Доктор Красавчик - Елена Сокол

Из всего этого монолога я понимаю лишь то, что речь идёт обо мне, Вадиме и наших с ним отношениях.

— Послушайте, Людмила…

— Вы должны позвонить ему! Ведь он страдает, я знаю!

У меня пересыхает в горле.

— Людмила, простите меня, пожалуйста, но у нас с Красавиным больше нет никаких отношений. С того момента, как я узнала, что он женат, я даже слышать о нём не хочу.

— Алиса Александровна… — Её голос затихает.

— Что? Что? Говорите.

— Теперь я понимаю, в чём дело. — И девушка опять начинает трещать. — Послушайте, мне очень жаль, что я во всё это влезла! Просто понимаете, он мне так нравился, но он на меня вообще внимания не обращал, а я так злилась, так злилась! А потом он стал меняться, и я не понимала почему. А, оказывается, всё из-за вас. — Словно захлебнувшись в своих эмоциях и словах, она запинается. Тяжело дышит, а затем продолжает: — Никто не мог, а вы его вытащили. Вытащили! Анфиса Андреевна всё время говорила, что никто не сможет выдернуть его из этого болота, что никто ему не поможет. А я сначала думала, что она преувеличивает, а потом поняла, что он действительно какой-то не такой — замороженный. А вы его оживили…

— Людмила! — Не выдерживаю я. Она несёт какой-то бред. — Зачем вы звоните?

— Простите. Простите меня, пожалуйста! Я просто подумала, что вы в курсе про его семью. Думала, вы знаете, что его жена и сын погибли пару лет назад в автокатастрофе. А он не сказал вам? Тогда понятно, почему вы так подумали. Просто вы должны знать, что ему плохо. Я ведь видела. Он вообще ни отгулы, ни больничные никогда не брал, всегда сверхурочно работает! А вдруг он там… Ой.

— Погибли? — Единственное, что выхватывает моё сознание из всего разговора.

— Да. — Едва слышно произносит девушка. — Страшно, правда? Но я понимаю, почему он вам не сказал. Он никому это не говорит, но всё равно за спиной все шепчутся. — Она прочищает горло. — Вы любите его, Алиса Александровна? Может, вам съездить к нему, проведать, а? Он ведь вам дорог, да? Я бы вам адрес продиктовала.

— Говорите. — Шепчу я. — Запомню. Спасибо.

— Алиса, Алисонька, что такое? — Папа испуганно протягивает ко мне руки. Видимо, я побледнела. — Что стряслось?

Я не сразу могу сказать, потому что мне нужно успокоиться. Воспоминания перемежаются краткими мгновениями разговоров, когда Вадим ускользал от ответов на мои вопросы. Я освежаю в памяти все события, все встречи, все диалоги, и вдруг понимаю, что он очень хотел сказать мне, но не мог. Неужели, это правда? Тогда как он там сейчас? Один на один со своей болью…

— Алиса! — Папа тормошит меня за плечи.

— Ты можешь подбросить меня кое-куда, пап?

На улицах совсем темно, но десятки фонарей не дают осознать этого в полной мере. Я выбрасываю мешки со старыми вещами и обрывками обоев в мусорный бак и возвращаюсь к дому, который окутан тёмным покрывалом приближающейся ночи. Только возле подъезда в островке света от фонаря можно наблюдать за дивным танцем сухих листьев на ветру.

Я иду, пинаю их носками ботинок и размышляю о том, сколько мне понадобится времени на то, чтобы привести голову в порядок. Имею ли я право заставлять Алису ждать, и будет ли она ждать меня? Или уже давно послала ко всем чертям?

За этими размышлениями я не сразу замечаю подъехавший к подъезду автомобиль. Из него выходит девушка, что-то говорит водителю, а затем бросается к подъезду. Именно звук её голоса выводит меня из прострации.

— Алиса? — Зову я, глядя, как её тень ныряет под козырёк.

И звук её шагов обрывается. Она замирает, а через секунду оборачивается и выходит на свет.

За это мгновение я уже успел обругать себя за то, что вижу её в каждом встречном. За то, что она мерещится мне везде, и за то, что я называю её именем какую-то спешащую по делам незнакомку.

Но вот она делает шаг, и я вижу, что это действительно она. Моя Алиса.

Стоит у основания ступеней и смотрит на меня.

— Что ты здесь делаешь? — Спрашиваю я, не в силах поверить, что это правда.

Автомобиль не торопится отъезжать, и я вижу очертания мужчины за рулём. Кажется, он пристально смотрит на нас.

Я вновь возвращаю взгляд на девушку.

— Это ты… — Выдыхает Алиса.

И делает решительный шаг, будто собираясь броситься мне в объятия, но тут же осекается. Обхватывает себя руками, словно уговаривает не делать этого. Я вижу внутреннюю борьбу в её взгляде. Замираю в метре от неё.

— Ты. — Кивает она сама себе.

И долго-долго с напряжённым лицом разглядывает мою небрежную причёску, отросшую щетину, наброшенную на плечи старую, пыльную куртку. Она смотрит на меня снизу вверх, и её ресницы дрожат.

— Как ты меня нашла? — Спрашиваю я.

— Неважно. — Отзывается Алиса.

Секунды собираются в минуты и тают в воздухе.

— Я скучал. — Мой голос звучит словно откуда-то издалека.

— Я тоже. — Её лицо озаряется улыбкой. — Очень…

Слава богу.

Я обнимаю её за плечи и притягиваю к себе. Закрываю глаза. «Очень» — не то слово, которое может выразить всю глубину моих чувств. Мне кажется, что я задержал дыхание после нашей последней встречи и не вдыхал свежего воздуха до этого самого момента.

— Мне так много нужно тебе сказать. — Шепчу я.

— Я знаю. — Всхлипывает она.

Мой подбородок упирается в её макушку. Я вдыхаю её запах и не хочу разрывать объятий. С этой минуты всё меняется навсегда.

— Войдёшь? — Наконец, спрашиваю я, отрываясь от неё.

— А можно? — Осторожно произносит Алиса.

Она делает глубокий вдох и ищет какие-то ответы в моих глазах.

— Да. — Киваю я.

Сейчас она войдёт в мою квартиру.

Я готов.

За моей спиной рычит двигатель, и шелестят шины. Автомобиль отъезжает.

— Тогда пойдём. — Я беру её за руку и тяну за собой.

Я уже и забыла, какой он высокий и сильный. Приказала себе не вспоминать, не думать, не говорить о нём. Но как только увидела, как обняла, сразу поняла, что такое невозможно забыть.

Это именно тот человек, которого я ждала всю свою жизнь. Как можно забыть что-то о том, кому отдано твоё сердце? О том, в ком хочется раствориться без остатка? О том, кто стал родным и перевернул твой мир с первой секунды, как вы встретились.

Вадим открывает дверь, и я замечаю, как дрожат его руки. Он пропускает меня вперёд, и я первой вхожу в тёмное помещение. Оно как будто нежилое, никакого тепла, никаких запахов. Затем зажигается свет.

— Ты делаешь ремонт? — Спрашиваю я, разглядывая валяющиеся на полу куски обоев и обрывки бумаги.