Их пленница - Мария Устинова

Я удивленно нахмурилась: он-то может. Вопрос в том, почему не сделал этого раньше?

Но чтобы прижать, нужна догадка. Лера поняла это по случайно вырвавшейся детали, что траву нужно искать в хлебных полях. И вот у нас уже маленькая, косвенная, но улика, позволившая обратить внимание.

Если мы выживем, я ему скажу.

Ему и Руслану. И тогда травнице лучше сменить место жительства.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я. — Голова. Не зря я тебя из клуба спасала.

Она расхохоталась и положила трубку. Ну и к лучшему. Я бы все равно не попросила ее о помощи. Втравливать посторонних в разборки монстров — плохая идея. Лера этого не заслужила.

Я с трудом вспомнила номер «Авалона», но набрать не успела — вдалеке показался свет фар.

Я бросилась наперерез, махая руками. Машина начала тормозить, но чем ближе, тем больше я хмурилась: знакомые обводы… Рядом остановился черный «мерседес» и боковое стекло поползло вниз.

— Привет, Оливия, — улыбнулся Александр. — Не бойся, ты к нам идешь? Садись, — заметив, что я сомневаюсь, он добавил. — Если не хочешь, чтобы я затащил тебя в машину.

Какая сомнительная удача. Сердце облилось кровью. Он улыбался, но видно, что не шутит.

Все торопились к месту встречи, так что не думаю, что он будет приставать. Да и есть ли у меня выбор? Взвесив за и против, я устроилась на сидении.

«Мерседес» рванул, разгоняясь по проселочной дороге.

Я пытливо таращилась на него. Александр держался уверенно: без страха и азарта, будто его не ждал бой. Рука удобно лежит на ободе руля, профиль спокойный.

— Отец хочет с тобой поговорить, — он бросил взгляд в зеркало заднего вида. — Думаю, хочет извиниться за инцидент в гостинице. Прости, я потерял контроль над желаниями.

Тепло в голосе говорило, что ничего ужасного меня не ждет.

Если бы я не знала, что Александр сделал что-то с моим ребенком… А может, это домыслы? Слишком спокойным он выглядит, его ничего не тревожит.

— По вашему приказу пырнули Зверя? — спросила я.

— Что? Зверя?

— Да, брата Руслана. Я получила букет, он вышел — и получил удар в сердце. Ваша идея?

Я их обличала, а это не самый умный ход. Но и молчать не смогла.

— Послушай, Оливия… — он поерзал, не отрывая взгляда от дороги. Чем-то смущен или что-то раздражает. — Я все понимаю, но… Не вмешивайся в наши битвы. Это не твое дело.

— Не мое? — переспросила я. — Как же вы предлагали семью, если меня не будут слушать?

— Не понял, Оливия. Хозяева «Авалона» разве тебя спрашивали, с кем им драться? Это ты решала, кого они убьют?

Он затыкал мне рот. Я никогда ничего не решала и не хотела этого. Я ждала их, а потом зализывала раны. Меня это устраивало. И теперь и те, и другие хотели, чтобы я подождала победителя, смиренно их перевязала и приняла свою судьбу.

Почему бы тебе не выкусить, парень?

— Вы меня обманули, — бросила я. — Насчет дочери. Я вижу, ты не злой… Скажи, что произошло на поляне после похорон?

Я оценила его лицо, профиль намеренно спокойный, рот приоткрыт. Александр непроизвольно приподнял брови, борясь с какими-то сложными чувствами.

— Мне сказали, ты был там, — добавила я, чтобы его добить. — И когда мы были в номере втроем, тебя поразило, что моя дочь может быть жива.

Он так долго молчал, что я перестала надеяться на ответ.

— С тобой поговорит отец, — наконец сообщил Александр. — Мы почти приехали.

Дорога была незнакомой. Мы съехали с основной за километр перед дорогой к яблоне. Грунтовка делала поворот в сосновый бор. Это угодья принадлежали оборотням: сейчас моим мальчикам, а завтра, возможно, у них будет другой хозяин.

Мы петляли между деревьев и обочины, засыпанные бурой хвоей, подступили к самой машине.

Еще поворот и открылся вид на дом.

Одноэтажный, приземистый, но очень просторный. Со стеклянной верандой и резным крыльцом — произведением искусства деревянного зодчества. Перед ним прямоугольная площадка, засыпанная гравием.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В свете фар изумрудными оттенками заиграла низко подстриженная трава на лужайке. Кроме запахов сосен и сена откуда-то тянуло водой. Готова биться об заклад, за деревьями прячется озеро.

— Заимка, — сказал Александр, паркуясь с торца дома.

Он заглушил двигатель и вернулись звуки природы. Над горизонтом потихоньку светлело, скоро в небе разойдется малиновый и розовый. Рассвет уже близко.

Все тихо, мальчиков не видно. Кажется, здесь только львы и я.

Но над запахами хвои и воды я почувствовала что-то знакомое. Кровь. За домом было что-то, что издавало этот запах. И мне не хотелось смотреть, что.

Двигатель потрескивал в природной тиши, остывая. Было страшно выходить.

Я сидела в машине, пока на крыльце не показался их отец. Он заметил меня, нахмурился и отодвинул стеклянный защитный экран на веранде.

— Папа злится, — в пустоту заметил Александр и первым выбрался из машины.

Я последовала его примеру, но робко осталась у дверцы.

— Что она здесь делает? — голос прозвучал хлестко, как удар кнута.

— Ты же хотел ее увидеть, — младший оглянулся на меня. — Подобрал на дороге в паре километров отсюда… Не бросать же было.

В рассеянном свете фар он спустился по ступеням. В сером костюме, как и раньше. И идет уверенно, словно к трибуне. Прямой, он был похож на человека, привыкшего выступать на публике. Подавлял волей.

Я постояла и пошла навстречу.

Они оба в отличной форме… Где же мальчики? И почему тянет кровью?

С каждым шагом мощь оборотня все сильнее обрушивалась на меня. От нее стыл живот, а колени превращались в желе. Меня будто придавило огромным камнем… И я поняла, что напоминают ощущения. О похожем говорила Алина. И о доме, где устроили логово.

Это он тогда встречался с гиенами, больше некому.

— Оливия, — ровно произнес он, приветствуя. И больше не удостоил меня даже взглядом, обратился к сыну. — Проводи ее в дом и найди брата.