📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетская прозаСобрание сочинений. Арфа и бокс. Рассказы - Виктор Голявкин

Собрание сочинений. Арфа и бокс. Рассказы - Виктор Голявкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 101
Перейти на страницу:

Сижу на стуле, восторженно рассматриваю свою картину и хвалю себя изо всех сил.

Кто еще так похвалит меня?

А говорят, характер у меня плохой. Замечательный у меня характер, чудесный, изумительный, простой.

Съем еще кусок мяса. После такой работы как следует поесть полагается. Жалко, помидоры не поспели. Больше всего на свете люблю я помидоры. Однажды я полтора кило съел, посыпая их крупной солью, закусывая свежим хлебом.

Вспомнил помидоры и пошел плясать! Плясал, плясал до тех пор, пока дыхания хватило.

8

Мать размахивала вальтером на фоне моей картины и кричала:

– Он в шайке! Он в шайке! Он спятил! Он спятил! Я же говорила, что он в шайке! Фигуровская меня предупреждала! Она меня всегда предупреждала, господи боже мой, он спятил!

Сыщик бы не нашел мой пистолет, а она нашла! Отвратительная привычка лазать, рыться по всем углам. Каким образом она все-таки его нашла?

– Откуда это? – спросил отец громко.

– Подарили, – сказал я.

– Кто мог тебе его подарить, как не бандиты! – закричала мать. – Ему подарили оружие!!!

– Да подожди ты, – прервал ее отец. – Кто тебе его подарил, отвечай.

– Я его купил, – сказал я.

– На какие деньги?

– На заработанные, разумеется.

– Только что ты сказал: подарили. Теперь утверждаешь: купил. Первому верить или второму?

– Второму, конечно, раз я его купил.

– Зачем же ты сказал: подарили?

– Сначала я не подумал… а потом подумал… Я подумал и решил сказать правду…

– Дай-ка сюда пистолет, – сказал он матери.

Он повертел его в руках, явно не зная, что с ним делать, и вернул ей обратно со словами:

– Отнеси его сейчас же на помойку! Чтоб духу его здесь не было!

– Что они со мной делают! Что они со мной делают! – повторяла мать, унося на помойку пистолет.

– Выбрось его в уборную во дворе! – крикнул ей вслед отец.

– Не нужно, не нужно! – закричал я, пытаясь бежать за матерью, но отец схватил меня за руку.

– Молчать! – заорал он. – Я здесь командир!

– Его можно кому-нибудь подарить, – взмолился я, – зачем же его выбрасывать!

– Никто не позволяет тебе делать такие подарки, слышишь ты или нет? И ты мне ответишь сию минуту, как он у тебя появился!

– Купил я его, вот он и появился, – сказал я зло.

– Молчать!

Будь перед отцом тарелка супа, наверняка она полетела бы в мою картину!

Слабая надежда оставалась – вытащить пистолет обратно из уборной. Как-нибудь, может быть, удастся его оттуда вытащить…

– У кого ты его купил? – спросил отец.

– Откуда я знаю, шел по улице, какой-то тип продавал пистолет, я у него и купил.

– Имей в виду, – сказал отец, чувствуя, что ему от меня ничего не добиться, – имей в виду, разговор будет серьезным и беспощадным! Он давно назрел. Что будет с тобой дальше?

Именно последних слов я и ждал. Они мне последнее время крепко надоели. В этом и заключается его беспощадный разговор, ничего себе!

– Так что же все-таки с тобой будет? – повторил он, не услышав от меня ответа.

– То же, что и со всеми, – сказал я.

– Ты себя ко всем не причисляй!

– А я и не причисляю.

Он как будто хотел меня ударить, но сдержался.

– Со всеми не происходит того, что с тобой, – сказал он. – У всех нормальные дети, порядочные сыновья. Они не портят кровь родителям, не ходят вверх ногами, а ты ходишь вверх ногами уже продолжительное время, да, да! Другого тут слова не подыщешь. Ничего вокруг себя не замечая, ты губишь и себя и родителей. Что ты отмочил на стене, зачем? Объясни мне, по какому праву ты сделал из комнаты свинарник, превратил стенку в безобразное зрелище? Объясни мне, отчитайся, ответь за свои поступки…

– Все равно будет ремонт, – сказал я.

– Если было бы все равно, люди лазили бы в окно, – сказал он.

– Ее всю заклеят обоями, – сказал я, – стоит ли волноваться…

– А где ты взял пистолет?

– Купил.

– Зачем?

– Просто так.

Отец подумал и сказал:

– Что у тебя изображено на стене? Безобразие, какое только можно себе представить!

Я молчал.

– Ничего там не изображено! Ничегошеньки там нет, но у тебя хватило терпения всю ее замалевать, живого места не оставить! Чудовищный ты тип, хулиган, и больше ничего!

Я молчал.

– Разговор будет серьезный, имей в виду! – сказал он, не отрывая взгляда от стены.

– Не так уж это плохо нарисовано, – сказал я.

Он вскочил, подбежал к стене, ткнул в стену пальцем:

– Это?!

– А что?

– Бандит! – погрозил он мне пальцем, измазанным в краске.

Вошла мать. Косило ее, как никогда. Ни с того ни с сего она сказала:

– Ведь я была у знаменитого Павлова, невропатолога, и он даже меня не осматривал, а сразу посоветовал не расстраиваться.

Идет в свою комнату, скрипят пружины кровати. Оттуда я слышу:

– Павлов мне сказал: вам нельзя расстраиваться, вам нужно больше спать.

– Бессовестно ты поступаешь с матерью! – Отец натягивает на голову свою неизменную брезентовую фуражку, собирается уходить.

Мне хочется остановить его, пойти с ним, но как это сделать?

– …Знаменитый невропатолог Павлов… нервная система человека…

Никто ее не слушает.

– Не уходи, отец…

– Откройте дверь профессору! – кричит мать. – Когда меня не косило, я открывала двери каждую минуту!

Да, это Шкловский, профессор. Ни я, ни отец звонка не слышали.

Отец снимает фуражку.

Профессор Шкловский прошел к матери в комнату, а мы с отцом остались сидеть в столовой.

Стояла перед нами стена – картина. Невольно смотрел на нее отец, и лицо его хмурилось. Но было и другое выражение на его лице. Труднообъяснимое…

Он ждал Шкловского, держа фуражку на коленях…Профессор Шкловский отвел отца в сторону.

– Я должен вам кое-что сообщить, – сказал он побледневшему отцу, – считаю своим долгом.

– Что-нибудь серьезное? – встревожился отец. – Неужели что-нибудь серьезное?

– Скажите, сколько времени ее косит таким образом?

1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 101
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?