Тень Торквемады - Виталий Гладкий

— Везде одно и то же… — Царь вдруг подхватился и сел, свесив ноги со своего ложа. — Одно и то же! Помню, было мне восемь лет, когда некоторые подданные наши достигли осуществления своих желаний — получили царство без правителя, ибо отец мой умер. О нас, государях своих, никакой заботы сердечной не проявили, сразу ринулись к богатству и славе, при этом перессорившись друг с другом. Чего только они ни натворили! Сколько воевод, бояр и доброжелателей нашего отца перебили! Дворы, села и имущество наших дядей взяли себе и водворились в них. А сокровища матери перенесли в Большую казну, которую потом расхитили самым коварным образом. Говорили, будто все пойдет детям боярским на жалованье, но вместо этого присвоили. На деньги те потом наковали для себя гору золотых и серебряных сосудов и начертали на них имена своих родителей, будто это было их наследственное достояние. Воры, воры и христопродавцы! — От большого волнения голос великого князя стал немного хриплым. — Потом напали на города и села, мучили различными жестокими способами жителей, без милости грабили их имущество. А как перечесть обиды, которые они причиняли своим соседям? Всех подданных считали своими рабами, своих же рабов сделали вельможами, делали вид, что правят и распоряжаются, а сами нарушали законы и чинили беспорядки, от всех брали безмерную мзду и в зависимости от нее говорили так или иначе. Хороша ли такая верная служба? Со дня кончины нашей матери шесть с половиной лет не переставали они творить зло! И нынче продолжается то же самое. Нет на них никакой управы. Во всем видна их измена! В этом ли состоит достойная служба бояр и воевод, что они, собираясь в такие стаи, убивают наших бояр и родственников, грабят казну? И так ли душу свою за нас полагают, что постоянно жаждут отправить государей своих из мира сего в вечную жизнь? Нам велят свято чтить закон, а сами этому закону следовать не хотят! Как быть дальше, как поступить?!

Вот он, долгожданный момент! Или сейчас, или никогда!

— Ваше Величество, позвольте слово молвить… — Фернан Пинто постарался добавить в глаза верноподданического блеска, который так любят наблюдать у нижестоящих начальники и правители разных рангов.

— Говори… — Иоанн Васильевич обессиленно откинулся на подушки; похоже, его неожиданная речь была криком исстрадавшейся души.

— Думаю, вы знаете о святой инквизиции, которая в меру сил своих и возможностей защищает веру от разных еретиков…

— Да, мы об этом слышали. Разное, — подчеркнул царь. — Но какое отношение инквизиция имеет к тому, о чем я говорил?

— Самое непосредственное. Святую инквизицию создал блаженный Томас Торквемада в 1479 году. Он был великолепным оратором. Ораторский талант Торвемада начал проявлять, поступив в доминиканский монастырь Сан-Педро. И вскоре по округе разнеслась молва не только о красноречии, но и благочестии молодого монаха — он не ел ни мяса, ни рыбы, носил грубую шерстяную хламиду и спал на голых досках. Вскоре он стал духовником королевы. Томас Торквемада быстро превратил инквизицию в мощную организацию с жесткой, почти военной дисциплиной. В каждой испанской провинции были созданы трибуналы во главе с великими инквизиторами. Руководил ими Великий инквизитор всего королевства — сам Томас Торквемада. Иноверцы и еретики могли покаяться в своих заблуждениях и прегрешениях в течение месяца после создания в городе трибунала. В этом случае их освобождали от наказания, но имущество подлежало конфискации. Остальных отправляли в тюрьму и добивались от них признания. Тех, кто искренне раскаивался в грехах, осуждали на вечное заключение. А всех, кто упорствовал в своей ереси, ждала смертная казнь через сожжение. — Фидалго возвысил голос, придав ему пророческое звучание: — Девиз святой инквизиции — Timete Deum et date ille honorem, quia veniet hora judicii ejus. Бойтесь Бога и воздавайте хвалу Ему, ибо приближается час суда Его! Кажется, причем здесь вопросы веры и управление государством? Но невозможно умалить степень воздействия, которое оказал Томас Торвемада на Испанское королевство. Его и доныне называют спасителем Испании, которая благодаря очищающему огню инквизиции… — «Что я плету?!» — в ужасе подумал Фернан Пинто, вспомнив севильское аутодафе. «Ради большой цели любые жертвы оправданы!», — откуда-то подсказал ему жесткий, металлический голос Диего Лайнеса; фидалго даже вздрогнул, словно это было и в самом деле. — …Благодаря очищающему огню инквизиции стала владычицей морей и больших заморских территорий.

— Почему так, объясни! — потребовал царь.

Если поначалу он слушал вполуха, о чем говорил Фернан Пинто, то теперь в его глазах снова загорелись опасные огоньки, а лицо потемнело еще больше и затвердело словно железо после закалки.

— Потому что, во-первых, в стране почти не осталось иноверцев и еретиков, которые разлагали государство изнутри, — ответил Пинто. — А во-вторых, никто из дворян (даже самого высокого звания!) и духовных лиц не был застрахован от суда инквизиции. Страх попасть на костер заставлял их беспрекословно подчиняться королевской власти. Ибо всем известно, что безгрешных нет, а значит, каждого человека, независимо от титула и звания, можно отправить на дыбу, в тюрьму или на костер. Блаженный Томас Торквемада добился осуждения на смерть даже двух влиятельных епископов. И все потому, что под его руководством была сильная Организация. Начало ей дали отцы-доминиканцы. Герб доминиканского ордена изображает собаку, которая несет во рту горящий факел. Поэтому сим изображением и созвучностью с «Domini canes» орден неофициально называют «Псы Господни». Этим выражается двойное назначение ордена: охранять церковь от ереси и просвещать мир проповедью истины. Выходя на улицу, доминиканцы надевают черную мантию с черным капюшоном, чтобы показать миру свое смирение.

— Псы Господни… — В страшном возбуждении Иоанн Васильевич соскочил с постели и заходил по опочивальне, нервно похрустывая длинными узловатыми пальцами. — Псы государевы! Пес с факелом во рту… Нет, лучше собачья голова с метлой, чтобы вымести весь сор из избы. Кусать, рвать на куски и мести, мести по всем углам! Черные одеяния, сильная организация, похожая на военный монашеский орден, и беспрекословное подчинение… кому? Игумену, кому же еще. При вступлении в организацию дается клятва… Да, именно так — клятва! Похожая на монастырский обет отречения от всего мирского. Показать всем пример благочестия и верного служения на благо государства! Истинно великая цель!

«Цель оправдывает средства», — вспомнил Фернан Пинто девиз иезуитов, теперь уже в исполнении своего духовного наставника; эту фразу много раз повторял Франциск Ксаверий. Фидалго понял, что достиг своего — зерно, которое он посеял, упало на благодатную почву. Что из него вырастет, Пинто не знал, да и не мог знать, — пути Господни неисповедимы, но большего сделать он уже был не в состоянии — царь потерял интерес к собеседнику, занятый великими замыслами.

Федька Басманов словно понял, что гишпанцу уже пора отправляться восвояси — время было позднее. Он появился в опочивальне великого князя так же бесшумно, как и ушел. Иоанн Васильевич несколько рассеянно попрощался с фидалго, даже не поблагодарив за беседу, позволившую ему приятно скоротать время и взлелеять далеко идущие замыслы, и царский любимец вывел Фернана Пинто из палат во двор.