Зимняя жена - Анастасия Волжская

Мне нечего было возразить в ответ на ее слова. Не нужно было вспоминать древние сказания, достаточно лишь посмотреть вокруг. Отец-Небо всегда неизменен, тогда как Мать-Земля и все живое на ней вечно в движении, вечно рождается, старится и умирает. Я подняла с земли спелый плод и надкусила, с хрустом, почти до самой сердцевины, обнажив маленькие семечки, в глубине которых ждали своего срока новые ростки, новая жизнь.

Да, где-то в глубине души я чувствовала, что так оно все и произойдет. Что все уроки Курха окажутся тщетны, что предостережения Аки о том, что я не должна позволить Зимнему духу исчезнуть вместе со мной, окажутся не пустым звуком. Умирать больно, печально, но необходимо, если такова часть жизни, часть перерождения.

Курх, как же тяжело мне будет говорить с тобой об этом.

По-своему истолковав мои невеселые раздумья, Нита усмехнулась.

— Немногим легко дается эта последняя истина, девочка, — она задумчиво глядела вдаль, и я гадала, видит ли она за туманом очертания кусочка верхнего мира, что принадлежит Курху. Дом, который она, будучи самой собой,

Медведицей, способной приручить даже опаснейшего бера, никогда больше не сможет посетить. — Кто-то так и не может с этим смириться, а некоторые живут недостаточно долго, чтобы понять. А уж в последние Зимы, — она не закончила, махнув рукой. — Поэтому, Сирим, так важно, чтобы ты прошла весь путь до конца.

Несложно было догадаться, кого из Зимних жен имела в виду Нита. Кто нарушил непрерывную цепочку, что она уже не смогла собраться обратно.

— Не понимаю, — сказала она, словно бы ни к кому конкретно не обращаясь.

— Как получилось так, что среди нас появилась такая, как Инари? Откуда было родиться взбалмошной себялюбивой девчонке, когда почти каждая Зимняя жена до нее жила в соответствии со своим предназначением и в нужный срок обретала мудрость? А что случилось после? Ох, Сирим, — Нита отчаянно всплеснула руками, — если бы ты знала, какие поистине черные дни настали для всего серединного мира после перерождения Инари-Лисицы! Да и до него, если уж говорить честно. Сколько бед выпало на долю Тьяры из Рысей, пришедшей ей на смену. Всем существом Тьяра жаждала вернуть всему живому спокойствие и благоденствие. Но, не познав любви, не испытав жизнь во всей полноте, невозможно постичь мудрость Осени. Тьяру манил туман, сам дух Матери-Земли пытался позвать ее, помочь ей. Мы пытались. Но она не понимала причин этой тяги, своего волнения. И когда она все же решилась последовать неясному зову тумана, мы не смогли ее удержать. Это повлекло за собой последствия почти необратимые. Большинство жен после Тьяры подсознательно боялись тумана, что отталкивало их еще дальше от истинной сущности.

Я повернулась к Ните, не решаясь задать вопрос. Женщина стояла, спрятав лицо в ладонях. Я осторожно дотронулась до ее спины, пытаясь вернуть ее обратно из глубин наших общих печальных воспоминаний о Зимней жене из рода Рысей, погибшей столь трагически и нелепо. Наконец, Нита подняла голову.

— Страх, недоверие, слабость. Долгие Зимы, женщины, с трудом способные выносить и родить ребенка. Быть может, сами боги способствовали твоему рождению, иначе неизвестно, как долго еще Зимние жены так и растворялись бы в тумане, исчезали в глубинах памяти бессмертной души, не познав мудрости, не вернув в мир гармонию и порядок.

— А что Инари? — спросила я Ниту. — Она тоже здесь, среди Зимних жен?

— Да, конечно, — откликнулась женщина. — Но ты вряд ли сможешь ее увидеть. Она тоже часть твоих воспоминаний, но она не осознает себя таковой, поэтому ты и не в состоянии ее почувствовать.

