Немецкая трагедия, 1914–1945. История одного неудавшегося национализма - Вадим Глушаков

на свет не в самом городке, а в деревне Рансхофен, которая на момент его рождения относилась к окрестностям Браунау-ам-Инн. Затем город поглотил деревню, и таким образом Браунау-ам-Инн стал считаться местом рождения Адольфа Гитлера. С его посещения он и начал свое триумфальное шествие по Австрии. Каждый шаг фюрера по родной земле запечатлевали лучшие мастера кино- и фотоискусства Третьего рейха. Геббельс мобилизовал, кажется, все имевшиеся творческие силы страны для освещения столь важного события – Адольф Гитлер воссоединяет немецкий народ. Из Браунау-ам-Инн фюрер в сопровождении эсэсовцев и фотографов отправился в столицу Верхней Австрии, город Линц, где выступил перед ликующим местным населением с националистической речью о величии германской нации. Гитлеровский конвой из гигантских мерседесов 770-й серии колесил по территории Австрии в течение трех дней. С таким пафосом на фоне толп ликующего народа, вероятно, до нашей эры входили в Рим императоры-триумфаторы. Австрийский поход Гитлера, как было сказано выше, завершился его выступлением на центральной площади Вены при огромном скоплении теперь уже немецкого населения.

Европа, до того безразличная к судьбе Австрии вследствие глубокой погруженности в собственные трудности, сильно, однако, после аншлюса встревожилась. Виной тому стала великолепная геббельсовская пропаганда. Говоря о нацизме, историки часто забывают отдать должное тому, насколько большой вклад в нацистское дело внес этот хромой доктор филологических наук. Созданная им пропаганда была часто опаснее вермахта. Так произошло и весной 1938 года. Высокохудожественная кинохроника об эпохальном воссоединении великой германской нации обошла кинотеатры всего мира. Фотографии на ту же тему, созданные лучшими мастерами немецкого фотоискусства, заполонили первые полосы всех европейских газет. Геббельсу с помощью визуального искусства так виртуозно удалось показать величие германской нации, что соседние европейские нации, у коих имелись проблемы с немцами, заметно насторожились. Германия была на марше. Куда немцы будут маршировать дальше, весной 1938 года вдруг стало волновать всю Европу без исключения, хотя еще за месяц до аншлюса на континенте были совсем другие проблемы. Вскоре эти старые трудности покажутся людям невинными пустяками в сравнении с теми, что ожидают их в совсем недалеком будущем.

Британское руководство после аншлюса, на который оно само дало Гитлеру разрешение, также не на шутку переполошилось. Лондон напугали нацистская риторика и пропаганда, сопровождавшие аншлюс Австрии. Все это было как-то слишком агрессивно, а главное, кинохроника Геббельса как нельзя более наглядно показала британскому руководству, с кем именно они имеют дело. Но Лондон еще раз пошел на сделку с Гитлером, причем в этот раз дело происходило на глазах у всего мира – в Мюнхене на международной конференции, а не в померанском лесу за охотой на лис. Это стало огромной ошибкой, потому как тогда, осенью 1938 года, нацистов еще можно было остановить дипломатическим путем, ведь Германия была все еще беззубой, в смысле безоружной. Британия же, точнее ее консервативное руководство, пошли соглашательским путем, надеясь, что если Гитлер даст перед всей европейской общественностью обещание умиротвориться, то слова свои он сдержит. Немалая доля логики все же в этом имелась. Осенью 1938 года в Лондоне считали, что баланс сил все еще на их стороне, и это действительно было так. Не выполни Гитлер свои обещания, его совместными европейскими усилиями стерли бы в порошок военными средствами. Главным препятствием на пути британских властей к применению военной силы в отношении Германии было общественное мнение – как английское, так и европейское. Новая война не укладывалась у людей в голове после того, через что им пришлось пройти в годы Первой мировой. Ни британские, ни французские власти не сумели бы объяснить своему электорату даже самую справедливую и небольшую войну, реши они ее начать, а потому они не смогли бы народ на нее поднять. С этой точки зрения Чемберлена и его соглашательство в Мюнхене можно понять. Ему требовалось, чтобы Гитлер либо сдержал свое обещание, либо, если он его нарушит, сделал бы это прилюдно, показав всему миру, какой он бандит, и таким образом доказав, что войны не избежать. «Никаких больше приватных договоренностей между Галифаксом и Герингом в лесу на охоте, только при свидетелях», – подумали в Лондоне и промахнулись. Гитлер нашел выход из той западни, которую ему приготовили англичане. Он начал двигаться настолько быстро, что неторопливый Чемберлен всего за полгода потерял то неоспоримое военное превосходство, которым Британия обладала осенью 1938-го. Захватив весной 1939 года Чехословакию, нацисты реквизировали там вооружение, составлявшее более половины того, что имелось у вермахта на тот момент. В руки к немцам также попала чехословацкая оборонная промышленность, крупнейшая в довоенной Европе. К весне 1939 года баланс сил настолько серьезно изменился, что война с Германией для Британии выглядела совсем не таким уж верным делом, как осенью 1938-го. Молниеносная гитлеровская дерзость в Чехословакии, о которой никто среди уважающих себя политиков и подумать не мог, в одночасье, всего за один день, 15 марта 1939 года резко опрокинула европейский бюрократический стол со всей на нем расставленной государственной посудой, превратив континент в груду разрозненых политических остатков. Первым блицкригом в действительности были не немецкие танки в Польше, а Гитлер в Чехословакии, при этом его чехословацкий блицкриг прошел без единого выстрела. «Какой выдающийся политик», – думали весной 1939 года националисты. «Какая сволочь», – думали коммунисты. Чемберлен и Галифакс в тот момент тоже много размышляли о Гитлере. Спора нет, такого политика, как Гитлер, Европа в своей истории еще не знала, а потому, на что он способен в дальнейшем, она даже не догадывалась.

Что же именно произошло в Чехословакии с осени 1938-го по весну 1939 года? Чехословакия была создана после Первой мировой войны французами и представляла собой довольно странное государство. Оно очень напоминало Австро-Венгерскую империю, из чьих осколков ее собрали. В новой стране бок о бок проживали те же самые народы – австрийцы, чехи, словаки, венгры, поляки, украинцы, румыны, цыгане, евреи. Не хватало разве что югославов. Чехословакия была намного меньше, чем империя Габсбургов, но вот главная проблема бывшей империи, которая ее и развалила, – национальная – в новом государстве встала еще острее, чем при Габсбургах. Всем этим народам опять было сложно ужиться. Кроме того, произошла смена национальной власти. Вместо немцев и венгров титульными нациями в новом государстве оказались чехи и словаки, которые стали мягко, но настойчиво притеснять первых. На международной арене Чехословакия, как и соседняя Польша, были задуманы Францией в качестве союзных государств, угрожавших Германии с востока. В начале 1919 года, когда Париж и Лондон рисовали будущие границы чуть ли не половине европейских государств, Франция претендовала на роль континентального гегемона. Ее