Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики - Игорь Молотов

Конечно, типов вроде Владимира Гусинского следовало бы судить международным трибуналом. Куда там Пол Поту или Берии до телемагнатов, которые с нескрываемым, почти детским восторгом разрушали генотип народа, загоняя его за черту тупоумия. Умные теперь никому не нужны. Моя книга про легендарное общество «Память» «Черная дюжина» выпущена тиражом в две тысячи экземпляров, новый роман Лимонова «…И его демоны» тоже две, а классика политической мысли, автобиографическая книга «Моя жизнь» Льва Давыдовича Троцкого — три тысячи экземпляров. Говорю, умных не нужно.

В свое время главный редактор «Русской планеты» Сергей Синченко рассказывал мне, что еще в девяностых попал на лекцию Гусинского. Тот о своей биографии говорил туманно: работал таксистом, возил пассажиров и вдруг разбогател. Это «и вдруг» телемагнат произносил с издевательской усмешкой.

Владимир Александрович родился еще в середине прошлого века — 6 октября 1952 года в Москве, в семье репрессированных: дед Гусинского был расстрелян во время большого террора, а бабка была арестована и отсидела чуть меньше десяти лет. История семьи научила его ненавидеть советскую власть.

После окончания средней школы Гусинский поступил в Московский институт нефти и газа, впрочем, проучился недолго — на втором курсе его отчислили за неуспеваемость. Отслужив положенное в армии, он вновь стал студентом МИНГ, что неудивительно, мать работала преподавателем этого института: семейная история с непутевым сыном, которого строгая мать-преподаватель отправила в армию набираться ума-разума, потом простила — и он вернулся в институт… Но тут уже отчетливо прослеживается своенравность самого студента Вовы, который бросает мамин институт и поступает учиться в… Институт театрального искусства на режиссерский факультет!

Этот вуз он и окончил в 1981 году, поставив в качестве дипломного спектакль «Тартюф» Мольера. Полное название у пьесы символическое — «Тартюф, или Обманщик». Действие сюжета разворачивается в Париже, в доме Оргона. В доверие к хозяину дома втирается молодой человек по имени Тартюф. Господин Оргон смотрит на гостя как на чудо: молодой, ученый, скромный, благородный, набожный, бескорыстный. Домочадцев, пытающихся доказать ему, что Тартюф вовсе не так свят, как пытается показать себя, Оргон считает неблагодарными, погрязшими в грехах людьми. Истинная сущность Тартюфа проявляется лишь тогда, когда Оргон неосмотрительно отдает ему на хранение кассу мятежников и переписывает на него дом и свои капиталы. Для Гусинского впоследствии эта пьеса станет автобиографичной.

В частных разговорах он любил рассказывать, что всего добился сам, без протекции, благодаря недюжинным талантам. Но при этом всячески демонстрировал свое могущество и материальное положение, как бы подчеркивая вышеприведенные тезисы: Гуся (среди олигархов были приняты такого рода прозвища; например, Бориса Абрамовича называли Березой) постоянно видели в топовых столичных ресторанах: «Царская охота», «Клуб Т», «Сирена»… Но это будет потом. Пока что молодой театральный деятель подрабатывал режиссером в провинциальном театре города Тулы, нехотя, проклиная провинцию и провинциалов. Потому уже в начале восьмидесятых Гусь перебирается в Москву, меняя сферу деятельности на более прибыльную.

В столице он подвизался в сфере культурно-массовых мероприятий. Одно время заведовал художественно-постановочной частью Международного фестиваля молодежи и студентов, потом был главным режиссером московских Игр доброй воли. Между делом не отказывался и от любой другой работы подобного рода — организовывал фестивали, проводил Дни культуры, районные праздники. Массовик-затейник с нефиксированной зарплатой, Гусинский не только пользовался своими режиссерскими навыками, но и приобретал другие — в делах, которые требовали «договориться», «достать нужный реквизит», «перераспределить прибыль» и утаить оную от официальных структур. Гусинскому, несомненно, доверяли.

Многочисленные таланты будущего олигарха не были востребованы в советское время, поэтому он не гнушался работать таксистом или проворачивать сделки с антиквариатом. То была разовая работа, но приносящая в разы больше, чем оклад провинциального театрального режиссера.

Впрочем, мытарства с извозом длились недолго: в 1986 году на волне кооперации Владимир Гусинский с товарищами организовал кооператив под названием «Металл», с довольно широким профилем. Гусь умудрялся совмещать производство женских украшений со строительством металлических гаражей. Уже через год будущий телемагнат основывает новый кооператив, специализирующийся на переплавке меди. Медь стоила дорого, а главное, они одни из первых получили лицензию на внешнеэкономическую деятельность.

Именно в 1987 году началось многолетнее сотрудничество Владимира Гусинского с будущим всесильным мэром Москвы Юрием Лужковым, в ту пору занимавшим пост председателя Московского горисполкома. Именно Лужков отвечал за кооперацию в Москве. Молодой, подвижный Гусинский к тому времени обладал обширными связями и нужными выходами на авторитетных людей среди криминала и номенклатуры, он сразу заинтересовал Лужкова хваткой дельца-капиталиста, готового при этом играть по правилам. Обманчивое впечатление, каким, впрочем, и должно быть, согласно сюжету нашей пьесы.

Гусинский быстро осваивался в перестроечных реалиях. Кроме прочего, он основал информационный кооператив, который занимался аналитической работой по заказу иностранных клиентов, интересующихся политическими прогнозами и расстановкой сил. Также кооператив специализировался на консультациях в сфере права, финансов, недвижимости — то есть всего, на чем можно было делать деньги. Главным направлением деятельности было выстраивание мостов между политиками и чиновниками, с представителями частного бизнеса. Именно эта коррупционная модель будет в увеличенном, гротескно-гигантском виде спроецирована на Россию. Отец ее — Гусь, режиссер-неудачник, кооператор.

Совместное предприятие МОСТ было создано в 1989 году на паритетных началах с американской фирмой «Арнольд и Портер». Гусинский пошел на это из соображений наживы — американцам предоставлялись довольно солидные налоговые льготы. Как только срок предоставления этих льгот вышел, необходимость в американских товарищах отпала: через год, на невыгодных для партнеров условиях, Гусинский выкупает их долю в компании, которая быстро набирает финансовые обороты. Как раз на ее базе возникает акционерный коммерческий МОСТ-банк, президентом которого стал молодой режиссер-кооператор.

Вскоре вся эта затея оформилась в холдинг «АО группа МОСТ», в котором начинающий олигарх объединил 42 предприятия! И это — за каких-то три года с момента возникновения коммерческого банка. Не нужно быть финансовым экспертом, чтобы понять, как Гусинский зарабатывал деньги. Благодаря «особым» отношениям с московскими властями, МОСТ успешно внедрился в строительный бизнес, а также занялся производством стройматериалов, операциями с недвижимостью и тому подобным.

Как указывалось в СМИ (в частности, в аналитических материалах интернет-сайта «Компромат. Ру», основанных на публикациях разных лет), группе МОСТ доставалась самая престижная московская недвижимость, которая оценивалась по остаточной стоимости. Так, в 1992 году МОСТу были переданы на правах собственности семь зданий общей площадью 70 298 квадратных метров. Это позволило группе активно заняться риелторской деятельностью. На одной только сдаче офисов в аренду Гусинский мог, не прилагая особых усилий, «зарабатывать» несколько миллионов долларов в год. Совсем не шутки!