Мне в чем-то стало жаль своенравную Лисицу, всю свою жизнь стремившуюся к бессмертию, а получившую почти что забвение, оставаясь живой лишь в памяти Курха. Как жаль было и те безмолвные тени, что стояли за спинами старейших жен, окруживших меня посреди сада. Они тоже были частью меня, и я остро ощущала пустоту в том месте, где должны были быть их воспоминания, знания, чувства.

Я обессилено привалилась к стволу ближайшего дерева. Столько всего навалилось за одну ночь!

С ветки над моей головой сорвался ярко-желтый листок и, кружась, опустился на мою раскрытую ладонь. Осень.

— Осень приходит, когда Зимняя жена, что прожила достаточно долгую и счастливую жизнь, осознает неизбежность наступления Зимы, — тихо проговорила Нита. — И я говорю не о том знании, что любое смертное тело рано или поздно должно умереть, нет. Самое важное в Зиме то, что после нее обязательно должна прийти Весна. Это и есть та мудрость, которая доступна лишь немногим из нас. Нужно уйти, чтобы переродиться и запустить новый цикл.

— А как же Курх? — мой голос сорвался. — Как я скажу ему, что отказываюсь оставаться с ним так долго, как только могу? Ему известно о том, что душа Зимней жены бессмертна?

— А разве ему нужно об этом знать? — тут же ответила Нита, и несколько других жен согласно кивнули. — Даже будучи бессмертным духом, Курх-Ворон был и остается обычным мужчиной. Лишь женщины способны постичь мудрость Матери-Земли. Она должна передаваться от одной Зимней жене к другой, и, благодаря тебе, мы вновь сможем восстановить порядок, заповеданный богами.

Зимние жены смотрели на меня чуть снисходительно, словно ожидая, что я устыжусь своих наивных слов. Склоню голову перед теми, кто на много жизней старше и мудрее меня. Но я не могла. Просто не могла, не в этот раз. Они были лишь тенями тех, кто умер многие Зимы назад. Помнили ли они еще, как Курх сжимал их в объятиях, словно хотел навсегда удержать рядом с собой, слышали ли отголоски потаенной боли, когда он рассказывал о своем долге Зимнего духа и погребальных кострах? И говорили ли они вообще с ним когда-нибудь? Понимали ли они, что значило бы для него это знание?

Мне был известен ответ.

Те, кто стояли передо мной, были уверены в своей правоте. В их мире не было долгой череды потерь, женщин, ушедших до срока, сердца, покрытого льдом. Инари-Лисица и жены после нее были просто досадными ошибками, изъянами в устоявшемся миропорядке. Можно отбросить их, забыть — и попробовать еще раз, пока не родится кто-нибудь, способный прожить достаточно долго, чтобы обрести положенную мудрость.

А те, кто действительно мог понять чувства Зимнего духа такими, какими они были сейчас, замерли немыми тенями за спинами окружавших меня женщин, и в темных провалах глаз мне чудилась мольба. Не отступать. Стоять до конца.

— Курх — дух-Ворон, — сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы мои слова были услышаны, поняты. — Он столь же важен для того, чтобы Весна сменилась Летом, а Лето — Осенью, как и Зимние жены. Для чего скрывать от него, что душа его любимой бессмертна, если он мог бы помочь будущим женам легче принять свою сущность? Окружить заботой, позволить любви прорасти и расцвести. Быть может, если каждой из тех, кто пришел вслед за Лисицей, не пришлось бы разбивать ледяную стену, чтоб растопить сердце Зимнего духа, мы бы больше думали о счастье, и никто не уходил бы до срока.

— Если бы среди нас не родилась такая, как Инари, не было бы ни ледяных стен, ни трагических смертей. Ничего не пришлось бы менять, — отрезала Нита. — Ты можешь исправить это, Сирим. Проживи свою жизнь достойно, как и полагается настоящей Зимней жене, а потом помоги следующей девочке, когда придет ее срок.