Морриган. Отраженье кривых зеркал - Кармаль Герцен

Стало ясно, что позволило Этану Ривсу стать зеркальником, способным перетекать из одного тела в другое, забирая их через зеркала и прикрываясь ими как масками… Магия смерти – самая сильная и непредсказуемая из всех существующих. Те, кого часом ранее навестила Морриган в попытке докопаться до истины, не зря называли Этана Ривса сильнейшим в Пропасти зеркальником. Впрочем, это ненадолго.

– Дэмьен, Оливия! – Нельзя было допустить, чтобы Этан напал на Дэмьена. Это разрушило бы ее план.

Поняв ее с полуслова, берсерк бросился вперед. Выхватив из сумки свечу, Морриган зажгла ее легким дуновением на фитиль. Мимолетный взгляд на Изнанку в отражении зеркала, сорвавшееся с губ заклинание – и она скрыла в тенях Дэмьена – стоя на одном месте, он полностью исчезал, но стоило пошевелиться, и чары рассеивались, обнаруживая его присутствие. Тени закрыли и окаменевшую Оливию – следуя плану, берсерк нацарапал на ее коже парализующий знак. Жаль только, что с зеркальником так просто не выйдет.

Этан наверняка видел сокрытых в тенях Дэмьена и Оливию – в форме облака тэны, где не разобрать, кто есть кто. А потому и свою смертоносную магию применить не мог. Но оставалась еще одна жертва. Оставшаяся без помощи и рунной вязи, которая спасла ее в прошлое столкновение с Этаном, потерявшая уйму сил, практически беззащитная.

Волк в шкуре ягненка.

Морриган и правда чувствовала нарастающую слабость, грозившую свалить с ног. Ужасное чувство – будто сама жизнь вытекает из тебя по капле. Так происходило всякий раз, когда она перебарщивала с чарами. Пришлось активировать экфо. Почувствовав, как вонзается в кожу тончайшая игла, как вливается в кровь чистейшая магическая энергия, Морриган блаженно улыбнулась. И в тот же миг услышала треск зеркал.

Собрав все силы, Этан готовился обрушить на нее свои смертоносные чары.

Морриган бросила под ноги зеркало, раздавливая поверхность каблуком, и вынула из сумки другое. И в тот момент, когда появилось знакомое уже ощущение, что из нее тянут жилы и высасывают душу, она выставила вперед зеркало, покрытое тонкой невидимой сетью зеркальных же чар, обращающих любое заклинание против их владельца.

Вспышка магической энергии взорвала тишину, зеркало на стене треснуло, а то, что было в нем, сгустком тэны врезалось в зеркало в руках Морриган. Она поймала Этана Ривса в расставленную ею ловушку его собственных чар, из которой он сможет выбраться только в одном-единственном случае: если она, Морриган Блэр, этого захочет.

Впрыснув под кожи еще немного энергии кристаллов экфо – чтобы бесславно не рухнуть в обморок на глазах у свидетелей, Морриган сбросила с Дэмьена и Оливии покров тэны. Устало кивнула берсерку, и он одним движением стер с кожи веретницы кровавый след, но, не успела Оливия предпринять хоть что-то, нанес знакомую рунную вязь, не позволяющую применять черные чары.

– Теперь поговорим? – миролюбиво спросила Морриган. Ее спокойствие было обманчивым: бурлящую в венах ярость приглушало лишь осознание того, что убийца всецело в ее власти. – Я знаю, что ты сделала. Знаю, что сделал Этан Ривс. Я не знаю только, зачем все это. Ты настолько хотела корону, что несколько невинных человеческих жертв для тебя вдруг стали пустяком? Если расскажешь, я, возможно, пощажу твоего любимого. Ты ведь должна разбираться в зеркальной магии. Должна понимать, что сейчас судьба Этана находится в моих руках.

