Терновый венец офицера русского флота - Александр Витальевич Лоза

туда, катер направился на Елизаветинскую пристань, в стороне от центра города.

Увидев это, офицеры стали требовать, что бы их везли именно на Эспланадную пристань, но конвой объявил им, что они приговорены к смерти и сейчас будут расстреляны! Когда офицеры были высажены, их выстроили спиной к морю… Им предложили проститься. Они только пожали друг другу руки. Раздался залп, и мичманы Кандыба и Кондратьев упали, а лейтенант Тизенко и мичман Михайлов остались еще стоять. Они были все в крови…

Матросы, как дикие звери, бросились на офицеров, стали их расстреливать в упор из револьверов, колоть штыками и бить прикладами. В результате вся грудь у них была изрешечена пулями, каждый имел не менее шестнадцати ран. Удары наносились в головы, от чего оказались пробиты черепа и выбиты зубы. Лейтенант Тизенко долго не умирал и просил скорее добить его. Несколько матросов прикладами выбили ему зубы, сломали нос и исковеркали все лицо. Потом их тела были… отвезены в покойницкую, где и брошены на пол. Вид убитых был ужасен: платье изодрано в клочья, некоторые были без сапог, все грязные и так изуродованы, что страшно было смотреть»…

Это убийство офицеров глубоко возмутило в Гельсингфорсе не только русских, но и местных жителей. Отдать последний долг погибшим явилось много совершенно посторонних флоту лиц. Могилы были сплошь усыпаны цветами».

Это зверское убийство ни в чем не повинных молодых офицеров в очередной раз ожесточило сердца офицеров флота. Но притупленное, за эти жуткие месяцы, сознание уже не воспринимало происходящее, как личную трагедию, и мичман Бруно Садовинский, продолжая служить на миноносце «Расторопный», лишь по тягучей боли в груди, почувствовал, что еще один рубец лег на его, уже такое измотанное сердце.

Очень тяжело переживали происходящее на флоте и другие офицеры. Несмотря на все усилия адмирала А.В.Развозова Балтийский флот продолжал катиться по наклонной плоскости.

Командир «Расторопного» капитан 2 ранга Александр Иванович Балас не выдержал, слег с болезнью сердца. 2 сентября 1917 года вышел приказ начальника 9-го дивизиона эскадренных миноносцев капитана 1 ранга Якубовского о назначении мичмана Воронина временно исполняющим обязанности командира «Расторопного», вместо заболевшего командира капитана 2 ранга А.И. Баласа.

ПРИКАЗ

Начальника 9-го Дивизиона эскадренных миноносцев Балтийского моря

эск. м. «Дельный» 2-го сентября 1917 г.

№ 175

На время болезни капитана 2 ранга Баласа мичман Воронин назначается временно командующим эскадренным миноносцем «Расторопный».

Капитан 1 ранга Якубовский

В другое время мичман М.М.Воронин этим назначением очень бы гордился, но сейчас друзья, проводив А.И.Баласа в госпиталь, собрались в кают-компании, как на поминки. Настроения не было никакого. Сидели за столом молча, ссутулившись, напоминая людей собравшихся помянуть только, что схороненного родственника.

Действительно, это и были поминки — поминки по флоту. Привычный им мир, мир флотской службы, продолжал стремительно рушиться…

Офицеры еще служили, но исполняли обязанности в соответствие с Корабельным Уставом с полным равнодушием, только по тому, что статьи Устава, с кадетского возраста, въелись в них на всю жизнь. Они сами порой удивлялись, почему они вообще выходят на службу, стоят вахты, в то время как все-все рушится…

Но войну никто не отменял. Германская армия наступала, фронт трещал по всем швам…

5 сентября 1917 года на миноносец «Расторопный» прибыл новый офицер — мичман А.А.Перротте, назначенный на эсминец приказом начальника 9-го дивизиона:

ПРИКАЗ

Начальника 9-го Дивизиона эскадренных миноносцев Балтийского моря

эск. мин. «Дельный» 5-го сентября 1917 г.

