Псалом бурь и тишины - Розанна А. Браун

символа принадлежности к полу дулио на своей правой щеке. В землях Восточной Воды дулио были окружены почтением. Насколько же велико среди людей недоверие к магии, если Ифе, представителя уважаемого сословия, изгнали из дома, – тот факт, что он завенджи, оказался значимее всего остального.

Зная, что Ифе испытывает неловкость от прикосновений, Карина жестом выразила свое уважение.

– Большое спасибо тебе за все, что ты сделал.

– Вы пострадали из-за меня. Я мог бы вмешаться раньше, если бы не так боялся шатра.

– Ничего подобного. Без твоей помощи все мы сейчас были бы мертвы.

Ифе не ответил, но его тело видимо расслабилось. Афуа наклонилась и взяла со столика ключ от Доро-Лекке. Ее ладони зажглись слабым пурпурным светом – она исследовала предмет так, как это может сделать только принадлежащий к Сизигии Жизни завенджи.

– Поверить не могу, что мы в шаге от священного города, куда тысячу лет не ступала нога ни одного завенджи.

«И для этого нам потребовалось только убить живое и мыслящее существо, которое всего лишь пыталось защититься», – мрачно подумала Карина. Но ей не хотелось нарушать первый по-настоящему спокойный момент их путешествия, поэтому она просто спросила:

– Ты можешь через ключ увидеть место, где находится Убежище?

– Да, но смутно… Я вижу лес – хотя он и не такой густой, как джунгли. Холм, который спускается к болоту. Может быть, это там, где арквазийские джунгли переходят в предгорья Эшранских гор? Отсюда примерно неделя пути на северо-восток. Но сильнее всего ключ передает ощущение дома. Убежище – это его дом, и он хочет туда вернуться.

– Отправимся с утра, – заявила Карина.

– Твои многочисленные поклонники будут вне себя от горя, – сказал Каракал.

– Что ж, такова природа всегда ускользающей любви.

Афуа положила ключ и взяла в руки головное украшение Мааме. Крупный бриллиант, к оправе которого сходились мелкие серебряные цепочки, отбросил на ее лицо блики.

– Нам не обязательно беспокоиться о том, что кто-то, вероятно, займет место Мааме?

– Думаю, что не обязательно, – ответила Карина. – Из ее слов я поняла, что хранитель должен добровольно принять на себя эту обязанность, хотя его и можно обманом убедить в этом. Поэтому пока кто-то сам не согласится принять эту ношу, город останется без защиты.

Карина подумала, что сейчас с удовольствием подержала бы в руках уд баба. Она утопила бы свою тревогу в знакомом звучании аккордов. Но она уничтожила уд, как Мааме Коготки – как все, чего касалась.

Взгляд Каракала случайно упал на ее дрожащие руки. Он обернулся к Ифе и Афуа.

– Я слышал, тут неподалеку призрак ходит, наполовину обезьяна, наполовину свинья. Не хотите пойти поглядеть?

– А какая его половина – обезьяна, а какая – свинья? – спросил Ифе.

– Сам увидишь, если найдешь.

– О, интригующе. Афуа, пойдем.

Как только младшие члены их четверки скрылись за дверью, Каракал вскинул бровь со шрамом.

– Ладно, принцесса, в чем дело? Мы получили то, за чем сюда приехали. Чего ты киснешь, как будто кто-то стащил у тебя все орехи кола?

– Я не кисну!

– Так обычно и отвечают те, кто киснет.

Карина повертела ключ в руках и положила его обратно на столик. Как и всегда, он немедленно повернулся в сторону дома, защищая который погибла Мааме Коготки.

– Мааме была еще ребенком, когда завенджи заставили ее стать хранителем Доро-Лекке. Ребенком из мира духов, да, – но тем не менее ребенком. Всю жизнь меня учили, что мои предки были мудрыми и добрыми, но это жестокий поступок. Что это говорит обо мне? Ведь я их потомок.

Каракал молчал так долго, что Карина даже смутилась – ведь она поделилась с ним своими самыми сокровенными мыслями. Однако когда он наконец заговорил, в его голосе не было и следа обычной насмешливости.

– Когда ты становишься стражем, первое, чему тебя учат, – это послушание. Ты обязан выполнить любой приказ, даже самый жестокий. Но второе, что тебе вдалбливают в голову, – это история Гвардии Стражей. Долгие годы нас заставляли заучивать наизусть имена и подвиги Стражей прошлого. Мы знали историю Гвардии куда лучше истории собственных семей, откуда нас забрали чуть ли не младенцами. В нас закладывали беспрекословную веру в командиров, в людей, отдающих приказы, и с заклятием, связывающим нас вместе, это дает эффективность Стражей, делает их смертоносным оружием в руках властей.

Каракал посмотрел на принцессу, и в его зрачках промелькнуло отражение ужасов, которым он был свидетелем и которые для Стражей являлись работой.

– Но если цель не выдерживает проверки спокойными раздумьями и справедливыми вопросами, она не стоит того, чтобы ее преследовать. В нашей нынешней жизни невозможно однозначно разделить людей на героев и злодеев – точно так же этого нельзя было сделать и в прошлом. Ты права, что не принимаешь на веру оправданность деяний своих предков и подвергаешь сомнению то, чему тебя учили. Это значит, что, какой бы путь ты ни выбрала, ты сделаешь это потому, что сама убедилась в его правильности, а не потому, что кто-то решил, что так лучше для тебя.

К горлу Карины подкатил комок, и она, не успев остановиться, сказала Каракалу то, чего еще никому не говорила:

– Иногда я сомневаюсь в том, что боги существуют. Все о них так много говорят, – а Афуа общается с ними напрямую, – но я молюсь, молюсь и ничего не чувствую. Что, если все плохое, что все время случается со мной и близкими мне людьми, происходит потому, что они знают, что в глубине души я в них не верю?

– Тогда ты либо гораздо сильнее, чем мы все думали, либо боги гораздо слабее, чем принято считать, раз неверие одной-единственной девушки способно принести столько разрушений.

Суждения Каракала сильно отличались от объяснений жриц, обучавших Карину богословию, но его простые слова втекали в ее истерзанную душу, словно бальзам. Напоминание о том, что она всего лишь одна из миллиардов людей, рождавшихся и умиравших во вселенной, освобождало. Задача по исправлению этого сложного, прекрасного и жестокого мира не должна лежать только на ее плечах.

Если только Фариду не удастся заполучить ее для Обряда Обновления.

Карина прерывисто вздохнула. Была еще одна вещь, о которой она хотела спросить бывшего Стража, пока воздух меж ними не потерял напряжения.

– Когда ты десять лет назад дезертировал из Гвардии Стражей, как тебе удалось разорвать заклятие? Я знала еще одного Стража, который преуспел в этом, но ей для этого потребовалось содействие Афуы. – Старшина Хамиду освободилась от заклятия меньше чем за день до того, как погибла, помогая Карине сбежать из Зирана. Еще одна