Оливия пронзила Морриган ненавидящим взглядом, но спустя мгновение ее гнев поутих. Она опустила плечи – скорее, от усталости и обреченности, нежели от давящего на нее чувства вины.

– Вы ничего не поняли… Мне совершенно не нужна была корона и сейчас не нужна. Моя мать… я ее ненавидела. Пусть мы с Этаном и наделали ошибок, но я рада, что она мертва. Я позаботилась о том, чтобы она больше никогда не воскресла. – Оливия вдруг рассмеялась. – Мир без Агнес Фитцджеральд – в любом из воплощений. Я давно об этом мечтала. И это того стоило…

Морриган скрипнула зубами, но ничего не ответила.

– Не только я одна. Я знаю, ее ненавидела вся Пропасть – она принижала сильных и играла на страхах слабых, чтобы укрепить свою власть. Линн… ее любимица, она росла такой же, и со временем могла стать могущественней и безжалостней матери. Я освободила Пропасть от гнета Агнес и Линн Фитцджеральд… Я и Этан. Знаю, кем вы меня считаете, но все должно было случиться иначе. Я хотела помочь Этану одолеть мать, но ничего не вышло. Она… Она просто убила его. Его чары помогли ему сохранить душу, спрятать ее на Изнанке… Когда он напал на мать, она не знала, что мы с ним связаны. Только это спасло нас обоих. Мать сожгла тело Этана, но я сумела воскресить его – сделать личем. Отдала на эту сделку с демоном почти все свои силы без остатка, всю свою магию.

Взгляд Морриган скользнул по стенам. Теперь ясно, отчего защитные чары слабели с каждым часом. Оливия была просто не в состоянии поддерживать чары. Темной сущности, живущей в тандеме с веретником, нужна постоянная подпитка, и если магический резерв истощен… демон будет искать себе новое пристанище. А значит, все предосторожности – парализующий знак, рунная вязь – были бессмысленны: опустошенная, веретница не представляла никакой угрозы.

– Ты, – вдруг выпалила Оливия, тыча в Морриган дрожащим пальцем. – Ты все разрушила! Ты не должна была появиться здесь, не должна была меня будить!

– Это должен был сделать он, – отрывисто сказала она. – Этан. Когда вы оба оказались бы в безопасности. Когда твое тело отправили бы в морг, ты бы вдруг «воскресла», воскресила своего благоверного и ушла в закат вместе с ним.

– А сейчас я уже никуда не денусь, – обреченно прошептала Оливия, вдруг растеряв весь запал. – Если сбегу, по моему следу отправится серая стража. И главы Домов… как они заинтересованы в том, чтобы меня поймали! Ведь тогда останется только Эмма…

– Ты считаешь себя сильнее ее? – холодно усмехнулась Морриган. – Ты хоть понимаешь, что натворила? Сколько людей погибло и пострадало по твоей вине?

– Так не должно было быть! – выкрикнула Оливия. – Мы все продумали. Но мы не знали, что мать велит слугам избавиться от зеркала, потому что почувствует в нем что-то странное. Мы не знали, что оно окажется в Кенгьюбери! Он не хотел напрасных жертв, я не хотела! Но… Этан не мог долго находиться на Изнанке. Ты же зеркалица, ты знаешь, что это чревато. Его душа… Он терял воспоминания, становился тенью… Та, первая… Он терпел сколько мог, но она коснулась зеркала и…

Морриган и сама не поняла, как вдруг очутилась в полушаге от Оливии. Когда успела сорвать с пояса Дэмьена клинок и приставить его к горлу бывшей веретницы.

– Не та, первая, сучка, а моя сестра Рианнон, – прошипела она, слыша, как кровь пульсирует в висках.

– Морриган, – спокойно сказал Дэмьен, – не повторяй моих ошибок – не иди на поводу инстинктов и эмоций. Подумай о сестре.

Его голос странным образом ее отрезвил. Морриган отступила назад, возвращая кинжал берсерку.