№ 178

Мичман Перротте (эск. мин. «Сильный») переводится на эскадренный миноносец «Расторопный».

Подписал: Капитан 1 ранга Якубовский

Александр Перротте родился 22 октября 1895 года в Санкт-Петербурге, в семье коллежского асессора. 6 сентября 1912 года его мама, Ольга Георгиевна Перротте, привела юного Александра в Морской корпус, и он был зачислен в средний общий класс по экзамену. Выпустился Александр Перротте из Морского корпуса корабельным гардемарином 27 июля 1916 года.

Исполняющий обязанности командира миноносца «Расторопный» мичман М.М.Воронин принял молодого офицера.

— Миноносец длительное время находился в заводском ремонте, — говорил он мичману Перротте, — и ваша задача, мичман, приложить все усилия для ускорения приведения миноносца в надлежащий флотский вид.

До назначения на «Расторопный» молодой мичман А.А.Перротте служил на эскадренном миноносце «Сильный», а до этого — на миноносце «Деятельный». Чехарда с назначениями и переводами младших офицеров, перетасовка командных кадров флота не способствовали усилению влияния офицеров на команды кораблей. Ни на «Деятельном», ни на «Сильном», где он находился с 23 августа, мичман Перротте пробыл недолго, и 5 сентября 1917 года его перевели на «Расторопный».

Мичман Перротте не успевал сдружиться с офицерами одного корабля, как его перебрасывали на другой, поэтому строевая служба на стоящем в базе эскадренном миноносце «Расторопный», достаточно однообразная и скучная для молодого мичмана, не увлекла его, зато он с головой окунулся в революционную, «преобразующую» деятельность матросского комитета, в деятельность «товарищей» матросов — «братишек».

Происхождение слов «товарищ», «братишка» весьма необычно. Уголовный жаргон России в конце ХIХ века постепенно оттеснил «мазовецкий» жаргон (от слова «маз» — «приятель», «пацан», «браток»). Этот термин был вытеснен на каторге жаргонным словом — «товарищ». Известный знаток блатного жаргона Сахалина В.Дорошевич писал: «Товарищ — на каторге великое слово. В слове “«товарищ” заключается договор на жизнь и смерть…». Слово «товарищ» перекочевало из языка каторжников в лексику революционеров и стало в их среде почетным обращением «своего» к «своему».

По этой же причине, уголовно-сентиментальное обращение — «браток», «братишка», «братва» переплелось с революционным понятием «всеобщего братства». В годы революции и Гражданской войны «братишками» называли себя представители передового отряда революции — красные матросы.

Несколько лет назад, когда я только начал изучать жизненный путь Бруно-Станислава Адольфовича Садовинского и, в связи с этим, разыскивал любые материалы об эскадренном миноносце «Расторопный», в читальном зале Центральной Военно-Морской Библиотеки я обнаружил газету со статьей, которая называлась «Боевые курсы “Расторопного”». В ней, автор статьи, пожилой Александр Александрович Перротте вспоминал:

«Корабли Балтийского флота в труднейших условиях (лед в Финском заливе превышал 1 м) 12 марта—22 апреля 1918 года совершили переход из Гельсингфорса в Крондштадт… Еще на зимней стоянке в Финляндии, не желая служить молодой Советской Республике, с нашего миноносца сбежал командир. И корабль принял я, тогда молодой мичман…»

Я не историк и не архивист, поэтому мой поиск информации о службе мичмана Садовинского на эсминце «Расторопный» строился без плана, стихийно, по мере нахождения того или иного материала. На момент, когда я читал воспоминания А.А.Перротте, я знал только то, что эсминцем «Расторопный» в 1916 году командовал капитан 2 ранга В.В.Селитренников. То, о чем писал Перротте, в своих воспоминаниях, никак не вязалось с образом Василия Васильевичам Селитренникова. Интуитивно