Повести и рассказы - Андрей Сергеевич Некрасов

«Чукотке». Известно было только, что Володя первый с ним познакомился.

Однажды в Амурском лимане «Чукотка» стояла на рейде и ждала прилива.

День выдался трудный. С утра выгружали шхуну, потом принимали новый груз, и к вечеру, когда отошли от причала и встали на якорь, все так намаялись, что замертво повалились на койки. А Володе спать не полагалось, он остался стоять на вахте.

Ночь выдалась тихая и темная. На небе ни звездочки, только высоко на мачте светился фонарь да на фарватере далеко-далеко загоралась и гасла мигалка.

От скуки Володя ходил по палубе и считал шаги. Но как-то все получалось, что он сбивался, и приходилось начинать снова. Потом ему захотелось закурить. Он в темноте набил трубку, чиркнул спичкой и тут заметил у машинной двери какую-то серую груду вроде грязной пакли.

Володя решил, что это механики вытащили из машины грязную обтирку и бросили ее на палубе.

«Ишь, ду́хи нечистые, им палубу не убирать, вот и швыряют где попало», — проворчал Володя и пихнул груду ногой.

Но груда вдруг заворчала, поднялась. Володя зажег другую спичку. Перед ним стоял огромный кудлатый пес, махал хвостом и скалился, но не сердито, а ласково.

«Ах ты, бандит», — сказал Володя и протянул руку, чтобы погладить пса. Тот не огрызнулся, не отбежал, наоборот, придвинулся к Володе и потерся о его ноги.

«Вон ты какой ласковый», — сказал Володя и погладил собаку. Она была очень тощая.

«Как же ты к нам на шхуну забрался? — допрашивал Володя. — Небось есть хочешь?»

Он принес с камбуза большую миску с макаронами. Собака в одну минуту управилась с ними, а потом всю ночь ни на шаг не отходила от Володи. Вахта прошла незаметно. А под утро пес свернулся клубком и заснул.

Когда к концу вахты, потягиваясь и зевая, вышел на палубу сменщик, Володя сказал:

«Ничего такого за ночь не случилось. Все в порядке, только вот лишний пассажир у нас на судне — Бандит».

«Какой такой бандит?» —удивился матрос.

«А вот какой», — ответил Володя и свистнул тихонько.

Пес послушно прибежал, стуча по палубе когтями.

«Вот он какой, Бандит, — повторил Володя и почесал собаку за ушами. — Вот он какой, Бандит. Должно быть, с причала к нам забежал. А знатный пес будет», — добавил он и пошел спать в каюту.

Пес наутро перезнакомился со всей командой, и скоро все на судне его очень полюбили. На сытных судовых харчах он скоро отъелся, шерсть у него стала блестящей и чистой, а кличка Бандит так за ним и осталась. Лапы у Бандита были мохнатые и широкие, как лыжи, морда обросла густой серой бородой, умные глаза смотрели хитро и весело. Красивый вышел пес. И сторож из него получился отличный: другой раз тюленя в море заметит и сразу — лаять. А уж если лодка подойдет поближе или на стоянке ступит на трап посторонний человек — тут Бандита не сразу и успокоишь. Лаял он грозно, вид имел внушительный и характер неплохой: ласковый, послушный и добродушный.

Однажды с Бандитом вышел такой случай: у помощника капитана собрались гости — моряки с других судов. Они засиделись до поздней ночи. Вспоминали прошлое, рассказывали друг другу разные морские истории. Кто говорил правду, кто выдумывал, а под конец один рассказал страшную небылицу про старого боцмана. Этого боцмана похоронили в море, и вот будто бы после этого он каждую ночь стал являться к кому-нибудь из команды.

В маленькой каюте накурили. Круглое окошечко, выходившее прямо на палубу, открыли настежь. И не успел рассказчик довести до конца свою страшную сказку — глянул на окошко, да так и замер: с палубы в каюту заглядывал старик, обросший густой седой бородой.

И хоть все понимали, что бояться тут нечего, а все-таки как-то не по себе стало. Даже сам помощник капитана и тот немножко испугался, но тут же узнал Бандита, расхохотался и протянул ему кусок колбасы. Бандит колбасу съел, облизнулся и отошел от окошка. А на Чукотке с тех пор еще больше полюбили Бандита и хвастали морякам с других судов:

«Ох и страшный зверь у нас на шхуне живет: семерых храбрых моряков до смерти перепугал».

Теперь Володя с Бандитом ушли, и, конечно, на шхуне без них стало как-то тоскливее.

Володя был парень ловкий, веселый и товарищ хороший. Для каждого было у него в запасе доброе словцо, каждому он готов был помочь, когда трудно приходилось в плавании, никогда не жаловался, а если опасная работа предстояла, Володя всегда первый бесстрашно брался за нее.

Но больше всего любили Володю за то, что слово у него было твердое: если уж скажет — значит, сделает.

И теперь, хоть и жалко было отпускать с зимовки такого человека, все на судне надеялись: как ни труден путь — не сдастся Володя, дойдет до Охотска и пришлет оттуда и овощи и лекарства.

Об этом только и говорили целый день. Рассчитывали так и этак, по скольку километров может за день пройти Володя; спорили, какая будет погода; прикидывали, сколько времени будут собирать нарты и сколько им идти из Охотска. И, как ни гадали, выходило, что к концу месяца, не позже, придет помощь с берега.

А на другой день, как раз перед ужином, поднялась пурга. И сразу всем стало невесело и тревожно. Моряки часто поглядывали на темные окна, за которыми бушевали снежные вихри, прислушивались к ветру. И разговаривали вполголоса, будто чем провинились друг перед другом.

— Ишь как завывает, — сказал один матрос. — Вот так покрутит недели две, и пропал наш Володя.

— Да и нам тогда несдобровать. Всех цинга, как котят, передушит. Весной и якорь поднять некому будет, — мрачно откликнулся другой.

— Ну-ну, нечего каркать напрасно! — строго осадил капитан. Он-то знал, что плохое настроение — верный союзник цинги.

А когда ветер завыл особенно жалостно и протяжно, юнга сказал:

— Это наш Бандитка скулит.

И всем вдруг представилось, что Володя лежит холодный, засыпанный снегом, а Бандит стоит над ним, высоко подняв морду, и воет.

IV

Володя спал крепко. Он даже ни разу и не проснулся за ночь. Утром, высунув голову из мешка, он увидел, что пурга улеглась, и сразу вскочил. Бандит тоже проснулся, отряхнулся, запрыгал вокруг хозяина и завилял хвостом.

Володя вытряхнул мешок, сложил его, доел вчерашние консервы,