Везувиан - Эли Фрей

Нет. Хватит сходить с ума.

С тяжело бьющимся сердцем я резко сбросила одеяло и быстро вышла из комнаты, пока не передумала. Я вошла в спальню к Яну, на цыпочках дошла до кровати и юркнула под одеяло. Вот сейчас он наорет… Вот сейчас скажет свое «Убирайся!» Вот сейчас… Но ничего не произошло. Мы лежали лицом друг к другу. Горячая рука Яна обняла меня.

– Нам надо попробовать, – прошептала я. – Сделать это нормально. Так, чтобы это было похоже на любовь. Для начала хватит и подобия. Ты ведь хочешь этого, я знаю. – Я провела рукой по его волосам. Он перехватил мою руку и приблизил к своим губам. На кончиках пальцев я ощущала его горячее нервное дыхание. – Я знаю, то, что было у нас перед отлетом… Ты не хотел этого. Хотел лишь показать мне, что бывает. Но это не помогло, Ян. И никогда не поможет. Если ты можешь быть в постели только таким, что ж, я согласна на это. Это мой осознанный выбор. Я люблю тебя. Люблю и принимаю тебя таким, какой ты есть. И я не хочу делить тебя ни с кем. Но ты должен постараться. Ради меня. Постараться научиться контролировать себя и не переходить границы. Это сложно, я знаю. Но надо хотя бы попробовать…

Ян лежал без движения и думал. О чем? Согласится или откажется? Что будет в этот раз? Я знала, что он сомневался. Пытался понять, как будет лучше. Лучше для меня. Его молчание становилось невыносимым.

– Я привык покупать любовь. Привык брать ее и отдавать взамен только деньги, – прошептал Ян. – Я чувствую, что с тобой все не так. И боюсь, что не справлюсь с этим. Первый раз моя отлаженная система взаимоотношений с людьми дала сбой. И я не знаю, что мне делать.

– У нас получится, – сказала я. – Не сразу, но получится.

Вместо ответа Ян кивнул. Дышал сбивчиво и возбужденно. Собрался обхватить меня, но я не далась. Я села и, перекинув через него ногу, оказалась верхом. Я взяла его руки и завела назад, к спинке кровати. Ян схватился за перила и сильно сжал.

Я медленно провела руками по его телу, спускаясь ниже. Ниже… и ниже…

* * *

Конечно, в первый «нормальный» раз ничего не получилось. Этого следовало ожидать. Человек не изменит своим привычкам так просто. Я знала, что будет сложно.

Рядом со мной он не мог расслабиться, сильно нервничал и дрожал. Больше всего на свете он боялся причинить мне боль. Все его мысли были только о том, как и обуздать свои звериные желания и не сжать меня в дьявольских тисках.

Он лежал в постели вместе с оригиналом, а не с подделкой. Он мог смотреть в зеленые глаза под собой. Глаза, на которых не было линз. Каково это? Что он чувствовал при этом? Вот бы узнать…

Я видела, как сильно ему хочется стиснуть меня, подмять под себя и сделать то, к чему он привык. Ему хотелось этого так сильно, что он даже сломал перекладину на спинке кровати – настолько крепко вцепился в нее руками.

На следующий день мы вели себя так, как обычно. А затем попытались снова. Снова и снова…

С марта начались занятия.

Здание университета выглядело на настоящий дворец, а рядом с ним был огромный парк.

От образовательной программы я была в полном восторге. Мне было с чем сравнить, за спиной остался многострадальный год в экономическом вузе.

Вместо бухучета – основы биологии дикой природы. Вместо эконометрики – аспекты сохранения дикой природы. Никакой экономической теории. Теперь я зубрила введение в науку о пчелах и биологию местных диких животных. Никаких финансов и оценочной деятельности. Вместо этого я изучала восстановление и сохранение речных ландшафтов и экскурсии по дикой природе.

Утром, собираясь в университет, я наблюдала синяки и кровоподтеки на своем теле. Ян тоже видел их и хмурился. Я пыталась обратить все в шутку и говорила ему:

– Если это будет повторяться, я привяжу твои руки к спинке кровати и надену на тебя намордник, как у Ганнибала Лектора. Не хочешь? Тогда я буду заниматься с тобой сексом в рыцарских доспехах. Тоже не хочешь? Тогда тебе придется что-то с собой сделать.

Нам пришлось много работать над собой, прежде чем секс стал приносить удовольствие нам обоим. Мне – учить его дарить ласку и любовь, ему – учиться подавлять в себе жестокую природу.

На следующее утро после первого раза, когда это наконец получилось, мы проснулись в одной постели. Я открыла глаза и увидела, что Ян, приподнявшись на локте, разглядывает мое лицо и нежно проводит пальцами по волосам.

Я улыбнулась, дернула головой и, поймав его палец ртом, тихонько прикусила. Мы так долго к этому шли, и все было не зря.

* * *

Ясными вечерами мы сидели в плетеных креслах на крыше и смотрели на звезды. Ян рассказывал мне обо всем, делился со мной своими познаниями в разных сферах: философии, науке, боевых искусствах, восточной мудрости, музыке и астрономии. Его мозг не желал знать границ, как будто это было единственным словом, чуждым ему – граница.

Я впитывала все знания как губка, мне хотелось слушать еще, я не могла насытиться.

В один из таких вечеров Ян рассказывал мне о квазарах – самых ярких и самых дальних точках от нас.

– Квазары называют маяками Вселенной.

– А что такое квазары? Звезды? – спросила я.

– Нет. Скорее сверкающие лучи энергии, – ответил Ян, немного подумав.

– А они далеко от нас? От Млечного Пути?

– Очень. В десятках миллиардов световых лет.

– Уф, это хорошо. Значит, эти лучи нас не достанут.

* * *

На следующий день вечером на крыше Ян обучал меня фехтованию.

– Всякая война основывается на обмане. Нападай на врага, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает[5], – в перерыве Ян цитировал китайских военных философов.

Я атаковала, но Ян встал в защиту и отбил удар, а затем перешел в контратаку, но я парировала ее и, приблизившись вплотную и тем самым мешая нанести удар, уколола в грудь.

– Я уколола тебя прямо в сердце, – гордо сказала я, не убирая шпагу.

Ян снял маску и серьезно посмотрел на меня.

– Ты не уколола, а выколола его, – произнес он медленно и выразительно.

Взгляд его угольно-черных глаз был тяжелым и давящим. Лицо оставалось бледным и пасмурным. Он молчал, но собирался что-то сказать или сделать. Сердце пронзил внезапный испуг. А я ведь еще не разучилась бояться Яна…

Клинком своей шпаги он отбросил в сторону мою и уверенно подошел ко мне.

Возвышаясь надо мной, как твердый непоколебимый утес, он резко снял с моей руки перчатку и замер, держа мою руку в своей. У него был такой решительный и суровый вид, будто он собрался отрубить мне руку. Я посмотрела вниз.

– Смотри на меня, – требовательно сказал он. Я с трудом подняла глаза. Я смотрела на него так, будто видела впервые и чувствовала его тяжелую гнетущую ауру. Под взглядом его черных глаз я становилась меньше и будто таяла. В душе поднималось чувство знакомого зачарованного ужаса. Я видела, что он борется с нахлынувшими на него эмоциями, волнение мощным потоком пыталось пробить стену его сдержанности и непоколебимости.