автоматами на всякий случай отошли подальше.

– Ошибаетесь, генерал, – возразила Таня. – У меня было четыре брикета взрывчатки. Лысенко хватило одного, остальные здесь. Пришлось только собрать новый детонатор, но по части технического творчества у меня все в порядке, не забыли?

Курбатов на мгновение растерялся, но тут же, устыдившись, зычно закричал:

– Ну и взрывайся! Мы пригласили тебя, чтобы дать тебе… что захочешь. Но если ты такая дура, счастливого пути на небеса. А со стилетом мы как-нибудь и без тебя разберемся. Вот так.

– Минутку, генерал. На небеса я не хочу, это просто страховка от ваших подлостей. Но не вы меня пригласили, а я назначила встречу, и я выставляю условия. Прежде чем я их сообщу, посоветуйтесь со знающими людьми – что будет, если я здесь, перед воротами, взорву три брикета «Весельчака»?

Генерал сплюнул под ноги и ушел в глубь территории. Вернулся он мрачнее тучи. Специалистов-взрывотехников сейчас в «Террариуме» не было, но мнение более или менее подкованных сотрудников гласило: взрыв трех брикетов в указанной точке может вызвать детонацию запасов Р-182, складированных не только в подземелье. А может и не вызвать – пятьдесят на пятьдесят, но тут и одного из ста много.

– Ладно, твоя взяла, – проворчал Курбатов. – О чем ты просишь?